Зенон из Элеи

Зенон из Элеи (ок. 490-430 до Р.Х.) - древнегреческий философ, представитель элейской школы. Его изображали как политического деятеля, боровшегося против тиранов и погибшего в этой борьбе.

В учении Зенона содержится ряд аргументов, направленных на то, чтобы защитить философию Парменида. Аристотель называл Зенона родоначальником "диалектики", понимая под ней способ выяснить истину посредством выявления внутренних противоречий в мышлении противника и избежания этих противоречий. Путь, по которому идет Зенон в обосновании своих взглядов и защиты взглядов Парменида, - это доказательство от противного. Считают, что Зенон представил 40 доказательств "против множественности" сущего и пять доказательств "против движения", т.е. защиты его неподвижности. В сохранившихся литературных источниках имеются доказательства против множественности (четыре) и доказательства против движения (четыре). Они носят названия апорий Зенона.

Зенон исходил из того, что истинное бытие является неподвижным, оно непознаваемо чувствами. Движение и многообразие вещей не могут быть объяснены разумом, они лишь "мнения", результат чувственного восприятия. Не отрицая достоверности чувственного восприятия, Зенон в то же время считал, что получить истинное знание посредством чувственного восприятия невозможно и если признать движение и множество существующими, то это приводит к неразрешимым противоречиям, что и стремился доказать следующим образом.

Апория Зенона "дихотомия". Если предмет движется, то он должен пройти половину пути, прежде чем дойдет до конца. Но прежде, чем пройти эту половину, данный предмет должен пройти половину этой половины и так до бесконечности. Т.е. движение не может ни начаться, ни закончиться.

Апория "Ахиллес и черепаха". Впереди Ахиллеса находится черепаха, и они одновременно начинают бег. Ахиллес никогда не догонит черепахи, так как пока он добежит до места, где находилась черепаха, она проползет какое-то расстояние, и это будет повторяться до бесконечности.

Апория "Летящая стрела". Летящая стрела, по мнению Зенона, всегда будет находиться в покое, так как в каждый момент движения она будет занимать равное себе место.

Апория "Стадион". Два тела движутся навстречу друг другу и относительно друг друга. В этом случае одно из них затратит на прохождение мимо другого столько же времени, сколько оно затратило бы на прохождение мимо покоящегося. Значит половина равна целому, что нелепо. Таким образом, все логические следствия, вытекающие из этих апорий, говорят о том, что движение - это видимость, а не сущее.

Конечно, все апории Зенона легко опровергаются, если принимать во внимание при их рассмотрении не только прерывность движения и пространства, но и их непрерывность. Однако в них отразилась трудность формирования понятийного аппарата науки, а также противоречивость таких понятий, как пространство, время, движение. Да и сам Зенон ничуть не сомневался в том, что чувствами мы воспринимаем движение. Он формулирует свои апории для того, чтобы показать, что мы не можем мыслить движение, если понимаем пространство как состоящее из отделенных друг от друга частей, а время - как состоящее из отделенных друг от друга моментов. Т.е. Зенон доказывает, что множества не существует, бытие едино.

Ильин

Иван Александрович Ильин (1882-1954) - выдающийся русский философ, политический мыслитель, теоретик и историк культуры и религии. Родился в Москве, окончил юридический факультет Московского университета, в котором он после завершения учебы в Германии преподавал. Его научная деятельность завершилась написанием труда "Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека", представленного как магистерская диссертация. За эту работу он получил степень доктора философии. После революции участвовал в идейной борьбе против нового строя, за что много раз арестовывался. В 1922 г. был приговорен к смертной казни, которая была заменена высылкой из Советской России. До 1934 г. жил в Берлине, а с приходом к власти нацистов был вынужден эмигрировать в Швейцарию.

Основные труды И.А. Ильина: "Религиозный смысл философии" (1924), "О сопротивлении злу силою" (1925), "Путь духовного обновления" (1935), "Аксиомы религиозного опыта" (1953), "Наши задачи" (1956).

Одной из первых книг, выпущенных в эмиграции, была работа "О сопротивлении злу силою", в которой он поставил вопросы, имеющие острую социальную значимость во все периоды жизни общества:

как следует бороться со злом? можно ли вообще выступать против зла силою? можно ли использовать силу, вплоть до государства, в борьбе со злом?

