Стратификационная теория общества и теория социальной мобильности

Сегодня наши отечественные социологии и политологи, не отказываясь от классового анализа общества, не оспаривая его правомерности в целом, обращают пристальное внимание на теорию социальной стратификации и мобильности, преодолевающих узость классового подхода. Данная концепция является одной из самых популярнейших в мировой социально-политической мысли. Ею пользуются ученые всех стран мира. Она выступает методологической основой стандартизированной методики анализа совокупности социальных групп и слоев общества. Одним из первых создателей считают нашего соотечественника П. А. Сорокина. Он, проанализировав взгляды разных авторов в разные периоды истории на понятие «класс», констатировал, что «… класс либо ускользал и ускользает из пальцев своих теоретиков, либо, пойманный, превращается в нечто столь неопределенное и неясное, что становится невозможным отличить его от ряда других кумулятивных групп, либо, наконец, сливается с одной из элементарных группировок».

Понятие «страта» – слой, группа. Операция социальной стратификации представляет собой упорядочение элементов в группы, расположение их на различных горизонтальных уровнях по определенному критерию. Другими словами, под социальной стратификацией понимается наличие в том или ином множестве социальных образований, представители которых различаются между собой неравным объемом власти и материального богатства, прав и обязанностей, привилегий и престижа. Таким образом, можно представить портрет данного общества в данный момент времени. Критерии выделения страт могут быть самые различные: уровень обученности, престиж, собственность, власть и т.д. Все зависит от целей и задач, преследуемых исследователем. Например, может быть выделена группа людей с заболеванием сердечно-сосудистой системы для установления причин распространенности данного заболевания в ХХ в.; группа болельщиков на футбольном поле для изучения поведения людей в определенных условиях.

Могут быть определены менее мобильные группы по таким критериям, как отношение к собственности, характер труда, власть и др. То есть критерии классовой дифференциации общества не исключаются, а рассматриваются в ряду других, столь же правомерных. Таким образом, есть множество стратификационных критериев, по которым можно делить любое общество. С каждым из них связаны особые способы детерминации и воспроизводства социального неравенства. Характер социального расслоения и способ его утверждения в своем единстве образует то, что мы называем стратификационной системой. Не случайно сегодня для характеристики социальной стратификации используются одномерная, многомерная и интегративная классификации.

Исследователи предлагают разные типы стратификационных систем общества. Для описания социального организма мы за основу возьмем стратификационную систему, предложенную В.Г. Немировским, Д.Д. Невирко, С.В. Гришаевым. Она состоит из девяти типов:

физико-генетическая;

рабовладельческая;

кастовая;

сословная;

этакратическая;

социально-профессиональная;

классовая;

культурно-символическая;

культурно-нормативная.

Первая стратификационная система – физико-генетическая. В основе ее лежит дифференциация социальных групп по естественным социально-демографическим признакам. Здесь отношение к человеку или группе определяется полом, возрастом и наличием конкретных физических качеств: силы, красоты, ловкости. Соответственно более слабые занимают и более низкое общественное положение. Неравенство в данном случае утверждается наличием угрозы физического насилия или его фактическим применением, а затем закрепляется в обычаях и ритуалах. Эта естественная стратификационная система господствовала в первобытной общине, но продолжает воспроизводиться и по сей день. Особенно сильно она проявляется в сообществах, борющихся за физическое выживание или расширение своего жизненного пространство. Наибольшим престижем здесь обладает тот, кто способен осуществлять насилие над природой и людьми или противостоять такому насилию: здоровый молодой мужчина – кормилец в крестьянской общине, живущей плодами примитивного рунного труда; мужественный воин Спартанского государства; истинный ариец национал-социалистического воинства, способный к производству здорового потомства.

Система, ранжирующая людей по способности к физическому насилию, во многом продукт милитаризма древних и современных обществ. В настоящее время, хотя и лишенная былого значения, она все же поддерживается военной, спортивной и сексуально-эротической пропагандой.

Вторая стратификационная система – рабовладельческая. Основана на прямом насилии. Но неравенство людей здесь детерминируется не физическим, а военно-физическим принуждением. Социальные группы различаются по наличию или отсутствию гражданских прав и прав собственности. Отдельные социальные группы этих прав лишены совершенно и, более того, наравне с вещами превращены в объект частной собственности. Причем такое положение чаще всего передается по наследству и, таким образом, закрепляется в поколениях. Примеры рабовладельческих систем весьма разнообразны. Здесь и античное рабство, где число рабов порой превышало число свободных граждан, и холопство на Руси времен «Русской Правды», и плантационное рабство на юге Североамериканских Соединенных штатов, существовавшее до гражданской войны 1861- 1865 гг. и, наконец, работа военнопленных и депортированных лиц на немецких частных фермах в период Второй мировой войны, ГУЛАГ в СССР.

