9.Философия эпохи эллинизма: эпикуреизм, стоицизм, скептицизм.

С завоеваниями Александра Македонского кончается классическая эпоха в истории античности. Маленький уютный город-полис с прилегающей к нему сельской местностью как основа античной рабовладельческой демократии прекратил свое самостоятельное существование. На обломках империи Александра возникли неустойчивые эллинистические монархии Птолемеев, Селевкидов и др. На смену понятию «гражданин» явилось понятие «подданный», а полисный патриотизм оказался вытесненным космополитизмом, для которого отечество — весь мир. Так наступила эллинистическая эпоха, которая совпала с концом классической античной философии, вершину и конец которой представляет собой философия Аристотеля. Эта эпоха условно продолжалась до 529 года уже новой эры, когда была закрыта последняя языческая философская школа. Дальнейшая судьба философии будет связана уже с христианством. Философия из теоретической системы в эллинистическую эпоху превращается в умонастроение и выражает, прежде всего, самоощущение человека, потерявшего себя в мире. Хотя в философии Эпикура и стоиков мы находим также и «физику», последняя уже не имеет в их системах самодовлеющего и самоценного характера, а подчинена этике, которая перемещается в самый центр их философии. Этическая направленность эллинистической философии проявляется и в том, что результатом поисков философов становится образ мудреца, воплощающего идеал достойного поведения.

Эпикур и эпикуреизм. Занимаясь с 14 лет науками, Эпикур (341/340—270 до н. э.) ознакомился с атомистическим учением Демокрита, общался с платоником Памфилом, возможно слушал тогдашнего главу платоновской Академии Ксенократа. Зарабатывая на жизнь преподаванием, поначалу в городах Малой Азии, а затем в Афинах, Эпикур основал свою собственную школу под названием «Сад Эпикура». На воротах этого сада была надпись: «Странник, тебе будет здесь хорошо: здесь удовольствие — высшее благо». Из трехсот сочинений Эпикура до нас дошли только три послания: к Геродоту, Пифоклу и Менекею, работа под названием «Максимы» и ряд фрагментов.

Естественно, что атомизм Демокрита и Эпикура обладают существенными отличиями. Во-первых, Демокрит был сторонником жесткого детерминизма в объяснении движения атомов. В противоположность ему, Эпикур приписывает атомам в их движении самопроизвольные отклонения — так называемые «клинамена». Демокрит, как мы знаем, случайности в природе не допускал. Но если невозможна случайность, то невозможна и свобода. А именно она прежде всего заботила Эпикура. Проблема свободы в философии выступает на передний план именно тогда, когда ее степень в существующем обществе значительно уменьшается. Во-вторых, в отличие от Демокрита, Эпикур интересуется не столько объектом, сколько субъектом. Объяснение устройства мира подчинено у него выработке линии поведения человека. И в этом по-своему выразился дух эллинистической эпохи. Соответственно физика у Эпикура подчинена этике. Ей же подчинена логическая часть его учения под названием «каноника». Говоря о правилах познания мира, Эпикур исходит из того, что истинное знание дается нам чувствами, тогда как ложь и ошибки происходят из прибавлений разума. Провозгласив удовольствие принципом человеческой жизни, Эпикур распространяет эту идею и на теорию познания, которая у него, в отличие от рационалиста Демокрита, имеет явно выраженный эмпирический характер. Тем не менее, ограничивая разум в познании мира, Эпикур настаивает на его участии в выработке жизненного кредо человека. Человек, по Эпикуру, должен быть свободен. Но если он не может достичь свободы в общественной и политической жизни, то ему следует попытаться добиться свободы внутренней, т. е. он должен освободиться от страха и страданий. Если цель эпикуреизма — это удовольствие, то естественно, что такая философия должна провозгласить в качестве врага главного — страдание.

