2. Революция 1917 года как важнейшая предпосылка формирования советского менталитета
российский менталитет религиозность самоопределение
В данной главе будут выделены основные черты советского менталитета, но прежде необходимо рассмотреть значение революционных событий 1917 года и ее влияние на сознание русского человека.
Для рассмотрения данной задачи обратимся к Ильину И.А., которого интересует судьба России. Вот что он говорит о ней: "История России переложилась на наших глазах революционной трагедией. Эта трагедия возникла из несоответствия между усиленной индивидуализацией инстинкта и отставшей индивидуализацией духа в русской народной массе". "Она была безумием и притом разрушительным безумием. Достаточно установить, что она сделала с русской религиозностью всех исповеданий, в особенности с православной церковью; что она учинила с русским образованием, в особенности с высшим и средним образованием, с русским искусством, с русским правом и правосознанием, с русской семьею, с чувством чести и собственного достоинства, с русской добротой и с патриотизмом…". Ильин И.А. делает вывод, что данное "безумие русской революции возникло из отсутствия политического опыта, чувства реальности, чувства меры, патриотизма и чувства чести у народных масс и у революционеров".
Федотов Г.П. согласен с Ильиным И.А. и говорит, что "революция - это также безумие и злодейство большевиков". "Революция провела в народном сознании глубокую трещину... Эта трещина та самая, что прорубил Петр, только проходит она теперь иначе, не по классовым линиям, а сверху донизу рассекает народное тело" .
По мнению Ильина И.А., "русский народ пошел за большевиками в смутных и беспощадных поисках новой справедливости". Но "социализм и коммунизм вообще ведут не к справедливости, а к новому неравенству и что равенство и справедливость совсем не одно и тоже... Люди от природы не равны: они отличаются друг от друга - полом и возрастом; здоровьем, ростом и силою; зрением, слухом, вкусом и обаянием; красотою и привлекательностью; телесными умениями и душевными способностями - сердцем и умом, волею и фантазией, памятью и талантами, добротою и злобой, совестью и бессовестностью, образованностью и необразованностью, честностью, храбростью и опытом… Но если люди от природы не одинаковы, то как же может справедливость требовать, чтобы с неодинаковыми людьми обходились одинаково… Справедливость требует, чтобы права и обязанности людей, а также их творческие возможности предметно соответствовали их природным особенностям, их способностям и делам".
Опыт революции выяснил еще и то, что такое уравнение на самом деле просто неосуществимо. Никакие человеческие меры, никакой террор не может сделать людей "одинаковыми" и стереть их природные различия; люди родятся, растут и живут - неравными от природы; а равное обхождение с неравными людьми создает только мучительные для них и нравственно отвратительные несправедливости. Революционное равнение "вниз" ведет к тому, что худшие люди беспринципные, бессовестные, продажные выдвигаются вперед и вверх, а лучшие люди задыхаются и терпят всяческое гонение.
Бесспорно, в русской революции есть родовая черта всякой революции. Но есть также единичная, однажды совершившаяся, оригинальная революция, она порождена своеобразием русского исторического процесса и единственностью русской интеллигенции. Нигде больше такой революции не будет. Для народного сознания большевизм был русской народной революцией, разливом буйной, народной стихии, коммунизм же пришел от инородцев, он западный, не русский и он наложил на революционную народную стихию гнет деспотической организации.
Народные массы были дисциплинированы и организованы в стихии русской революции через коммунистическую идею, через коммунистическую символику. В этом бесспорная заслуга коммунизма перед русским государством. России грозила полная анархия, анархический распад, он был остановлен коммунистической диктатурой, которая нашла лозунги, которым народ согласился подчиниться. Церковь потеряла руководящую роль в народной жизни. Подчиненное положение церкви в отношении к монархическому государству, утеря соборного духа, низкий культурный уровень духовенства - все это имело роковое значение. Не было организующей, духовной силы. Христианство в России переживало глубокий кризис. В коммунизме есть здоровое, верное и вполне согласное с христианством понимание жизни каждого человека, как служения сверхличной цели, как служения не себе, а великому целому.
Но эта верная идея искажается отрицанием самостоятельной ценности и достоинства каждой человеческой личности, ее духовной свободы. В коммунизме есть также верная идея, что человек призван, в соединении с другими людьми, регулировать и организовывать социальную и космическую жизнь. Но в русском коммунизме эта идея приняла почти маниакальные формы и превращает человека в орудие и средство революции.
Движение к социализму - к социализму, понимаемому в широком, не доктринерском смысле - есть мировое явление. Этот мировой перелом к новому обществу, образ которого еще не ясен, совершается через переходные стадии. Такой переходной стадией является то, что называют связанным, регулированным, государственным капитализмом. Это тяжелый процесс, сопровождающийся абсолютизацией государства. В советской России этой стадии, которая не есть еще социализм, очень благоприятствуют старые традиции абсолютного государства. В том, что происходит в советской России, есть много элементарного, элементарного цивилизирования рабоче-крестьянских масс, выходящих из состояния безграмотности. В этом нет ничего специфически коммунистического. Но процесс цивилизирования совершается через замену для масс символики религиозно-христианской, символикой марксистски-коммунистической. Ненормальным, болезненным является то, что приобщение масс к цивилизации происходит при совершенном разгроме старой русской интеллигенции. Революция, о которой интеллигенция всегда мечтала, оказалась для нее концом. Это определилось древним расколом русской истории, вековым расколом интеллигенции и народа, а также бессовестной демагогией, через которую победили русские коммунисты. Но это привело к тому, что оказался страшный недостаток интеллигентских сил. Русский коммунизм, если взглянуть на него глубже, в свете русской исторической судьбы, есть деформация русской идеи, русского мессианизма и универсализма, русского искания царства правды, русской идеи, принявшей в атмосфере войны и разложения уродливые формы .