Ильин резко выступает против теории Л. Толстого о непротивлении злу насилием. Рассмотрев понятия добра и зла с философской точки зрения, Ильин приходит к выводу, что принуждение и сила при сопротивлении злу допустимы в определенных пределах и при определенных обстоятельствах. Ильин не оправдывает это применение, но считает, что оно вынужденно, когда другие средства исчерпаны.

Выбор пути борьбы со злом для каждого представляет нравственную проблему долга личности. Человек сам должен решить, как ему поступить. Но возводить каждый конкретный случай в обобщающий философский подход - это совершенно неправильно, и здесь Толстой глубоко ошибается. Конечно, бывают конкретные ситуации, когда для нравственного здоровья и личности, общества лучше противостоять злу любовью и добром, не отвечая на удар ударом, но бывают и другие ситуации, когда опять же в интересах и личности, и общества лучше прибегнуть к принуждению, к насилию. Философский ответ на поставленный вопрос состоит в том, что в зависимости от конкретной ситуации должен быть разный ответ на нее.

Конечно, Ильин прекрасно понимал и писал об этом, что борьба со злом - это прежде всего нравственное воспитание, духовное воздействие. Поэтому применение силы и принуждения - это проявление определенного компромисса, при котором признается, что сила - не основной метод исправления зла, но все-таки бывает, что другого выхода нет. Ильин задается вопросом: "Следует ли мне бороться со злом посредством физического сопротивления, если столь же действительны или еще гораздо более действительны ласка, уговоры, доказательства или обращение к стыду и совести?" "Ответ, - пишет Ильин, -несомнителен: конечно, не следует". Ильин рассматривает и другие формулировки подобных вопросов. Но все это самоочевидные банальные ответы. Он пишет, что "верная постановка проблемы дает совсем иную формулу вопроса, а именно: если я вижу подлинное злодейство или поток подлинных злодейств и нет возможности остановить его душевно-духовным воздействием, а я подлинно связан любовью и волею с началом божественного добра не только во мне, но и вне меня, - то следует ли мне умыть руки, отойти и предоставить злодею свободу кощунствовать и духовно губить, или я должен вмешаться и пресечь злодейство физическим сопротивлением, идя сознательно на опасность, страдание, смерть и, может быть, даже на умаление и искажение моей личной праведности?" [Путь к очевидности. М.. 1993. С. 40,41].

Ильин рассматривает вопрос и о роли государства в решении проблемы противостояния злу. Он полагает, что в борьбе со злом возможно и даже необходимо полагаться на государственную машину. Резкие критические высказывания Ильина против толстовства как раз и связаны с тем, что толстовская идеология способствовала принижению роли государственного начала в социальной жизни.

В книге "Путь духовного обновления" Ильин дает изложение своих взглядов, в центре которых всегда были вопросы духовного развития личности и проблемы совершенствования ее. Он рассматривает основные понятия, которые составляют духовный облик личности: веру, любовь, свободу, совесть, семью, родину, право, и др. Вера и любовь для Ильина представляют самые важные, вечные и непременные духовные основы человека. Они закрепляются семьей - важнейшей социальной ячейкой социального организма. "Человек верит в то, что он воспринимает и ощущает как самое .главное в своей жизни. Скажи мне, что для тебя самое важное в жизни, и я скажу, во что ты веришь" [Там же. С. 136].

Любовь также является главным принципом духовного обновления. "Там, где начинается любовь, там кончаются безразличие, вялость, экстенсивность: человек собирается и сосредоточивается, его внимание и интерес концентрируются на одном содержании, именно на любимом; здесь он становится интенсивным, душа его начинает как бы накаляться и гореть. Любимое содержание, - будь то человек, или коллекция картин, или музыка, или любимые горы, - становится живым центром души, важнейшим в жизни, главным предметом ее" [С. 154].

В послесловии к книге, раскрыв все основные вехи духовного развития личности, ее духовного обновления, Ильин намечает пути этого духовного обновления:

1. Надо научиться веровать...

2. Такая вера добывается любовью, духовною любовью к совершенному...

3. Мы должны научиться свободе. Ибо свобода не есть удобство жизни, или приятность, или "развязывание" и "облегчение", - но претрудное задание, с которым надо внутренне справиться. Свобода есть бремя, которое надо поднять и понести, чтобы не уронить его и не пасть самому. Надо воспитывать себя к свободе, надо созреть к ней, дорасти до нее, иначе она станет источником соблазна и гибели... Но первым проявлением свободы должен стать совестный акт... Он даст величайшую радость-радость быть свободным в добре...