Способы воспроизведения рабовладельческой системы тоже характеризуются значительным разнообразием. Античное рабство держалось главным образом благодаря завоеваниям. Для раннефеодальной Руси характерным было долговое, кабальное рабство. Практика продажи собственных детей при отсутствии возможности их прокормить существовала, например, в средневековом Китае. Там же обращали в рабов разного рода преступников ( в том числе и политических). Такая практика была практически воспроизведена позднее в советском ГУЛАГе (хотя частное рабовладение осуществлялось здесь в скрытых внеюридических формах).

Третья стратификационная система – кастовая. В ее основе лежат этнические различия, которые, в свою очередь, закрепляются религиозными ритуалами. Каждая каста представляет собой замкнутую, насколько возможно, эндогамную группу, которой отводится строго определенное место в общественной иерархии. Это место появляется в результате обособления особых функций каждой касты в системе разделения труда. Существует четкий перечень занятий для членов касты: жреческие, воинские, земледельческие. Поскольку положение в кастовой системе передается по наследству, возможности социальной мобильности здесь крайне ограничены. И чем сильнее выражена кастовость, тем более закрытым оказывается данное общество. Классическим примером с господством кастовой системы по праву считается Индия (юридически эта система была отменена лишь в 1950 г.) Сегодня, хотя и в сглаженном виде, кастовая система воспроизводится не только в Индии, но и, например, в клановом строе среднеазиатских государств. Явные черты кастовости утверждались в середине ХХ столетия политикой фашистских государств (арийцам отводилось положение высшей этнической касты, призванной господствовать над славянами, евреями и пр.). Роль скрепляющих теологических доктрин в данном случае берет на себя националистическая идеология.

Четвертая стратификационная система – сословная. В этой системе группы различаются юридическими правами, которые, в свою очередь, жестко связаны с их обязанностями и находятся в прямой зависимости от них. Причем последние подразумевают обязательства перед государством, закрепленные в законодательном порядке. Одни сословия обязаны нести ратную или чиновничью службу, другие – «тягло» в виде податей или трудовых повинностей.

Примерами развитых сословных систем являются феодальные западноевропейские общества или феодальная Россия. Сословие – это в первую очередь юридическое, а не, например, этническо-религиозное или экономическое деление. Важно также и то, что принадлежность к сословию передается по наследству, способствуя относительной закрытости данной системы.

Пятая стратификационная система – этакратическая (толпа-элитарная). Имеет некоторое сходство с сословной (от французского и греческого – «государственная власть»). В ней дифференциация между группами происходит в первую очередь в зависимости от их положения во властно-государственных иерархиях (политических, военных, хозяйственных), возможностей мобилизации и распределения ресурсов, а также формальных рангов, которые эти группы занимают в соответствующих властных иерархиях. Все прочие различия: демографические, религиозно-этнические, экономические и культурные – играют производную роль. Масштабы и характер дифференциации (объемы властных полномочий) в этакратической системе находятся под контролем государственной бюрократии. При этом иерархии могут закрепляться формально-юридически, а именно посредством чиновничьих табелей о рангах, военных уставов, присвоения категорий государственным учреждениям, а могут оставаться и вне сферы государственного законодательства (наглядным примером может служить система советской партноменклатуры, принципы которой не прописаны ни в каких законах). Формальная свобода членов общества (за исключением зависимости от государства), отсутствие автоматического наследования властных позиций также отличают этакратическую систему от системы сословий.

Этакратическая система обнаруживается с тем большей силой, чем более авторитарный характер принимает государственное правление. В древности ярким образцом этакратической системы были общества азиатского деспотизма (Китай, Индия, Камбоджа). В ХХ столетии она активно утверждалась в так называемых социалистических обществах и, возможно, даже играла в них определяющую роль. Нужно сказать, что выделение особой этакратической системы пока нетрадиционно для работ по стратификационным типологиям. Мы хотели бы обратить внимание как на историческое значение, так и на аналитическую роль этого типа социальной дифференциации.

К.Маркс утверждал, что человеческий труд делится на труд умственный и труд физический. На самом деле в любой работе есть элементы как физического, так и умственного труда.

