5. Парацельс

За период Средневековья алхимическая теория не претерпела никаких принципиальных изменений. Немногим писателям удавалось внести что-то новое, и так продолжалось вплоть до Парацельса (полное имя Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм). Именно ему суждено было стать глашатаем новой эпохи, эпохи ятрохимии, химии, поставленной на службу медицине. Его вклад в алхимическую теорию заключался в добавлении к ртути и сере третьего компонента, который он назвал "соль". Фактически, его можно считать компонентом негорючести и стабильности.

Рис. 4 Парацельс (работа Квентина Массейса)

Следует отметить, что до Декарта не было принято разделять материальное и нематериальное. Предполагалось, что существует глубинное единство всего, осязаемого и неосязаемого, вещественного и духовного. Таким образом, "tria prima" или "три первоначала" Парацельса имели двойное значение. По его собственным словам: "Знай же, что все семь металлов рождены из трех компонентов… Ртуть - это дух, сера - душа, а соль - тело… душа, которая есть сера… объединяет две противоположности, тело и дух, и превращает их в одно вещество". Душа, согласно этому утверждению, играет здесь роль, схожую с ролью алхимического потока ртутно-серной теории. Графические выражения "Tria prima" встречаются очень часто, особенно в виде алхимического треугольника, состоящего из трех линий или трех змей.

Рис. 5 Алхимический треугольник

Согласно Парацельсу, все, что дымит и испаряется под действием пламени (как при горении дерева) есть ртуть; все, что горит и сгорает, есть сера; а весь пепел есть соль. Эта конкретная интерпретация трех оснований может считаться смутным предвидением позднейшей теории флогистона.

Вооруженный знаниями и идеями, подчерпнутыми из самых разных источников, Парацельс не медлил с осуждением, порой в грубой и оскорбительной манере, того, что он полагал преступной халатностью. Как Роджер Бэкон задолго до него и Фрэнсис Бэкон в последующем столетии, он был убежденным последователем эксперимента, наблюдения и опыта. О парижских докторах он выразился следующим образом: "Они знают, как делается опыт, но от них ускользает его значение и смысл. Они презирают всех прочих и уже сами представляют собой говорящее невежество". Так называемых "ленивых" врачей, предпочитающих догму эксперименту, он сравнил с аптекарями, "они смешивают множество вещей и говорят Fiat unguentum ["Пусть получится мазь"]… Если бы медицина управлялась артистами, мы бы имели значительно более здоровую систему".

Под "артистами" он подразумевал так называемых спагиристов, то есть алхимиков-врачей, о которых одобрительно сказал: "Они [спагиристы] не предаются праздности, не ходят в гордой манере в плисовых и бархатных одеждах, демонстрируя перстни на своих пальцах, не носят серебряных клинков или легких и нарядных перчаток на своих руках. Но они усердно трудятся, целыми днями и ночами потея над огненными печами… Их руки покрыты углем, мастикой и экскрементами, а не золотыми кольцами. Сами они черны от копоти, словно кузнецы и шахтеры, и не могут похвастаться лоснящимся лицом. Они не сплетничают со своими пациентами и не хвастаются собственными лекарствами. Они прекрасно знают, что труд должен прославлять труженика, а не наоборот. Они отказываются от такого тщеславия и наслаждаются работой в огне. Они изучают ступени алхимии: дистилляцию, растворение, разложение, прокаливание, плавление, сублимацию, концентрацию, разделение, восстановление, коагуляцию, настойку и им подобные".

Колоссальный вклад Парацельса в алхимию связан с его убеждением, что истинной задачей науки является изготовление лекарств, а не золота. Его миссионерская работа на этой стезе дала алхимии новое направление и новую жизнь. Возникла новая область, тесно связанная с медициной, которая получила название "ятрохимия". Ей суждено было процветать вплоть до конца семнадцатого века, в то время как классическая алхимия постепенно приходила в упадок. Ятрохимия считается главным достижением Парацельса; по сравнению с ней система "tria prima", или система трех первооснов, а также его химические открытия отходят на второй план.

В медицине Парацельс осуждал традиционную систему, которая находила широкое применение травам и основывалась на работах Галена (второй век н.э.) и Авиценны (Ибн Сина, 980-1037 гг. н.э.), получившего прозвище "ярчайшей звезды исламской медицины". Рассматривая состояние человеческого организма как регулируемую смесь трех первооснов, Парацельс полагал, что в случае болезни лекарства должны восстанавливать их соотношение. Эти нетрадиционные взгляды, высказываемые порой в грубой и оскорбительной манере, естественным образом вызвали большое количество возражений, в частности, в тесно сплоченном сообществе врачей. Развязка наступила в Базеле в 1527 году. Как следствие некоторых впечатляющих излечений, Парацельсу было предложено двойное назначение: он стал городским врачом и профессором университета. Вскоре после этого Парацельс отпраздновал свой успех публичным сожжением почитаемых трудов Галена и Авиценны на городской площади. Более того, он осмелился читать лекции на немецком вместо латыни, а также носить запачканные лабораторные одежды вместо богатых и полных достоинства докторских халатов, которые презирал. Он был исключен из Базеля, чтобы с этого времени вести странствующий и неустроенный образ жизни врача-практика. Скончался Парацельс в 1541 году.