1.1 Мировоззрение и его структура

Говоря о мировоззрении, здесь и далее подразумевается система идей, оценок, норм, моральных установлений и верований, которые порождают определенный образ восприятия каждодневной действительности. [8; c. 104]

Мировоззрение складывается из элементов, принадлежащих ко всем формам общественного сознания; большую роль в нем играют философские, научные, политические взгляды, а также взгляды нравственные и эстетические. Научные знания, включаясь в систему мировоззрения, служат целям ориентации человека или группы в окружающей социальной и природной реальности; кроме того, наука рационализирует отношения человека к действительности, избавляя его от предрассудков и заблуждений. Нравственные принципы и норму служат регулятивным показателем взаимоотношений и поведения людей и вместе с эстетическими взглядами определяют отношение к окружающему, формам деятельности, ее целям и результатам. Во всех классовых обществах большую роль в формирования мировоззрения играет также религия.

Философские взгляды и убеждения составляют фундамент всей системы мировоззрения: именно философия выполняет функции осознания рационально-покатийного выражения и обоснования мировоззренческих установок; она теоретически осмысляет совокупные данные науки и практики и стремится выразить их в виде объективной и исторически определенной картины действительности. Как мы увидим позднее, главным вопросом мировоззрения является основой философии. Если знания представляют собой по преимуществу содержательные компоненты системы мировоззрений, то убеждения предполагают ценностно окрашенное нравственное отношение к знанию и к самой реальностью.

Мировоззрение человека находится в постоянном развитии и включает в себя две относительно самостоятельные части: мировосприятие (мироощущение) и миропонимание. Мировосприятие связано со способностью человека познавать мир на чувственно наглядном уровне, и в этом смысле оно определяет эмоциональный настрой человека. Значение миропонимание в том, что оно служит основой формирования интересов и потребностей человека, системы его ценностных ориентаций, а значит, и мотивов деятельности. [10; c. 26]

Для качественной характеристики мировоззрения существенно наличие в нем не только знаний, но и убеждений. Если знания представляют собой по преимуществу содержательные компоненты системы мировоззрения, то убеждения предполагают ценностно окрашенное нравственное и эмоционально-психологическое отношение и к знанию, и к самой реальности. Насколько велика разница между знаниями и убеждениями, а также между мировосприятием и миропониманием, можно убедиться, проанализировав взгляды на познание окружающего мира, изложенные А. Менем в «Истоках религии». Система знания, составляющая его мировоззрение, отвечает уровню знаний выдающегося ученого. Но убеждение - те же, что и у средневекового теолога. Прежде всего это видно на том, что А. Мень считает недостаточным рационалистическое познание и воспринимает такие достижения науки, как неевклидовая геометрия или теория относительности в качестве свидетельств кризиса рационализма. Вот как Мень представляет современное ему состояние науки в его отношении с познанием мира: «Сама наука приводит человека к факту парадоксальной, сверхрассудочной структуры мира. То, что для здорового человека несет в себе неустрашимое противоречие, подтверждается в высшем типе физико-математического и философского мышления». Хотя можно отметить, что в качестве, например, такого же кризиса» можно было бы воспринять появившиеся ранее дифференциальное и интегральное исчисление или теорию комплексных чисел. А ведь они нашли свое практическое применение, например в радио- и электротехнике. Да и новые открытия означают лишь развитие наших представлений, а не кризис науки: например, выявляется, что классическая механика лишь частный случай релятивистской, для малых скоростей. [4; c. 55]

Разумеется, что чувственное познание Мень тоже считает недостаточным. Одинаково отрицательное отношение к чувственному и рациональному, к опытному и абстрактному неизбежно приводит его к поиску какого-то «третьего» способа. Мень называет его интуитивистским, «сверхчувственным». Вот как он говорит об этом «сверхчувственном пути»: «Легче слепому объяснить свойства красного цвета, чем в рациональных терминах передать суть самосознания, которое открывается нам в непосредственном акте интуиции. Это наиболее глубинное и полное восприятие реальности превышает, хоть отнюдь не исключает, две первые стороны познания. Человек обладает не только ощущением и разумом, но и как бы особым «органом» внутреннего постижения, которое скрывает перед ним сущность бытия. Одних рецепторов и логического анализа недостаточно для того, чтобы понять величие фуги Баха или Владимирской Богоматери». Мень не принимает во внимание, что «величие» относится к области убеждений, а не знаний. Более того, он утверждает, что даже в области точных наук интуитивные предпосылки предваряют собой цепь строгой аргументации. В качестве примера он ссылается на красивые научные легенды о яблоке Ньютона или сне Менделеева, когда тот увидел свою будущую таблицу. Но ведь открытия того и другого опираются на фундамент из предшествующих открытий Кеплер вывел свои законы движения планет до Ньютона и его законы тяготения, да и Менделеев не сделал бы никакого открытия, если бы не обратил внимание на атомные веса элементов. Правда, тогда еще не было известно о заряде атомных ядер, но даже ссылка на закономерность атомных весов (но не интуитивно!) позволила Менделееву доказать, что «элемент» ильмений не существует, что свойства берилия и урана определены ошибочно и многое другое. [4; c. 56]

Разумеется, Мень не скупится на указание того, что теология якобы предвосхитила ряд научных открытий. К таким он относит принцип дополнительности (широко применяется в физике микромира), истоки которого он находит не только в христианстве, но и в буддизме; сюда же, по мнению А. Меня, входит и такой вывод теории относительности, как невозможность существования пространства и времени без материи. Мень «находит» это утверждение у Августина, но не приводит его дословно, заставляя читатели принимать сказанное на веру. Да и понятие веры выглядывает из-за спины предлагаемого Менем «сверхчувственного познания», о чем можно судить по такому отрывку: «К понятию интуиции близко примыкает понятие веры, которая представляет собой такое внутреннее состояние человека, при котором он убежден в достоверности чего-либо без посредства органов чувств или логического хода мысли: путем необъяснимой уверенности. Так, в существовании материи независимо от нашего сознания мы верим помимо всяких доказательств. С. Булгаков даже прямо отождествлял веру с интуицией».

Похоже, что такая комбинация знаний и убеждений в мировоззрении А. Меня - это отражение стремление церкви вновь, как и в середине века, обрести власть над наукой. Тем более, что представитель науки - академик П. Симонов - указывал, комментируя взгляды представителя теологии А. Меня, на важную деталь: расхождение научной (и художественной) интуиции с религиозной верой: «Вся наука построена на сомнении, на сознании относительности наших знаний о мире и о самих себе, лишь приближающихся к абсолютной истине. Вера и сомнение - «две вещи несовместные»… [4; c. 57]

Анализируя взгляды А. Меня как пример, иллюстрирующий существенное различие между знаниями и убеждениями в структуре мировоззрения, мы попутно получили представления о том, что мировоззрение может быть религиозным и научным, а также о том, что мировоззрение есть отражение каких-либо интересов социального плана (как мы убедимся далее возможно и обратная связь - при превращении мировоззрения через посредство социальной науки в социальную технологию мировоззрение используется уже не для отражения или выражения, а для обоснования социальных интересов какой-либо общественной группы).