Труд человеческий делится на труд управленческий и труд исполнительный. То есть в обществе есть руководители, управляющие другими людьми, и есть исполнители, выполняющие решения руководителей. В глобальном историческом процессе расслоение общества происходило по критерию разделения человеческого труда на управленческий и исполнительный. И расслоение это происходило в первую очередь по отношению людей к знаниям. Тот, кто управляет другими, должен знать больше их. Иначе это не будет восприниматься обществом. Да и это управление просто не получится. Возьмите любого премьер-министра и пошлите его на лесоповал. Он с этой работой справится. Мозоли вначале набьет, но справится. А возьмите самого умного лесоруба и посадите его в кресло премьер-министра. Он работать не сможет, т.к. ему не хватит знаний.

Все человеческие общества с самых древних времен до сегодняшнего дня можно представить в виде иерархической пирамиды или толпо-элитарной модели.

Пирамида управления (власти) Пирамида владения знаниями

Жре- Полное знание (концептуальное,

чество методология, фактология)

Ограниченное

Элита и искаженное

знание

(фактология)

Толпа Фрагментарное

и искаженное

знание

Р ис.1. Толпо-элитарная модель общества

Толпо-элитарную модель можно детализировать по уровням. Например, современная элита, в свою очередь, имеет структуру, показанную на рис.2.

Жречество

Элита

Финансовая олигархия.

Высшие государственные чиновники.

интеллектуальная элита:

научно-техническая интеллигенция,

хозяйственные руководители,

предприниматели

Толпа

Р ис. 2. Структура элиты

Всякая модель – это упрощение. В реальном обществе социальная пирамида сложнее, но суть эта модель показывает хорошо.

Какова была структура общества в древности?

Социально-политическая структура в Арийских государствах базировалась не на лживом принципе равенства людей и демократии, а на противоположном принципе и даже не на принципе, а на факте неравенства людей и строилась по кастовому принципу. Основных каст было 4, и социальная пирамида имела вид:

- высшая каста – Волхвы (на санскрите Брахманы), то есть мудрецы, жрецы, маги;

- правящая каста – Витязи, Варяги (на санскрите Кшатрии), то есть правители, воины;

- деловые люди (на санскрите Вайшьи) – хозяйственные руководители разных уровней;

- рядовые труженики (на санскрите Шудры);

- каста Дасью – презираемые отбросы общества.

Позже система каст, основанная на принципе передачи привилегий по праву рождения, перешла в систему сословий. Сословное общество – это дальнейшее развитие кастового принципа построения общества и факта неравенства людей. Важным преимуществом сословного построения общества являлась возможность человека, родившегося в простой и незнатной семье, но имеющего от природы незаурядные способности, подняться по социальной пирамиде общества и занять в ней место, соответствующее его реальным способностями. И наоборот, потомки достойных и заслуженных людей, те, кто по праву рождения имел какие-то привилегии, но начинал загнивать, опускались вниз по лестнице социальной пирамиды.

Никаких всеобщих, равных выборов с одинаковыми голосами мудрецов, академиков, доярок, кухарок и оленеводов в Арийских государствах не было. Все выборы проходили по горизонтали внутри своих каст и сословий. Мудрецы выбирали духовных лидеров. Воины – военных вождей. Деловые люди – лидеров делового мира. На наших, так называемых демократов, арийцы посмотрели бы как на слабоумных. Вместо гнилого христианского и коммунистического принципа равенства царствовал принцип «каждому – свое». Еще Пифагор учил, что свобода и демократия – вещи несовместимые и что подлинный хозяин своего духа должен бороться как с демократией, та и с тиранией.

Заметим, что приблизительно такая же кастовая система существовала в Древнем Египте, в результате чего как политическое целое египетская цивилизация просуществовала 5500 лет. Это рекорд в новейшей истории.

Как видно, элита не является категорией только политики. В современном обществе существует множество элит: политические, военные, экономические, профессиональные. Где-то эти элиты переплетаются, где-то соперничают друг с другом. Можно сказать, что существует столько элит, сколько есть областей социальной жизни. Но какую бы сферу мы ни взяли, элита суть меньшинство, противостоящее остальной части общества, его средним и нижним слоям как некой «массе». При этом положение элиты как высшего сословия или касты может закрепляться формальным законом или религиозным уложением, а может достигаться совершенно неформальным образом.