5. Мы должны научиться чтить, и любить, и строить наш семейный очаг - это первое, естественное гнездо любви, веры, свободы и совести; эту необходимую и священную ячейку родины и национальной жизни.

6. Мы должны научиться духовному патриотизму... Мы должны утвердить наше священное право быть великой, духовно великой нацией.

7. Истинный национализм есть как бы завершительная ступень в этом восхождении" [С. 287-288].

Перечисленные выше принципы - "вечные основы духовного бытия, необходимые человеку в его земной жизни".

Проблемам духовного развития посвящена и другая книга Ильина "Путь к очевидности", над которой он работал много лет и которую закончил незадолго до смерти. В ней он останавливается на самом понятии природы духовного, на понимании закономерностей творчества и пытается дать совокупность принципов, которые давали бы возможность достичь первооснов духовности.

Ильин намечает основные характерные черты современной духовной жизни и пути преодоления пороков современной жизни. Так, он пишет о бессердечии современной ему культуры, и двигаться по этому пути - это значит двигаться к катастрофе.

Духовность человека, по Ильину, тесно связана с ответственностью. "Тайна свободы, - или, как обычно говорят, "свободы воли", - состоит в том, что сила духа способна сосредоточиваться, укреплять себя, увеличивать свою силу и превозмогать свои внутренние затруднения и свои внешние препятствия" [С. 303-304].

Ильин пишет, что "человек, находящийся в состоянии внутреннего раскола, есть несчастный человек... Человек, несущий в себе внутреннее расщепление, не знает счастья... У него не хватает внутреннего органа, для того, чтобы быть счастливым. Этот внутренний орган называется гармонией, согласованной тотальностью (т.е. целокупностью) влечений и способностей, единением инстинкта и духа, согласием между верой и знанием" [С. 312]. Вот почему расколотый и нецельный человек оказывается духовно обессиленным. Он не способен иметь убеждения. Он лишен важнейшей драгоценнейшей основы духовного характера: единого, единственного, всеобъемлющего центра жизни. "Зрелый духовный характер подобен укрепленному городу, в центре которого находится кремль: здесь построен храм Божий, с алтарем, на котором горит неугасающее пламя. Это и есть священный центр города, откуда заимствуют свой огонь все семейные очаги "огнищан". Здесь все соединяются и все объединяются; отсюда исходят все важные решения; отсюда излучается центральная воля, все организующая и упорядочивающая; здесь сосредоточивается сила, здесь вооружается верность, отсюда светит разум" [С. 314-315].

Ильин рассматривает роль труда, творчества, искусства, суждения, воспитания и образования, религиозности, медицины и здоровья, политики, философии в жизни человека и общества. Особое значение он придает философии. Философия, по мнению Ильина, не должна выдумывать системы. Все, что она должна делать, это предметно созерцать и мыслить. Философ, занимающийся предметной философией, "не смеет повелевать предмету; он не смеет и искажать его в своем изображении. Философ, воображающий себя "бухгалтером", наводящим порядок, или унтер-офицером, выстраивающим шеренгу понятий, - смешон и жалок... Он не может "указывать" своему предмету; ему не дано "знать заранее", или "знать лучше"; он не призван починять разрывы или несогласованности предмета своими рационалистическими выдумками" [С. 363].

Философ, исследующий проблемы нравственности, должен, по мнению Ильина, иметь свой нравственный опыт. Тот, кто исследует проблемы искусства, должен иметь богатый опыт созерцания и воспитывать себя к художественному созерцанию и опыту. Исследователь, занимающийся религиозной философией, должен иметь религиозный опыт. То же самое относится и к философу права, который также должен обладать предметным правовым опытом.

Таков, по мнению Ильина, настоящий путь, или "метод" философа. Он пишет: "На этом пути обновится и расцветет будущая русская философия, и тогда она перестанет праздно умствовать и предаваться соблазнительным конструкциям. Основное правило этого пути гласит так: сначала - быть, потом - действовать и лишь затем из осуществленного бытия и из ответственного, а может быть, и опасного, и даже мучительного делания - философствовать" [С. 368].