18. Рационализм р. Декарта.

Рационализм-(от лат. ratio — разум) — метод, согласно которому основой познания и действия людей является разум. Среди представителей можно назвать Бенедикта Спинозу, Готфрида Лейбница, Рене Декарта, Георга Гегеля и др. Французский философ Рене Декарт (1596—1650 гг.), в отличие от Ф. Бэкона, подчеркивал значение рационального начала в познании, он считал, что в мыслящем субъекте от рождения заложены теоретические идеи, которые не могут быть выведены индуктивным путем из опыта (идеи точки, прямой, абсолютно твердого тела и др.). Достоверные знания можно получить лишь дедуктивным путем, то есть путем умозаключений от общего к частному. Исходным пунктом цепи дедуктивных умозаключений является интеллектуальная интуиция, то есть прямое, непосредственное, рациональное постижение сути дела. Из тезиса «я мыслю, следовательно, я существую» Р. Декарт делал вывод о существовании двух субстанций — материальной (телесной, протяженной) и духовной (мыслящей). Такая философская установка получила название дуализма. Сопряженность этих двух субстанций объясняется наличием бога. Исходной точкой рассуждений Декарта является «сомнение во всем». Скептицизм был всегда выдающейся чертой французского ума, равно как и стремление к математической точности знаний. В эпоху Возрождения французы Монтень и Шаррон талантливо пересадили во французскую литературу скептицизм греческой школы Пиррона. Математические науки процветали во Франции в XVII столетии. Скептицизм и поиски идеальной математической точности — два различных выражения одной и той же черты человеческого ума: напряженного стремления достигнуть абсолютно достоверной и логически непоколебимой истины. Им совершенно противоположны: • с одной стороны — эмпиризм, довольствующийся истиной приблизительной и относительной,  • с другой — мистицизм, находящий особое упоение именно в туманной расплывчатости неотчётливого знания.  Ничего общего ни с эмпиризмом, ни с мистицизмом Декарт не имел. Если он искал высшего абсолютного принципа знания в непосредственном самосознании человека, то дело шло не о каком-либо мистическом откровении неведомой основы вещей, а о ясном, аналитическом раскрытии самой общей, логически неопровержимой истины. Её открытие являлось для Декарта условием преодоления сомнений, с которыми боролся его ум. Сомнения эти и выход из них он окончательно формулирует в «Началах философии» следующим образом: Таким образом найден был Декартом первый твёрдый пункт для построения его миросозерцания — не требующая никакого дальнейшего доказательства основная истина нашего ума. От этой истины уже можно, по мнению Декарта, пойти далее к построению новых истин. », Декарт устанавливает критерий достоверности. В нашем бытии как мыслящего существа убеждает нас не опыт, а лишь отчётливое разложение непосредственного факта самосознания на два одинаково неизбежных и ясных представления, или идеи, — мышления и бытия. Против силлогизма как источника новых знаний Декарт вооружается почти так же энергично, как ранее Бэкон, считая его не орудием открытия новых фактов, а лишь средством изложения истин уже известных, добытых другими путями. Соединение упомянутых идей в сознании есть, таким образом, не умозаключение, а синтез, есть акт творчества, так же как усмотрение величины суммы углов треугольника в геометрии. Декарт первый намекнул на значение вопроса, игравшего затем главную роль у Канта, — именно вопроса о значении априорных синтетических суждений. Мы сами сознаем себя несовершенными лишь потому, что измеряем своё существо идеей всесовершенного существа. Значит, эта последняя не есть наша выдумка, не есть и вывод из опыта. Она могла быть внушена нам, вложена в нас только самим всесовершенным существом. С другой стороны, эта идея настолько реальна, что мы можем расчленить её на логически ясные элементы: полное совершенство мыслимо лишь под условием обладания всеми свойствами в высшей степени, а следовательно и полной реальностью, бесконечно превосходящей нашу собственную реальность. Таким образом из ясной идеи всесовершенного существа двояким путём выводится реальность бытия Бога: • во-первых, как источника самой идеи о нём — это доказательство, так сказать, психологическое;  • во-вторых, как объекта, в свойства которого необходимо входит реальность, — это доказательство так называемое онтологическое, то есть переходящее от идеи бытия к утверждению самого бытия существа мыслимого.  Все же вместе Декартово доказательство бытия Божия должно быть признано, по выражению Виндельбанда, «соединением антропологической (психологической) и онтологической точек зрения». Установив бытие всесовершенного Творца, Декарт уже без труда приходит к признанию относительной достоверности наших ощущений телесного мира, причём строит идею материи как субстанции или сущности, противоположной духу. Наши ощущения материальных явлений далеко не во всем своём составе годны для определения природы вещества. Ощущения цветов, звуков и проч. — субъективны; истинный, объективный атрибут телесных субстанций заключается только в их протяжённости, так как только сознание протяжённости тел сопровождает все разнообразные чувственные восприятия наши и только это одно свойство может быть предметом ясной, отчётливой мысли. Таким образом, в понимании свойств материальности сказывается у Декарта все тот же математический или геометрический строй представлений: тела суть протяженные величины. Геометрическая односторонность Декартова определения материи сама собой бросается в глаза и достаточно выяснена новейшей критикой; но нельзя отрицать, что Декарт верно указал на самый существенный и основной признак идеи «материальности». Выясняя противоположные свойства той реальности, которую мы находим в самосознании своем, в сознании своего мыслящего субъекта, Декарт, как мы видим, признает мышление главным атрибутом духовной субстанции. Обе эти субстанции — дух и материя — для Декарта с его учением о всесовершенном существе являются субстанциями конечными, созданными; бесконечной же и основной является только субстанция Бога.