Одной группой исследователей элита понимается как слои, обладающие высшими властными позициями или высшей формальной властью в организациях и институтах. Другая группа относит к элите харизматическых личностей, боговдохновленных, способных к лидерству, представителей творческого меньшинства.

Толпо-элитарная модель общества часто противопоставляется демократии. Ее сторонники считают, что реально демократия – это или толпократия (анархия), которая недолго длится, или плутократия (олигархия), которая под вывеской демократии может править очень долго.

В принципе демократия как власть народа – это очевидная ложь, так как народ никогда непосредственно не правит. При сегодняшней «демократии» правит не народ, а элита, выбранная народом.

Толпо-элитарная модель показывает распределение власти. Что есть власть? Власть – это право управление. С точки зрения распределения власти (прав на управление), чем выше по пирамиде поднимается человек, тем больше он имеет власти.

Что такое толпа? Понятие «толпа» имеет несколько смыслов. Толпа – это не только нижние слои общества. Есть хорошее определение. В.Белинского: «Толпа – это собрание людей, живущих по предрассудку и рассуждающих по авторитету». То есть человек толпы – это человек, не способный к самостоятельному логическому мышлению и самостоятельному поведению. Он не думает, он всегда выбирает себе авторитетов и кумиров, а дальше смотрит на то, как мыслят эти авторитеты, и далее старается запомнить эти мысли и повторяет эти чужие мысли как магнитофон, как попугай, как биоробот.

Человек толпы старается иметь мнение большинства. Он никогда не может выдержать состояния, когда его мнение разделяют немногие, а уж тем более, когда он имеет мнение одного протии всех. На практике так никогда и не происходит, так как человек толпы к оригинальному мышлению не способен. Он старается думать КАК ВСЕ (на самом деле создавать видимость думанья).

Человек толпы – это человек с резко выраженным правополушарным мышлением, то есть его правополушарное мышление (эмоции) полностью доминируют над левополушарным мышлением (логикой). У человека толпы логическое (левополушарное) мышление развито незначительно, поэтому он думать и рассуждать самостоятельно может слабо. У человека толпы в голове (в левом полушарии) очень бедная база знаний. Он легко управляем с помощью эмоций, легко меняет свои взгляды, так как никакой стройной системой взглядов не обладает и самостоятельно серьезно рассуждать не способен.

Вообще тип мышления, когда доминируют эмоции, считается женским типом мышления. Тип мышления, когда доминирует логика, считается мужским типом мышления. Поэтому толпа имеет характер женщины. И если кто-то попытается управлять толпой с помощью логики, ему обеспечен неуспех. Толпой управляют в первую очередь с помощью эмоций.

Люди толпы полностью управляемы с помощью средств массовой информации (дезинформации). На человека толпы магически действуют такие шаблонные обороты, как «ВСЕ ПРОГРЕССИВНОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО считает…», «ВО ВСЕХ ЦИВИЛИЗОВАННЫХ СТРАНАХ…», «ПО МНЕНИЮ ВЕДУЩИХ УЧЕНЫХ МИРА…» и т.д. Думающий человек понимает бессмысленность и лживость всех этих шаблонных оборотов. Для этого понимания достаточно просто задать самому себе несколько вопросов. Что это такое «все прогрессивное человечество»? Кто это решил, какое человечество прогрессивное, а какое непрогрессивное? По каким таким критериям это разделение сделано? Чего стоят эти критерии разделения? Кому они выгодны? Кто и как опрашивал все это прогрессивное человечество и каким путем это опрос производился, да и производился ли этот опрос вообще?

Толпа играет ключевую роль при свержении старой элиты и захвате власти новой элитой.

Значимость толпы для власть имущих чрезвычайно велика, особенно в условиях демократии, где власть имущие (жречество, финансовая олигархия и их аппарат) прекрасно умеют управлять толпой. Психология толп им известна досконально. На ней базируются система пропаганды и избирательной технологии.

Человек попадает в человека толпы по двум причинам. Первая – по врожденным слабым интеллектуальным качествам (то есть генетическим показателям). Вторая – из-за порочной системы образования и воспитания.

Суть пропаганды и избирательных технологий – гипноз масс простейшими понятиями, подчинение людей сильной воле.

Для управления людьми в государстве или для ведения «горячих» и «холодных» войн между разными государствами существуют не только методы управления, но и средства этого управления (См. Таблицы 1.).

