2. Теория познания карла поппера

Проблематика теории познания, и, прежде всего проблемы формирования и

развития научного знания, пути постижения истины, вопросы методологии

научного поиска продолжают оставаться актуальными и находятся в центре

внимания современной философии. Бум, который начался в области истории и

методологии науки в Западной философии в 1960-х годах, продолжается до сих

пор. Об этом свидетельствует, например, непрекращающиеся дискуссии по

проблемам взаимосвязи науки и философии, основании научного знания,

формирования и развития теории, научной рациональности, критерий истины и

научности и т.п. Поиск основополагающих методологических подходов,

осуществленный в странах Запада за последние десятилетия, с целью "нащупать

исходную твердую философскую базу" для научной деятельности[9], привел к

позитивному сдвигу эпистемологии, но не к окончательному решению ее базовых

вопросов.

Начало логико-метологического анализа научного знания было

положено неопозитивизмом, который отказался от исследования проблемы

возникновения нового знания. Цель науки состоит, согласно неопозитивизму, в

формировании базы эмпирических данных в виде фактов науки, которые должны

быть репрезентированы языком, недопускающим двусмысленности и не

выразительности. В качестве такого языка логическим эмпиризмом был

предложен логико-математический понятийный аппарат, отличающийся точностью

и ясностью описания изучаемых явлений. Предполагалось, что логические

термины должны выражать познавательные значения наблюдений и экспериментов

в предложениях, признаваемых эмпирической наукой как предложения "языка

науки".

С введением "контекста открытия" логическим позитивизмом была

сделана попытка переключаться на анализ эмпирических утверждений с точки

зрения их выразимости с помощью логических понятий, исключив, тем самым, из

логики и методологии вопросы, связанные с открытием нового знания. При этом

эмпирическая эпистемология наделялась статусом основания научного знания,

т.е. логические позитивисты были уверены, что эмпирический базис научного

знания формируется исключительно на основе языка наблюдения. Отсюда и общая

методологическая установка, предполагающая редукцию теоретических суждений

к высказываниям наблюдения. Принцип верификации, предложенный

позитивистами, как раз и предусматривал признание обладающими научной

значимостью только те знания, содержание которых можно обосновать

протокольными предложениями.

Поэтому факты науки в доктринах позитивизма абсолютизируются,

обладают приматом перед другими элементами научного знания, ибо по их

мнению они определяют содержательный смысл и истинность теоретических

предложений. Иными словами, согласно концепции логического позитивизма

"существует чистый опыт, свободный от деформирующих влияний со стороны

познавательной деятельности субъекта и адекватный этому опыту язык;

предложения, выражаемые этим языком, проверяются опытом непосредственно и

не зависит от теории, так как словарь, используемый для их формирования, не

зависит от теоретического словаря"[10]

Усилия позитивизма применить логический аппарат к анализу

знания, выражаемых в форме повествовательных предложений, не привели к

научно значимым результатам; они столкнулись такими проблемами, разрешить

которых нельзя было в рамках принятого им редукционистского подхода к

познанию и знанию. В частности, не ясно, почему не все утверждения науки

становятся базисными, а только некоторые? Каков критерий их отбора? Каковы

их эвристические возможности и гносеологические перспективы? Каков механизм

архитектоники научного знания?

Верификационный критерий теоретических утверждений скоро заявил

о себе своей ограниченностью, вызвав многочисленную критику в свой адрес.

Узость метода верификации прежде всего сказалась на философии, ибо

оказалось, что философские предложения неверифицируемые, так как лишены

эмпирического значения. На эту сторону недостатка доктрины логического

позитивизма указывает Х. Патнэм[11].

Первым, кто обратил на слабость позитивистской доктрины логического анализа

научных знаний, был К. Поппер. Он заметил, в частности, что наука в

основном имеет дело с идеализированными объектами, которые, с точки зрения

позитивистского понимания научного познания, не могут быть верифицированы с

помощью протокольных предложений, а значит, объявляются бессмысленными.

Кроме того, неверифицируемы многие законы науки, выражаемые в форме

предложений типа. Минимальная скорость, необходимая для преодоления земного

тяготения и выхода в околоземное пространство, равна 8 км/сек.[12], так как

для их верификации требуется множество частных протокольных предложений.