Большевистская концепция исторического развития и включенная в нее как неотъемлемый элемент концепция культурной политики была продуктом длительной эволюции социально-политической мысли России. Носителем и субъектом этой мысли была русская интеллигенция. Так сложилось в историческом развитии России, что именно интеллигенция оказалась в двойной изоляции - высказываемые ею идеи не принимались властями; ее попытки пойти в народ, изменить его жизнь в соответствии с европейскими образцами тоже отвергались этим самым народом. Следствием этого стала совершенно особое, неведомое Европе положение русской интеллигенции в обществе - позиция стороннего наблюдателя, анализирующего и критикующего и "верхи", и "низы" .
Общим свойством для интеллигенции является представление о себе как о звене в исторической цепи, из которой вытекает необходимость приложить все усилия для того, чтобы сохранить мир пригодным для жизни, а его обитателей, хотя бы самых ближайших, сделать хоть немного более счастливыми. Миссия интеллигента заключается в максимальном развитии своих интеллектуальных и нравственных сил, в максимальной реализации своего духовного потенциала в какой-либо позитивной общественно-полезной деятельности. Важно отметить при этом, что интеллигенту присуще сомнение в истинности разделяемых им сегодня убеждений. А потому он всегда склонен уважать иную точку зрения и не навязывать свою. И, наконец, главное, интеллигент - противник всякого насилия как средства переделки человека или окружающего мира.
Выделим три главные черты нравственного мировоззрения русской интеллигенции. Во-первых, это "нигилистический утилитаризм", проникнутый идеей служения интересам народа: "Жизнь не имеет никакого объективного, внутреннего смысла; единственное благо в ней есть материальная обеспеченность, удовлетворение субъективных потребностей; поэтому человек обязан посвятить все свои силы улучшению участи большинства, и все, что отвлекает его от этого, есть зло и должно быть беспощадно истреблено - такова странная, логически плохо обоснованная, но психологически крепко спаянная цепь суждений, руководящая всем поведением и всеми оценками русского интеллигента" .
Во-вторых, морализм, диктующий идею самопожертвования, подчинения собственных интересов делу общественного служения: "Русский интеллигент не знает никаких абсолютных ценностей, никаких критериев, никакой ориентировки в жизни, кроме морального разграничения людей поступков, состояний хорошие и дурные, добрые и злые. <…> Ценности теоретические, эстетические, религиозные не имеют власти над сердцем русского интеллигента, ощущаются им смутно и неинтенсивно и, во всяком случае, всегда приносятся в жертву моральным ценностям". А в результате у русской интеллигенции "любовь к уравнительной справедливости, к общественному добру, к народному благу парализовала любовь к истине, почти что уничтожила интерес к истине" .
В-третьих, - это противокультурная ориентация, выражающаяся в "стремлении превратить всех людей в "рабочих", сократить и свести к минимуму высшие потребности во имя всеобщего равенства". Культура для русского интеллигента есть "ненужное и нравственно непозволительное барство… Борьба против культуры есть одна из характерных черт типично русского интеллигентского духа" .
Отмеченные особенности и противоречия сознания позволяют заключить, что "вся история русской интеллигенции подготовляла коммунизм. В коммунизм вошли знакомые черты: жажда социальной справедливости и равенства, признание классов, трудящихся высшим человеческим типом, отвращение к капитализму и буржуазии, стремление к целостному отношению к жизни, сектантская нетерпимость. Подозрительное и враждебное отношение к культурной элите, отрицание духа и духовных ценностей, придание материализму почти теологического характера. Все эти черты всегда были свойственны русской революционной и даже просто радикальной интеллигенции" .
В результате можно сказать, что "революция 17 года оказалась в своих итогах и в своей эволюции самой настоящей контрреволюцией, откатом назад даже по сравнению с дореволюционной Россией - к репрессивному тоталитарному, полувоенному правлению, трудовым повинностям, новому крепостничеству, новому прикреплению крестьян к земле, насильственной атеизации населения и отсечению значительной части культурного национального наследия и др.
Все это произошло в силу целого ряда объективных причин - общеевропейского кризиса, вызванного мировой войной, решающей роли крестьянства и крестьянского менталитета, царистских иллюзий (переключенных теперь на вождя), слабого развития демократических институтов, сковывающего творческие силы народа эгалитаризма и регламентаций, психологически восходящих к ценностным установкам общинного типа, приспособления идей социализма и коммунизма к условиям страны "второго эшелона", опять-таки с преобладающим крестьянским населением, с неразвитым политическим и юридическим сознанием и многого другого".
Революционные действия, по мнению русских философов, были катастрофой, ужасным безумием. Они нанесли ужасный удар по русской религиозности, русскому образованию, русскому искусству, чувству чести и собственного достоинства, русскому правосознанию, русской семье и т.д. Большевики смогли повести за собой русский народ, воспользовавшись нeycтpoeннocтью и нeдoвoльcтвoм кpecтьян, свойствами pyccкoй души, ee религиозностью, ee иcкaниeм coциaльнoй пpaвды и цapcтвa Бoжьeгo на зeмлe, ee мaкcимaлизмoм, ee cпocoбнocтью к жepтвaм и к тepпeливoмy нeceнию стpaдaний.