Таблица 1

Обобщенные средства управления людьми

Сами средства по своему содержанию объединяются в группы средств или в обобщенные средства управления. Средства управления разных групп не равны друг другу по области применения, силе и эффективности своего воздействия. Они по отношению друг к другу образуют иерархическую систему приоритетов обобщенных средств управления, показанную в таблице 1.

Эту схему можно детализировать или, наоборот, укрупнять, но важен общий смысл.

Чем выше приоритет обобщенных средств управления, тем шире область и мощь воздействия этих средств на общество.

Приоритеты 12, 11, 9, 6 и 5 – это материальное оружие. Высшие приоритеты с 1 по 4, а также 7, 8 и 10 – это информационное оружие.

Информационное оружие, особенно с 1 по 4 приоритет, эффективнее, чем материальное, оно программирует сознание и подсознание людей, а следовательно, и их поведение. Например, с помощью хорошей пропаганды можно перевести людей из состава врагов в состав друзей, и наоборот. В России во время гражданской войны белых и красных демагогическая пропаганда у большевиков была лучше поставлена, чем у белых, что давало красным преимущество. Зачастую своевременный приход хорошего пропагандиста переводил целый полк на свою сторону. После этого использование простого оружия не требовалось вообще.

Историческая информация занимает очень высокий 2-ой приоритет. Всякое дерево, у которого обрублены корни, рано или поздно засыхает и погибает. Так и человек: у кого обрезали историческую родовую память, гибнул как человек и если существовал, то, как убогое существо, внешне похожее на человека, но, по сути, являясь оглупленным и управляемым биороботом.

Поэтому часто знания о реальной истории умышленно обрезаются, либо искажаются, т.к. это ключевая информация для понимания процессов управления человеком, обществом, миром. Поведение любого человека, его реальная или иллюзорная свобода воли определяется той информацией, которая находится внутри данного человека. В этом смысле Козьма Прутков прав, утверждая: «Человек подобен колбасе. Чем его напичкают с тем он и ходит». «Тот, кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее. Кто контролирует настоящее, тот контролирует прошлое» (Джордж Оруэлла, 1984).

Корни исторических событий неизмеримо глубже, чем преподносятся в официальной истории. Так, например, по русскому (старославянскому) календарю мы живем в 7514 году, а по христианскому – в 2006 году. В результате более чем 5500-летний пласт истории славянской цивилизации практически не изучается.

Далее следует шестая стратификационная система – социально-политическая. Здесь группы делятся по содержанию и условиям своего труда. Особое значение имеют квалификационные требования, предъявляемые к той или иной профессиональной роли, - обладание соответствующим опытом, умениями и навыками. Утверждение и поддержание иерархических порядков в данной системе осуществляется с помощью сертификатов (дипломов, разрядов, лицензий, патентов), фиксирующих уровень квалификации и способность выполнять определенные виды деятельности. Действительность квалификационных сертификатов поддерживает государством или какой-то другой мощной корпорацией (профессионального цеха). Причем сертификаты чаще всего по наследству не передаются, хотя исключения в истории встречаются.

Социально-профессиональное деление – одна из базовых стратификационных систем, разнообразные примеры которой можно найти в любом обществе со сколько-нибудь развитым разделением труда. Это строй ремесленных цехов средневекового города и разрядная сетка в современной государственной промышленности, система аттестатов и дипломов о получении образования, система научных степеней и званий, открывающих дорогу к более престижным рабочим местам.

Седьмая стратификационная система – популярная социально-классовая. Одной из наиболее распространенных концепций ХХ в. является марксистская концепция социальной структуры общества, получившая свое развитие в работах В.И. Ленина. Суть ее заключается в том, что в качестве основных групп общества рассматриваются классы, формируемые в процессе производства. Основные признаки класса, таким образом, вытекают из его места в системе производственных отношений, прежде всего отношений собственности:

- отношение к средствам производства;

- роль в общественной организации труда;

- способы получения и размеры доли общественного богатства;

- характер и уровень потребления и другие менее существенные признаки.