Чтобы жить без тревоги, надо освободиться от страха перед богами. В своем просветительстве Эпикур не доходит до прямого атеизма. Но он дает объяснение богам, которое можно было бы назвать эстетическим, в противоположность религиозному. Во-первых, Эпикур утверждает бесконечное число миров. Это было важной новацией, в сравнении с предшествующей философией и наукой, где весь космос ограничивался Землей и окружающими ее небесными сферами. Во-вторых, богам, согласно Эпикуру, нет места вне мира. И он помещает их в так называемых «интермундиях», т. е. в межмировых пространствах. В-третьих, что, может быть, самое главное, они не могут влиять на судьбы людей, и люди должны их почитать исключительно за их красоту и совершенство.

Знание причин происходящего, а также природы богов, считает Эпикур, способно освободить нас от страхов. Но счастье, как уже говорилось, это не только отсутствие страха, но и отсутствие страдания. Понятно, что телесных страданий полностью избежать нельзя. Однако, как замечает Эпикур, телесные страдания у человека куда менее интенсивны, чем душевные страдания, с этим связанные. А над своими душевными состояниями человек властен, и поэтому он может их избежать. Кроме того, Эпикур понимает телесные страдания как результат неумеренности в телесных радостях. Поэтому удовольствие как принцип этики у Эпикура выражается не в пьянстве, или обжорстве, а в умеренности. Страх перед смертью, согласно Эпикуру, также связан с «фальшивым мнением» о ней. Бояться смерти, учил Эпикур, нет никаких оснований. Ведь со смертью мы практически не встречаемся: когда мы есть, ее еще нет, а когда она есть, нас уже нет.

Таковы основные черты этики Эпикура. Ее отличие от этики античной классики, от этики Сократа, Платона и Аристотеля, заключается опять же в том, что это этика не гражданина, а частного лица. Что касается общественной и политической жизни, то Эпикур считает в соответствии с его делением человеческих потребностей на «естественные» и «неестественные», что такая потребность у человека является «неестественной». А потому индивид должен по возможности от этого участия уклоняться. Здесь Эпикур следует принципу «Живи незаметно!».

Следует сказать, что индивидуализм в этике эпикуреизма усиливался по мере исторического развития и ее перехода в римский мир. Несмотря на предупреждения самого Эпикура против вульгаризации его философии, в позднеримский период она получает свое распространение именно в вульгаризованном виде. Это было связано с тем глубоким кризисом, в который вошел древний мир в период возникновения христианства. Христианство и явилось ответом на этот кризис. Наиболее известным приверженцем эпикуреизма в Древнем Риме был Тит Лукреций Кар (99—55 до н. э.). Он изложил свои взгляды в поэме «О природе вещей», которая в полном виде дошла до наших дней. Любопытный факт заключается в том, что эпикурейская философия не помогла Лукрецию избежать роковых страстей, и он покончил с собой в возрасте 44 лет.

Основные идеи стоицизма. Основоположником стоицизма был Зенон из Китиона (333/32—262 до н. э.), родом с острова Кипр. Зенон как человек, не имевший афинского гражданства, не мог арендовать помещение для занятий, и потому он читал свои лекции в портике. По-гречески портик — «стоя», отсюда название школы стоиков. Хотя, перейдя в русский язык, это название стало ассоциироваться с глаголом «стоять», а стоицизм стали связывать со стойкостью духа. Принято выделять три периода в развитии стоической философии. Первый период «Древней Стои» (конец IV—III вв. до н. э.) представлен фигурами самого Зенона и его сподвижников Клеанфа и Хризиппа, написавшего более семисот книг, позднее утраченных. Второй период называют «Средней Стоей» (II —I вв. до н. э.), где главные фигуры Панэций и Посидоний, в учениях которых уже присутствуют эклектические идеи. Третий период— это «Поздняя Стоя», которая развивалась в Древнем Риме и представлена в лице Марка Аврелия, Сенеки, Эпиктета. Она совпала с периодом становления христианства, одним из «теоретических источников» которого явилась именно философия стоицизма.