19.Социально-философская концепция Т. Гоббса.

Наиболее значительным среди представителей буржуазно-аристократического материализма был Гоббс.  Томас Гоббс родился в 1588 г. в семье сельского священника.  Но вся жизнь его прошла в среде «нового дворянства». 15-летний юноша поступил в Оксфордский университет и окончил его в 1608 году. Из стен этого древнего учебного заведения он вынес отвращение к господствовавшим в них всевозможным схоластическим предрассудкам — университетские наставники считали колдовством даже занятия... геометрией.

В 1640 г., в самый канун революционных событий, Гоббс написал быстро разошедшиеся в рукописи «Элементы естественного и политического закона» — первый набросок его теории права и государства, спустя десять лет напечатанный в виде уже двух раздельных работ «Человеческая природа» и «О политическом теле, или элементы закона морального и политического (De corpore politico or the Elements of Law Moral and Politic)». Своими «Элементами...» Гоббс надеялся предотвратить революцию, от которой ожидал безудержного разгула религиозного фанатизма и человеконенавистнических страстей, полного социального хаоса. Победа парламента заставила Гоббса бежать во Францию, и его путь совпал с дорогой роялистских эмигрантов.

Гоббсу было не по пути с феодальной реакцией. Когда в 1642 г. в Париже он анонимно издал высоко оцененное Декартом сочинение «О гражданине (De cive)» — третью часть задуманной им философской трилогии, то он сделал это с целью утвердить идею о необходимости абсолютной центральной власти в государстве, но вовсе не непременно монархической и тем более не обязательно выводимой из «законности» той или иной династии.

Действительная политическая ориентация Гоббса еще более проясняется в его сочинении «Левиафан», написанном в Париже, но изданном в 1651 г. в Лондоне, с разрешения кромвелевского правительства. Как известно, в 1649 г. после казни Карла I Стюарта Англия была провозглашена республикой. Но активизация народных масс испугала господствующие классы, и они предпочли установить диктатуру армейской верхушки и купеческих кругов во главе с О. Кромвелем. Именем «Левиафана», мифического библейского чудовища, Гоббс назвал государство, намекая тем самым на правомерность рассмотрения его как кульминации земного могущества — своего рода бога на земле. В этом сочинении обосновывалась целесообразность примирения с буржуазной революцией при условии, что ее лидеры положат конец волнениям народа и интригам духовенства и установят прочную власть. Гоббс видел в подстрекательствах церковников всех вероисповеданий главную причину гражданской войны и был рад тому, что Кромвель стал укрощать их своеволие и раздоры.