При этом, представляя большие производственные группы людей, классы определяют природу всей социальной структуру общества в целом: национальную, демографическую, профессиональную структуру общества, обусловливая в конечном счете положение личности в обществе. Именно в этом смысле все общественные отношения (национальные, демографические, межличностные и др.) в классовом обществе, подчиняясь логике социально-классовых противоречий, приобретают трагический смысл социального неравенства. Сам К.Маркс справедливо отмечал, что ему не принадлежит заслуга открытия существования классов и их борьба между собой. Действительно, со времен Платона и особенно с тех пор, как буржуазия властно вступила в XVIII в. на сцену истории прочно вводят в обществоведение Европы понятие социального класса, хотя и не утверждают себя в его толковании (А. Смит, О. Кондильяк, К. Сен-Симон, Ф. Гизо, О. Минье и др.). Однако никто до Маркса не давал такого глубокого обоснования классовой структуры общества, выводя ее из фундаментального анализа всей системы экономических отношений. Никто до него не раскрывал столь всесторонне классовые отношения, механизм эксплуатации в капиталистическом обществе того времени. Поэтому в большинстве современных работ по проблемам социального неравенства, стратификации и классовой дифференциации в равной мере и у сторонников марксизма, и у авторов, далеких от позиций К. Макрса, дает разбор его теории классов.

Маркса и Энгельса интересовал в первую очередь так называемые основные классы общества (рабовладельцы и рабы, помещики и крестьяне, капиталисты и рабочие). Борьба между ними приводила, по их мнению, к смене одной общественно-экономической формации другой, а углубление противоречий и борьба пролетариата и буржуазии должна была привести к смене капитализма социализмом. «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов. Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов».

История, как известно, развивается не просто, не совсем точно по «научной теории», но как раз точно и неукоснительно противоположным образом. Такая коллизия небеспрецедентна в истории; до Маркса был изобретен и метод разрешения антимоний, явных противоречий между Писанием и реальностью. Отметим, ни К.Маркс, ни В.И. Ленин в Советской России не дали социологического определения класса, своего рода его «термометра». Так, например, В.И. Ленин в своей статье «Великий почин» (1919) писал: «классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественных отношений (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда и, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы – такие группы людей, из которых одна может себе присвоить труд другой благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства». В обществе можно выделить не только основные классы, но и некоторые другие группы людей, также представляющие собой общественные классы (но не основные).

Подобное аморфное научное определение социальных классов в контексте марксистко-ленинской концепции переходного периода «от капитализма к социализму» на практике в СССР обернулось гибелью десятков миллионов людей, исчезновением исторической сословно-классовой структуры населения.

Решающее значение для складывания современных представлений о сущности, формах и функциях социального неравенства наряду с учением К. Маркса имели теории М. Вебера. Идейная основа взглядов К. Маркса имели теории М. Вебера. Идейная основа взглядов М. Вебера состоит в том, что индивид является субъектом социального действия. М. Вебер, в противовес К.Марксу, кроме экономического аспекта деления общества, учитывал такие аспекты, как власть и престиж. Он рассматривал собственность, власть и престиж как три отдельных взаимодействующих фактора, лежащих в основе иерархий в любом обществе. Различия в собственности порождают экономические классы; различия, имеющие отношение к власти, порождают политические партии, а престижные различия дают статусные группировки, или страты. Он сформировал свое представление о трех автономных изменениях стратификации. Подчеркивал, что классы, статусные группы и партии – явления, относящиеся к сфере распределения власти внутри сообщества.

Основное противоречие между М. Вебером и К. Марксом состоит в том, что по М. Веберу, класс не может быть субъектом действия, так как он не есть община. В отличие от К. Марка он связывал понятие класса лишь с капиталистическим обществом, где важнейшим регулятором отношений выступает рынок, посредством которого люди удовлетворяют свои потребности в материальных благах и услугах. Однако на рынке люди занимают разные позиции или находятся в разной классовой ситуации. Здесь все продают и покупают. Одни продают товары, услуги; другие – рабочую силу. Отличие в том, что одни владеют собственностью, а у других она отсутствует.

У М. Вебера нет четкой классовой структуры капиталистического общества, поэтому разные интерпретаторы его работ дают несовпадающие перечни классов. Учитывая его методологические принципы и обобщая его исторические, экономические и социологические работы, можно следующим образом реконструировать веберовскую типологию классов при капитализме:

1) рабочий класс, лишенный собственности. Он предлагает на рынке свои услуги и дифференцируется по уровню квалификации;

2) мелкая буржуазия – класс мелких бизнесменов и торговцев;

3) лишенные собственности «белые воротнички»: технические специалисты и интеллигенция;

4) администраторы и менеджеры;

5) собственники, стремящиеся через образование к тем преимуществам, которыми владеют интеллектуалы: класс собственников, т.е. те, кто получает ренту от владения землей, шахтами и т.п., коммерческий класс, т.е. предприниматели.