Зенон попытался создать учение, которое давало бы основу внутренней независимости человека. Его философское учение включало три части. Первую часть составляла логика, затем шли физика и этика. Но по сути самым ценным у стоиков оказалось их этическое учение. Кстати, Зенон сравнивал свою систему философии с садом, где ограда — это логика, фруктовые деревья — это физика, а плоды, которые вырастают на деревьях, — этика. В стоицизме мы находим логическое, космологическое, физическое и этическое «оправдание» зла и страданий в этом мире. Во-первых, доказывали стоики, ничто не существует без своей противоположности, а потому добро в совершенном мире логично дополнено злом. Во-вторых, то, что для человека является злом и несчастьем, то для космоса в целом оказывается благом. В-третьих, на низших уровнях бытия слепая необходимость природы противится божественному разуму, и из этого сопротивления материальной стороны мира его духовной сути тоже вырастает зло. И, наконец, последнее этическое объяснение природы зла, смысл которого в том, что у зла по отношению к человеку есть свое высшее назначение. Зло существует в мире для того, чтобы люди, претерпевая невзгоды, совершенствовали свою пневму, становясь все добродетельнее и одухотвореннее. К слову сказать, именно пневма у стоиков соединяет воедино составные части души. Поскольку несчастья людей имеют свой космический смысл, то важно выработать соответствующий этому замыслу образ жизни и поведения. Мудрец — это тот, кто достиг бесстрастия, которое у греков именовалось «апатией», и невозмутимости, что по-гречески звучит как «атараксия». Причем стоическое претерпевание невзгод дается мудрецу путем высшего напряжения пневмы. Помимо этого, мудрец гармонично сочетает «автаркию», т. е. самодостаточность, с подчинением благу. И надо сказать, пафос невозмутимого следования долгу будет пользоваться популярностью, особенно у граждан Рима. Именно в исторических условиях Рима в стоицизме будет преобладать нота героического пессимизма. В мире, в котором каждодневно убывает смысл и гармония, единственной опорой оказывается следование долгу. Стоик — это тот, кто держится за эту опору и исполняет долг до конца, хотя бы и рушилось все вокруг. Причем это долг не столько перед другими, сколько перед самим собой. Ведь добродетель, считали стоики, сама себе награда. И в такой трансформации чувства долга из чисто внешнего во внутреннее — одно из величайших завоеваний античного сознания.

Но вернемся к принципу смирения, который именно из стоицизма перейдет в христианскую этику. Суть его в том, чтобы принять неизбежное со спокойствием духа и без экзальтации, не оказывая судьбе бесполезного и суетного сопротивления. Но в стоицизме мудрость еще не стала антиподом разума. Поэтому стоический идеал, в отличие от христианского, заключается в том, чтобы не плакать, не смеяться, а понимать. Этика стоиков глубоко индивидуалистична, несмотря на идею подчинения целому, мировому Логосу, а ближе — обществу, государству. Они пренебрегают этническими и социальными различиями. Человек, считали они, принадлежит целому, он — космополит. Иначе говоря, стоики первыми объявили себя «гражданами вселенной». И, вместе с тем, будучи гражданином мира, человек эпохи эллинизма одинок в этом мире. Та ближайшая ячейка — античный полис, в котором индивид был укоренен в качестве гражданина, разрушилась, и человек оказался, с одной стороны, наедине с самим собой, а с другой — наедине с вечным и бесконечным космосом. Но ни в том, ни в другом случае человек не находится у себя дома: дом слишком тесен, а мир слишком просторен. Из этого противоречия и родится впоследствии христианская община как та форма коллективности, в которой человек попытается по-новому обрести себя.

Скептицизм. Утратой себя и неуверенностью в себе порождено и такое направление эллинистической философии как скептицизм. «Скепсис» в переводе с греческого означает «сомнение». Основателем скептицизма как особого направления в античной философии явился Пиррон (ок. 360—275/270 до н. э.). Он участвовал в азиатских походах Александра Македонского, где повстречал «гимнософистов», т. е. «нагих мудрецов», как греки именовали индийских магов. После смерти Александра Македонского Пиррон возвращается на свою родину в Элиду, где занимается преподаванием. Подобно великому Сократу, Пиррон умер, не написав ни слова.

Скептики не отрицают истины вообще. Они допускают суждения: «Это кажется мне горьким или сладким». Но они не признают истинности суждений: «Это действительно сладкое», или «Это действительно горькое». Указанную позицию прекрасно иллюстрирует свидетельство, согласно которому на прямой вопрос «Ты жив, Пиррон?» тот якобы ответил «Не знаю». Это говорит о том, что скептик Пиррон был не уверен даже в собственном существовании. Его «Не знаю» равнозначно «Мне кажется, что я жив».