Для Гоббса приемлемо любое, но крепкое и авторитетное правительство, проводящее буржуазную политику.

Гоббс предпочитал бы, чтобы эта диктатура установилась без революционных пертурбаций и прежняя монархическая форма правления сама стала инструментом новой политики: буржуазная революция «плоха» не потому, что она буржуазная, а потому, что ее клапаны могут не сдержать вовремя народной инициативы и выпустить ее на неконтролируемый простор. Но если монархия оказывается неспособной к выполнению новых функций, то революция «хороша», в особенности если она приобретает характер быстротечного переворота. 

Затянувшиеся революционные события ведут к гражданской войне с неясными перспективами и опасностью «анархии», а быстрый переворот устанавливает прочную власть, обеспечивающую «мирное» капиталистическое развитие и прочное положение господствующего класса. Только такой результат оправдывает, по Гоббсу, революцию, и именно такой смысл имеют положения философа: наилучшая власть—та, которая крепка , произвол власти лучше гражданской войны , а экстренным лекарством от смут может послужить лишь приход к власти диктатора .

Многие поняли «Левиафан» как апологию протектората Кромвеля и искали сходства с его лицом головы Левиафана, изображенного на гравюре в книге.  В 50 годы, годы правления Кромвеля, выходят в свет основные философские сочинения Гоббса: «О теле (De соrроге)» (1655) и «О человеке (De hoinine)» (1658). Тем самым к 70-му году жизни давно задуманная им трилогия была завершена.

После смерти Кромвеля (1658) господствующие классы Англии допустили реставрацию Стюартов во избежание нового тура революционных событий. Гоббсу пришлось перейти к тактике глухой обороны. Чуму и пожары, обрушившиеся на Лондон в 1666 г., объявили следствием безверия. Против Гоббса начали судебное дело. «Левиафан» был в конце концов запрещен, а его автор ожидал со дня на день ареста. Но Карл II ограничился запретом на печатание каких-либо новых сочинений Гоббса. Умер философ в 1679 г., и на надгробной плите он просил начертать слова: «Здесь лежит истинно философский камень». Спустя три года роялисты в Оксфордском университете организовали публичное сожжение сочинений «О гражданине» и «Левиафан».  В рукописи остался труд под названием «Бегемот, или Долгий Парламент», представлявший собой историю гражданской войны. Название происходит от одного из имен сатаны, упоминаемого в XLI главе библейской книги Иова. Бегемот возвращает людей в звериное состояние, делает их животными, тогда как Левиафан уподобляет их совокупную мощь божественной. В этом сочинении Гоббс рассказывает о том, как возник антипод истинному государству,— слабое, раздираемое страстями и взаимно противоположными устремлениями сообщество, в котором утвердили «царство тьмы» священники, видящие свою выгоду там, где граждане страдают. «...«Бегемот» представляет как бы тот же самый «Левиафан», только вывороченный наизнанку».  Как бы ни осуждал Гоббс в «Бегемоте» революционные события, он и в этом сочинении не сомкнулся с позициями феодальной реакции. О непримиримом антиклерикализме философа свидетельствовал не только вышедший в свет посмертно, в 1682 г., «Бегемот», но и сочинение Гоббса «О свободе и необходимости», в котором он полемизировал с англиканским епископом Брамголом. (1). В истолковании значений общих слов Гоббс вследствие своего номинализма склонялся к так называемой репрезентативной теории абстрагирования, автором которой считают Д. Беркли. Согласно этой теории, общее как бы концентрируется в единичном, являющемся репрезентантом (представителем) всех других единичных предметов, объемлемых данным генерализующим термином. И на самом деле. Гоббс считает, например, что «государство является личностью» правителя, на которого переходит «реальное единство» всех входящих в данное государство граждан.