Вебер утверждал, что собственники – это позитивно привилегированный класс. На другом полюсе – негативно привилегированный класс, куда он включал тех, кто не имеет ни собственности, ни квалификации, которую можно предложить на рынке.

Экономически элитарное сообщества, где совершенно отсутствует классовая дифференциация, – явление довольно редкое и неустойчивое. Но на протяжении большей части человеческой истории классовые членения все же носят подчиненный характер. На передний план они выходят, пожалуй, только в буржуазных западных обществах. А наибольших высот классовая система достигает в проникнутых либеральным духом Соединенных Штатах Америки.

Восьмая стратификационная система – культурно-символическая. Дифференциация общества возникает здесь из различий доступа к социально значимой информации, неравных возможностей фильтровать и интерпретировать эту информацию, способностей быть носителем сакрального знания (мистического или научного). В древности такая роль отводилась жрецам, магам и шаманам, в средневековье – служителям церкви, составляющим основную массу грамотного населения, толкователям священных текстов, в новое время – ученым, технократам и партийным идеологам. Претензии на общение с божественными силами, обладание научной истиной, выражение государственного интереса существовали всегда и везде. И более высокое положение в данном отношении занимают те, кто имеет лучшие возможности манипулирования сознанием и действиями прочих членов общества; кто лучше других может доказать свои права на истинное понимание, тот владеет лучшим символическим капиталом.

Несколько упрощая картину, можно сказать, что для доиндустриальных обществ более характерно теократическое манипулирование сознанием человека, для индустриальных – партократических, а для постиндустриальных – технократическое.

Девятая стратификационная система – культурно-нормативная. Здесь дифференциация построена на различиях уважения и престижа, возникающих из сравнения образов жизни и норм поведения, которым следует данный человек или группа. Отношение к физическому и умственному труду, потребительские вкусы и привычки, манеры общения и этикет особый язык (профессиональная терминология) – все ложится в основу социального деления. Причем происходит не только разграничение «своих» от «чужих», но и ранжирование групп («благородные - неблагородные», «порядочные – непорядочные», «элита – обычные люди – дно»), Понятие элит окружено неким таинственным флером. О нем много говорят, но часто не очерчивают сколько-нибудь четких границ.

Сегодня при рассмотрении социальной стратификации некоторые исследователи обращаются к многомерной классификации. Такой типологический критерий включат стиль жизни, структурированное социальное действие и социальную типологию. Первое означает специфическое качество приватной и публичной жизни, состоящее в уникальном совмещении субъективного выбора и объективной заданности повседневного существования индивида и социальных групп. Второе свидетельствует об активном рационально выстроенном индивидуальном и коллективном действии, закрепляющем или отвергающем стиль жизни. Третье фиксирует местоположение (позицию, топос) индивидов и социальных групп с определенным стилем жизни и сложившимся характером социального действия. Ценность интегративного критерия заключается в том, что он позволяет учитывать роль сознания при анализе стратификационных процессов.

Социальное развитие современного общества усиливает черты открытости социальной стратификации, что характеризуется интенсивной социальной мобильностью в большинстве сфер общественной жизни. Это объясняет то, что значительное место в ряде общества занимает теория социальной мобильности.

Изучение социальной мобильности было начато П.Сорокиным, опубликовавшим в 1927 г. книгу «Sosial Mjbility, Its Forms and Fluctuation». Из всего написанного П. Сорокиным в ней представлено одно из основных направлений его научных исследований, тесно связанных с его именем. Более того, термин «социальная мобильность» был введен им. Он писал, что под социальной мобильностью понимается любой переход индивида или социального объекта (ценности), т.е. всего того, что создано или модифицировано человеческой деятельностью, из одной социальной позиции в другую. Существуют два основных типа социальной мобильности: горизонтальная и вертикальная. Под горизонтальной социальной мобильностью, или перемещением, подразумевается переход индивида или социального объекта из одной социальной группы в другую, расположенную на одном и том же уровне. Перемещение некоего индивида из баптисткой в адвентистскую религиозную группу, из одного гражданства в другое, из одной семьи (как мужа, так и жены) в другую при разводе или повторном браке, с одной фабрики на другую, при сохранении при этом своего профессионального статуса, - все это примеры горизонтальной социальной мобильности. Ими же являются перемещения социальных объектов (радио, автомобиля, моды, идеи коммунизма, теории Дарвина) в рамках одного социального пласта, подобно перемещению из Красноярска в Москву или с некоего места до любого другого. Во всех этих случаях перемещения может происходить без каких-либо заметных изменений социального положения индивида или социального объекта в вертикальном направлении.