Все это означает, что в философии скептиков возможно истинное суждение о том, как предмет мне является, но невозможно суждение о том, что собой представляет предмет по сути. А значит невозможен переход от явления к сущности. У Сократа и Платона переход от явления к сущности возможен только посредством диалектики, которая обнаруживает противоречие в обыденном представлении и его преодолевает. Что касается мудрости, то она, согласно Пиррону, состоит в воздержании от каких-либо определенных суждений, чему соответствует греческий термин «адоксия», а также в полной невозмутимости. Со слов ученика Пиррона, которого звали Тимон, нам известно, что для счастья человеку нужно знать природу вещей, а также наше отношение к ним, и соответственно этому следует определять способ поведения в этом мире. Согласно Пиррону, вещи неразличимы и непостоянны, а потому мы не можем питать к ним доверие и высказывать по их поводу суждений. Соответственно, при таком положении дел поведение человека должно выражаться в афасии, что означает молчание по поводу природы вещей, и апатии, т. е. состоянии бесстрастности. Именно в адоксии, афасии и апатии, по мнению скептиков, состоит высшая степень доступного философу счастья.

Последующие скептики, а именно Тимон (320—230 до н. э.), Энесидем (I в. н. э.), Агриппа (даты жизни неизвестны) и Секст Эмпирик (II в. н. э.) развивали скептицизм посредством так называемых троп, т. е. аргументов, направленных против всех суждений о реальности. Известно, что Энесидем сформулировал десять тропов, основанных на относительности вещей. Например, одна и та же вещь может быть как полезной, так и вредной. Ведь морская вода для человека вредна, а для рыб, наоборот, полезна. Муравьи, проглоченные человеком, причиняют ему резь в желудке, а медведи, наоборот, заболевая, лечатся тем, что глотают муравьев. Другие тропы Энесидема демонстрируют нам различия в восприятии одного и того же предмета, связанные с изменением состояния нашего тела. Ведь голодный воспринимает не так, как сытый, а больной не так, как здоровый.

Итог эллинистических философских учений один - крушение культуры и философии, основанных на рационализме и рациональных правовых и онтологических системах, на личностных интуициях, обосновывающих единство и гармонию человека с природой и космосом. На смену обозримым и рационально осмысливаемым социальным, политическим и онтологическим нормативам приходят надличностные и надрациональные регулятивы.

В огромной социальности человек уже не мог влиять на мир, он ему подчинялся, для больших социальных объединений характерна не проблема воздействия человека на мир, а проблема успокоения, утешения человека. Необходимо человека довести до уровня понимания природы - понимания цивилизованности. Эпикур: "Проживи незаметно". На первый план выдвигается проблема личного счастья, тогда можно достигнуть атараксии (невозмутимости духа) - это естественное состояние человека, которое позволяет ему перенести удары судьбы. Но система обоснования в разных школах была разная. Государство в период социальных неурядиц - это образ корабля в момент шторма. Эпикур предложил такой способ обоснования личного счастья: счастье - это удовольствие. Удовольствие - это способность довольствоваться тем, что имеешь. Стоики понимали личное счастье иначе: "Подчиняйся судьбе!" Разумного, считали они, судьбы ведут, а неразумного тащат. Эпикур, обращаясь к человеку, не уронил человека и человеческое достоинство. Он не предлагал активной модели социального поведения, он предлагал избавить человека от предрассудков и страха. Главная задача философии по Эпикуру - обоснование и достижение счастья человека. Скептицизм предлагает следующий выход - воздержание от суждений. Необходимо отказаться от убеждений в том, что человеку доступна истина. Никакое суждение не может быть истинным. Скептики используют аргументацию: от субъекта, от объекта, от соотношения субъекта и объекта. Единственное, что вытекает для человека – это запрет на суждения и достижение атараксии, невозмутимости. Стоики предлагают иную позицию. Это философия долга, философия судьбы.