Под влиянием критики логический позитивизм ослабил свою позицию введя

положение в свою доктрину о частной эмпирической подтверждаемости. Отсюда

логически следовало, что достоверностью обладают лишь эмпирические термины

и предложения, выраженные с помощью этих терминов, другие понятия и

предложения, имеющие непосредственное отношение к законам науки,

признавались осмысленными (подтверждаемыми) в силу их способности выдержать

частичную верификацию.

Поппер, будучи близко знакомым со многими членами Венского

кружка, имел возможность изнутри изучить и понять то, чего хотели

логические позитивисты, Поэтому он достаточно быстро понял

несостоятельность и нежизнеспособность их логической доктрины научного

знания. Понимая бесперспективность того пути, по которому пошли логические

позитивисты в поисках основания научного познания, философ выбирает другое

направление движения, ведущее к анализу развития научного знания. На этом

пути, в отличие от позитивистов, Поппер признает за философией функцию

формирования и развития научного знания.

Наука, по Попперу, - динамическая система, предполагающая

непрерывное изменение и рост знания. Это положение детерминировало иную

роль философии науки в научном познании: отныне задача философии сводилась

не к обоснованию знания, как это было в неопозитивизме, а к объяснению его

изменения на основе критического метода. Так, в "логике научного открытия"

Поппер пишет: "центральной проблемой теории познания всегда была и остается

проблема роста знания", а "… наилучший же способ изучения роста знания –

изучение роста научного знания"[13] В качестве основного методологического

инструмента для этой цели Поппер вводит принцип фальсификации, смысл

которого сводится к проверке теоретических утверждений эмпирическим опытом.

Чем же фальсифицируемость лучше верифицируемости и какова логика

рассуждения Поппера?

Объявив задачей методологии изучение механизмов роста научного

знания, Поппер основывается на понятой и воспринятой реальности, из которой

состоит сфера научного познания. По его глубокому убеждению, наука не может

иметь дело с истинной, ибо научно-исследовательская деятельность сводится к

выдвижению гипотез о мире, предположений и догадок о нем, построению

вероятностных теорий, и законов; таков общий путь познания мира и

приспособления наших представлений о нем. Поэтому было бы, мягко говоря,

несерьезно какие-то из этих представлений принимать за истинных, а от каких-

то отказаться, т.е. нет универсального механизма, который бы мог выявить из

многообразия существующих знаний какие из них истинные, а какие являются

ложными.

Поэтому задача философии заключается в том, чтобы найти такой

способ, который бы позволил нам приблизиться к истине. В логико-

методологической концепции Поппера находится такой механизм в виде принципа

фальсификации. Философ считает, что научными могут быть только те

положения, которые опровергаются эмпирическими данными. Опровержимость

теорий фактами науки, следовательно, признается в "логике научного

открытия" критерием научности этих теорий.

На первый взгляд это положение воспринимается как бессмыслица:

если выяснилось бы, что все те наши умозрительные конструкции, которые мы

строим относительно мира опровергаются нашим же эмпирическим опытом, то,

исходя их здравого смысла, следовало бы их признать ложными и выбрасывать

как несостоятельные. Однако попперовские рассуждения строятся на ином

логическом смысле.

Доказать можно все, что угодно. Именно в этом проявлялось,

например, искусство софистов. Поппер считает, что научные положения,

констатирующие о наличие материальных объектов, относятся не к классу

подтверждаемых опытом, а, наоборот, - опровергаемых опытом, ибо логика

мироустройства и нашего мышления подсказывает нам, что научные теории,

опровергаемые фактами, действительно несут в себе информацию об объективно

существующем мире.

Этот же методологический механизм, позволяющий в научном

познании приблизиться к истине, т.е. принцип фальсификации теорий, путем их

опровержения фактами, принимается Поппером в качестве критерия демаркации

описательных (эмпирических) наук (от теоретических и от самой

философии[14], отвергая тем самым неопозитивистские критерии демаркации

(индукцию и верифицируемость).

