In whom love wrought new alchemic.

For his art did expresse.

A quinessence even from nothingnesse,

From dull privations, and I am re-begot

Of absence, darknesse, death; things which are not.

[Что ж - посмотрите внимательно на меня, вы, кто будете любовниками / в

следующем мире, то есть следующей весной: / ибо я - всецело мертв/ и во мне

любовь творит новый алхимический процесс, / который выражает искусство

Смерти. / Я - квинтэссенция ничто, / <извлеченная> из лишенности чего бы то

ни было, возрожденный, <я состою> / из отсутствия, тьмы, смерти; из того,

что не имеет бытия.]

Как мы говорили выше, алхимик проводит материю через смерть и

воскрешает ее обновленной и исцеленной -такой, которой она предстанет после

Второго Пришествия, в мире, где "новое небо и новая земля, ибо прежнее небо

и прежняя земля миновали" (Откр. 21, 1). Мысль Донна продолжает развиваться

в алхимически-религиозном контексте - именно он позволяет дерзновенно

уравнять пришествие Христа и возвращение весны. Однако дальше Донн поясняет,

что речь идет об особой алхимии, - происходящая с ним трансмутация ведет не

к вечной жизни, но - к смерти. Продукт алхимических операций - Философский

Камень, являющийся квинтэссенцией четырех стихий: "земли", "воды", "воздуха"

и "огня". Лирический же герой "Ноктюрна" есть квинтэссенция четырех вещей,

не обладающих самостоятельным бытием: "лишенности, отсутствия, тьмы и

смерти".

Донн продолжает развертку этой алхимической метафоры в следующей

строфе:

All others, from all things, draw all that's good,

Life, soule, forme, spirit, whence they being have;