Под вертикальной социальной мобильностью подразумеваются те отношения, которые возникают при перемещении индивида или социального объекта из одного социального пласта в другой. В зависимости от направлений перемещений существует два типа вертикальной мобильности: восходящая и нисходящая, т.е. социальный подъем и социальный спуск. В соответствии с природой стратификации есть нисходящие и восходящие течения экономической, политической и профессиональной мобильности, не говоря уже о других менее важных типах. Восходящие течения существуют в двух основных формах: проникновение индивида из нижнего пласта в существующий более высокий пласт; создание такими индивидами новой группы и проникновение всей группы в более высокий пласт на уровень с уже существующими группами этого пласта. Соответственно и нисходящие течения также имеют две формы: первая заключается в «падении» индивида с более высокой исходной группы, к которой он ранее принадлежал; другая форма проявляется в деградации социальной группы в целом, в понижении ее ранга на фоне других групп или разрушении ее социального единства. В первом случае «падение» напоминает нам человека, упавшего с корабля, во втором – погружение в воду самого судна со всеми пассажирами на борту или крушение корабля, когда он разбивается вдребезги.

Социальная мобильность может быть двух видов: мобильность как добровольное перемещение или циркуляция индивидов в рамках социальной иерархии и мобильность, диктуемая структурными изменениями (например, индустриализацией и демографическими факторами). При урбанизации и индустриализации происходят количественный рост профессий и соответствующие изменения требований квалификации и профессиональной подготовке. Как следствие индустриализации наблюдается относительный рост рабочей силы, занятости в категории «белых воротничков», уменьшение абсолютной численности сельскохозяйственных рабочих. Степень индустриализации фактически коррелирует с уровнем мобильности, так как ведет к росту числа профессий высокого статуса и к падению занятости в профессиональных категориях низшего ранга.

Следует отметить: многие сравнительные исследования показали, что под влиянием сил изменения в стратификационных системах, прежде всего, возрастает социальная дифференциация. Передовая технология дает толчок к появлению многих новых профессий. Индустриализация приводит в большее соответствие профессионализм, подготовку и вознаграждение. Иными словами, для индивидов и групп становится характерной тенденция к относительно устойчивым позициям в ранжированной стратификационной иерархии. В итоге усиливается социальная мобильность. Уровень мобильности возрастает в основном вследствие количественного роста профессий в середине стратификационной иерархии, т.е. за счет вынужденной мобильности, хотя активизируется и добровольная, так как значительный вес приобретает ориентация на достижение. Так же, если не в большей мере, влияет на уровень и характер мобильности система общественного утроения. Ученые давно обратили внимание на качественные различия в этом отношении между обществами открытого и закрытого типов. В открытом обществе нет формальных ограничений мобильности и почти отсутствуют неформальные. Закрытое общество, жесткой структурой препятствующее увеличению мобильности, тем самым противостоит нестабильности.

В закрытом обществе мобильность вверх ограничена не только количественно, но и качественно, поэтому индивиды, достигшие верхов, но не получающие той доли социальных благ, на которую они рассчитывали, начинают рассматривать существующий порядок как помеху для достижения своих законных целей и стремятся к радикальным изменениям. Среди лиц, мобильность которых направлена вниз, в закрытом обществе часто оказываются те, кто по образованию и способностям более подготовлен к руководству, чем основная масса населения. Из них и формируются вожди революционного движения в тот период, когда противоречия общества приводят к конфликту в нем классов.

В открытом обществе, где хранилось мало барьеров, мешающих продвижению вверх, те, кто поднимаются вверх, имеют тенденцию отходить от политической ориентации класса, в которой они перешли. Аналогично выглядит поведение тех, кто снижает свое положение. Таким образом, индивиды, поднимающиеся в высшую страту, менее консервативны, чем постоянные члены высшей страты. С другой стороны, «сброшенные» вниз становятся более левыми, чем стабильные члены низшей страты. Следовательно, движение в целом способствует стабильности и в то же время динамизму открытого общества.

Таким образом, социальная стратификация сегодня является одним из наиболее важных предметов в исследованиях, что обусловлено, прежде всего, необходимостью ясного представления об особенностях формирования, существенных характеристиках социальных групп и общностей. Именно в ней отражается динамика социального неравенства, во многом определяющего характер культуры, политический профиль и экономические процессы в обществе.