Идейное содержание теорий фальсификации и демаркации имеет

ценностное значение, которое выводит нас на мировоззренческое измерение. В

основе концепции "логики открытия" Поппера лежит идея, принявшая форму

убеждения, об отсутствии какой бы то ни было истины в науке и какого-либо

критерия ее выявления; смысл научной деятельности сводится не к поиску

истины, а к выявлению и обнаружению ошибок и заблуждений. Этой, по сути

своей, мировоззренческой идеей была детерминирована и соответствующая

структура:

а) Представления о мире, принимаемые в науке как знания о нем,

не являются истинами, ибо не существует такого механизма, который бы мог

установить их истинность, но существует способ обнаружить их ошибочность;

б) в науке лишь те знания соответствуют критериям научности,

которые выдерживают процедуру фальсификации;

в) в научно-исследовательской деятельности "нет более

рациональной процедуры, чем метод проб и ошибок – предположений и

опровержений" [15]

Данная структура – это структура осмысленная и принятая на

мировоззренческом уровне самим Поппером и реализованная им в науке. Однако

поэтому влияние мировоззренческих убеждений на создаваемую мыслителем

модель развития науки.

На первый взгляд процедура опровержения теорий и поиск новых

теорий, отличающихся разрешительными способностями, представляется

позитивной, предполагающей развитие научного знания. Однако в попперовском

понимании науки не предполагается ее развитие по той причине, что в самом

мире не существует развитие как – такового, а есть лишь изменение.

Процессы, которые происходят на неорганическом и биологическом уровнях

существования природы, являются всего лишь изменениями на основе проб и

ошибок. Соответственно и теории в науке, как догадки о мире, не

предполагают свое развитие. Смена одной теории другой – это некуммулятивный

процесс в науке. Теории, сменяющие друг друга, не имеют между собой

преемственной связи, напротив, новая теория потому новая, что максимально

дистанируется от старой теории. Поэтому теории не подвержены к эволюции и в

них не происходит развитие; они всего лишь сменяют друг друга, не сохраняя

между собой никакой эволюционной "ниточки". В таком случае, в чем же видит

Поппер рост научного знания и прогресс в теориях?

Смысл и ценность новой, сменившей старую, теории он видит в ее

проблеморазрешающей способности. Если данной теорией решается проблемы,

отличные от тех, которые она призвана была решить, то, безусловно, такая

теория признается прогрессивной. "… Наиболее весомый вклад в рост научного

знания, - пишет Поппер, - который может сделать теория, состоит из новых

проблем, порождаемых ею…" [16]. Из этого положения видно, что прогресс

науки мыслится как движение к решению более сложных и глубоких по

содержанию проблем, а рост знания в этом контексте понимается как поэтапная

смена одной проблемы другой или последовательность сменяющихся друг друга

теорий, обусловливающих "сдвиг проблемы".

Поппер уверен, что рост знания является существенным актом

рационального процесса научного исследования. "Именно способ роста делает

науку рациональной и эмпирической, - утверждает философ, - т.е. тот способ,

с помощью которого ученые проводят различия между существующими теориями и

выбирают лучшую из них или (если нет удовлетворительной теории) выдвигают

основания для отвержения всех имеющихся теорий, формулируя те условия,

которые должна выполнять удовлетворительная теория" [17].

Под удовлетворительной теорией мыслитель подразумевает новую

теорию, способную выполнить несколько условий: во-первых, объяснить факты

двоякого рода: с одной стороны, те факты, с которыми успешно справлялись

прежние теории и, с другой - те факты, которых не смогли объяснить эти

теории; во-вторых, найти удовлетворительное истолкование тем опытным

данным, согласно которым были фальсифицированы существовавшие теории; в-

третьих, интегрировать в одну целостность проблемы – гипотезы, несвязанные

между собой; в-четвертых, новая теория должна содержать проверяемые

следствия; в-пятых, сама теория так же должна быть способной выдержать

процедуру строгой проверки[18]. Поппер считает, что такая теория не только

плодотворна в решении проблем, но даже обладает в определенной степени

эвристической возможностью, что может служить свидетельством успешности

познавательной деятельности.