1.1 Компаративистский подход

Данный подход является развитием взгляда на метафору, заложенного Квинтилианом. Этот взгляд основывается на приравнивании метафоры к сравнению. То есть метафора содержит в себе те же элементы и тот же массив информации, что и сравнения, и одно в принципе может быть заменено другим. Говоря конкретно о метафоре, Квинтилиан указывает на то, что она является сокращенным сравнением:

“В общих словах, Метафора является сокращенной формой Сравнения; разница лишь в том, что Сравнения - это нечто, что открыто сравниваемо с вещами, что мы хотим описать, в то время как метафора - это одно слово, замещенной другим” “In general terms, Metaphor is a shortened form of Simile; the difference is that in Simile something is [overtly] compared with the thing we wish to describe, while in metaphor one thing is substituted for the other” -- Institutio Oratoria, ca. 95 AD, 8.6, 8-9..

Подход Квинтилиана подразумевает под собой то, что метафора заключается не в предложениях, а в отдельных словах. То есть понимание метафоры не зависит от всего предложения в целом, но лишь от понимания того, какое слово было заменено, и таким образом прямо указывает на то сравнение, чьим сокращением оно является. Однако данный подход не учитывает момента, когда для понимания метафоры требуется знание не только пары заменяемых слов, но контекста их употребления. В данном случае смысл метафоры заключается не просто в сравнении двух терминов и употреблении одного термина вместо другого, но в постановке одного термина в чужой контекст употребления. Таким образом скрытое, или сокращенное, сравнение перестаёт быть явным, и подобное сравнение нельзя просто увидеть, его приходится додумывать. Именно данный подход к осмыслению метафоры и использовались последующими сторонниками компаративистского подхода. Детальнее всего это направление нашло своё выражение в работах Роберта Фогелина. Согласно его работам, всякое сравнение сводится не только к нахождению общих особенностей, но также напрямую зависит от контекста данного сравнения, так как именно только исходя из контекста может стать явным, какие именно особенности двух сравниваемых предметов рассматриваются как схожие. Кроме того, Р. Фогелин указывает на то, что эти два предмета имеют разную значимость по отношению друг к другу. Они схожи не симметрично, то есть утверждая, что А схоже с Б, мы не можем в равной мере утверждать, что Б схоже с А. В качестве примера Фогелин приводит момент из личного опыта:

“Говоря о собственном опыте, однажды я был поражен сходством между нынешним Папой Римским на фотографии и Арнольдом Палмером. [На тот момент Папа был Джоном Полем II.] Было не трудно определить источник данного сходства: у Папы были глаза Арнольда Палмера. И в то же время меня ничто не принуждало сказать, что Арнольд Палмер похож на Папу Римского. Почему нет? Ответ, я думаю, в том, что глаза Арнольда Палмера - морщинистые и чуть косоглазые - одна из отличительных особенностей его лица: она будет отображаться, например, в изображающих его карикатурах. С другой стороны, глаза Арнольда Палмера не являются отличительной особенностью лица Папы Римского. Говоря совсем грубо, мне кажется, что Папа Римский похож на Арнольда Палмера, но никак наоборот, потому что Папа Римский обладал одной из отличительных особенностей Арнольда Палмера, в то время как Арнольд Палмер не обладал отличительной особенностью Папы Римского” “To start with a personal experience, I was once struck by the present Popes likeness (in a photograph) to Arnold Palmer. [The Pope at the time was John Paul II.] It was not difficult to identify the source of the likeness: the Pope has Arnold Palmers eyes. At the same time, I felt no compulsion to say that Arnold Palmer looked like the Pope. Why not? The answer, I think, is that Arnold Palmers eyes--that crinkled down-the-fairway squint--are one of the distinctive features of his face: it would appear, for instance, in caricatures drawn of him. On the other hand, Arnold Palmers eyes are not distinctive features of the Popes face. Put very crudely, it seemed to me that the Pope resembled Arnold Palmer, but not conversely, because the Pope possessed one of Arnold Palmers distinctive features whereas Arnold Palmer did not possess a distinctive feature of the Pope”. - Fogelin, Robert J., 1988, Figuratively Speaking, New Haven: Yale University Press. - p. 43.

Продолжая разбирать особенности контекста сравнения, Фогелин указывает на то, что при всяком сравнении присутствует канон сравнения, выводимый из контекста разговора. Данный канон и определяет, на что следует обращать внимание, какие отличительные и схожие черты подвергаются рассмотрению при сравнении двух предметов. В разговоре при появлении небуквальных выражений, то есть когда говорящий говорит одно, но при этом подразумевает нечто иное, у слушателей начинает работать процесс “корректировки”, то есть восприятия и дальнейшего редактирования предложения у себя в уме таким образом, чтобы оно стало осмысленным в контексте всего разговора. И при выражении сравнения участники разговора могут прибегать к различным канонам. Самый простой из них - обще-преобладающий канон. Этот канон возникает первым, так как он основан на буквальном, очевидном сходстве предметов, “лежащем на поверхности”. Например:

Снег - это как дождь

Сравнение в данном случае очевидно, как и схожие черты: и то и другое - осадки, падающие с неба, из облаков, и то и другое может быть спрогнозировано и так далее. Однако бывают случаи, когда сравниваются предметы, схожесть которых является не столь очевидной:

Сессия - это как дождь.

Данное сравнение является небуквальным, переносным и уже не поддается под общий канон, упомянутый ранее. В данном случае говорящий вводит новый канон, который заключается в обходе буквальных признаков предметов, абстрагировании. Слушатели начинают искать условие истинности данного сравнения и, пользуясь нововведенным каноном, выделяют те признаки предметов, которые не замечаются в них с первого раза, а только после обдумывания. И подобное сравнение может быть истинным только в переносном смысле, но не в буквальном. И как уже было указано ранее, подобные сравнения не могут быть перевернуты. Например, говоря о сессии как о дожде мы можем продолжить сравнение:

Мы можем говорить о сессии как о чем-то, о приближении чего мы практически всегда предупреждены, но не смотря на это, не всегда бываем подготовлены. И даже если у нас есть накопленные знания, своеобразный зонт, позволяющий без волнения пережить это явление, далеко не каждый из нас проходит через сессию не промокнув.

Однако, не смотря на приведенное сравнение, мы не можем говорить о дожде как о чем-то, к чему надо готовиться, читая огромное количество литературы и запасаясь успокоительным. Подобные сравнения не симметричны, и именно поэтому, сказав:

Дождь - это как сессия.

мы будем иметь в виду нечто совершенно другое, нежели (2).

Как было указано ранее, согласно данному подходу метафоры являются сокращенными сравнениями, поэтому фраза “Сессия - это дождь” может быть приравнена к (2).

Подводя итог, выделим основные моменты данного взгляда на метафору:

Метафора - это сокращенное сравнение;

Данное сравнение не симметрично;

Существуют каноны сравнения, включая общепринятый и не общепринятые;

Не смотря на это, остальные подходы не продолжают традиции Аристотеля и Квинтилиана, но позволяют взглянуть на метафору с совершенно иной стороны. Поэтому сейчас мы перейдем к иному подходу, который видит метафорический процесс в ином ключе, но все же так же основан на некотором упрощенном представлении о метафоре.