4. НАСЛЕДИЕ СВЯТОГО ВАСИЛИЯ ВЕЛИКОГО
В эпоху формирования патристики христианство уже заняло господствующие позиции в обществе, в то время как философское и вообще языческое образование сохраняло их в области культуры. Такая двойственность постоянно рождала конфликты, причем как борьба Церкви с язычеством, так и внутренние церковные смуты нередко имели характер столкновения мировоззрений. Наряду с моральными идеалами, для полноценного усвоения веры требовалось также соответствие рациональной аргументации.
Раскрыть содержание христианства на языке того времени значило дать рациональную интерпретацию религиозным догматам. Однако труднее всего при этом было сохранить собственное, библейское содержание религии. Отличие создателей патристики от их современников и противников - «еретиков» - заключалось в том, что не упустить ни буквы из библейского откровения и предания более древних Отцов Церкви для них было столь же существенной задачей, как и сделать христианство доступным для понимания современников.
Василий Великий является признанными авторитетом патристической мысли, последовательно развивший одно и то же учение, по причине возобновления арианских споров получившее название «новоникейского».
Есть весомые аргументы в пользу того, что название «Каппадокийская школа» имеет право на существование в науке. Во-первых, определенное преемство здесь все же было. Изначально главным центром мысли для всего кружка был св. Василий Великий. При своей непоколебимой воле и могучей энергии он оказывал огромное влияние на жизнь и мировоззрение своих друзей. При нем сформировалось целое поколение, в которое входили также менее заметные, но самостоятельные величины - св. Амфилохий Иконийский Holl K. Amphilohius von Iconium in seinem Verhaltnis zu den Grossen Kappadoziern. Tubingen, 1904. , св. Петр Севастийский и др.
Во-вторых, Каппадокийцы показали в своем творчестве преемственность идей. Они восприняли целую традицию христианской мысли, предшествовавшую их эпохе, и коренным образом повлияли на всю последующую. При этом важным вопросом остается выяснение того, какое место занимала в их творчестве философия. «Мировоззрение Каппадокийцев - пишет проф. Г.Г. Майоров - явило собой первую форму неоплатоническо-христианского синтеза» Майоров Г.Г. Формирование средневековой философии. Латинская патристика. -- М.: УРСС, 2009. -- С.150. . Неоплатонизм, как и христианский платонизм, формировался, прежде всего, в Александрии. Но влияние Александрийской школы (Климент Александрийский, Ориген) на Каппадокийскую не было исключительным.
Кроме того, Каппадокийцы были практически прямыми учениками св. Иринея Лионского Скурат К.Е. Золотой век святоотеческой письменности. (IV-V вв.). М.: СТСЛ, 2003. - С. 40. . Они восприняли существенные черты его миросозерцания, во многом отличные от александрийских Сравнительный анализ см. Behr J. Asceticism and Anthropology in Irenaeus and Clement. Oxford: University Press, 2000. . По словам отечественного патролога Н.И. Сагарда, находившиеся под влиянием Иринея богословы «не предоставляли права философскому гнозису перерабатывать положения веры, а только обосновывать их, связывать и выяснять» Сагарда Н. И., Сагарда А. И. Полный корпус лекций по патрологии. - СПб.: Воскресение. - 2004. - С. 709. . В чисто философском плане св. Василий Великий не меньше, чем Платона, использует Аристотеля, особенно в «Шестодневе» См. обзор в кн. (Плотников) Борис, архм. История христианского просвещения в его отношениях к древней греко-римской образованности. // Православный собеседник, КДА, июль 1889. с. 332-43. . В использовании философского понятийного аппарата он отдает предпочтение Аристотелю и Теофрасту, а «в области гносеологии... широко пользуется стоической терминологией». Василий Великий // Православная энциклопедия. Т. VII. М.: 2004. С. 150. Только у немногих античных философов, считает Василий Великий, можно найти начала подлинно нравственного учения. В этом смысле Василий выделяет Платона и Диогена, говоря даже о наличии у греческих философов теоретического основания аскетизма, правда, понимаемого вполне в эллинском духе. Блестящий знаток классической культуры, Василий Великий выводил из ее философских достижений положения зарождающейся христианской философии.
Как замечает Кэллахан, «традиционные философские и научные теории не применяются Василием Великим к обсуждаемым проблемам механически, так как «мудрость мира» была ассимилирована ими как органическая часть их интеллектуальной жизни». Callahan J.F. Greek Philosophy and the Cappadocian Cosmology. In: Dumbarton Oaks Papers. 12. Cambridge, 1958. P. 53-54.
Этическое учение Василия Великого было изложено, в основном, в гомилетической форме. Таким образом, его подача была риторической и, с историко-философской точки зрения, мало систематизированной. Однако внутреннюю этого учения структуру отличают непротиворечивость и последовательность. Более того, в целом ряде произведений просматривается целостная философия аскезы, как подвига нравственной жизни - «Нравственные правила» и «Большой аскетикон» Василия Великого.
При всей своей кипучей энергии Василий Великий высоко ценил плоды монашеской жизни - недаром значительную часть своего времени он посвящал разработке правил монастырского общежития, в которых гармонично сочетались созерцательная, молитвенная жизнь с принципами совместного труда, благотворительности и воспитательной деятельности.
Непреходящая ценность Каппадокийской школы заключается уже в том, что в истории философии ее идеал человечности и обоснование этики остаются не только одними из наиболее возвышенных, но и наиболее действенных. Как отмечает Г. Мандзаридис, «в современной терминологии нравственная жизнь и нравственный человек обычно противопоставляются естественной жизни и естественному человеку, так как эти состояния воспринимаются как различные и несовместимые… Однако такой взгляд на вещи полностью чужд учению Василия великого, согласно которому нравственная жизнь человека является естественной жизнью, и нравственный человек наиболее естественен. Идея естественности нравственного человека остается актуальной по сей день, и ее продолжают разделять многие из тех, кто стремится взойти к истокам европейского идеала человечности.