18) Общественно-исторический процесс. Теории периодизации. Прогресс и регресс.

Еще А.С. Серебровский относил геногеографическую проблематику вместе с эволюционной в область исторических проблем, видя в эволюции историю видообразования на базе приспособительной изменчивости, а в геногеографии историю распространения признаков в силу процессов не приспособительного характера. Об условности такого противопоставления сказано выше, но присутствие истории в явлениях и эволюции, и геногеографии безусловно. Правда, речь в этом случае идет о естественной истории. Мы же, говоря об отношении геногеографии к истории народонаселения, коснемся истории в ее прямом понимании и рассмотрим возможность отражения в геногеографии общественно-исторического процесса.

Человеческие гены вовлечены в этот процесс самым непосредственным образом: вне его они не могут воспроизводиться и передаваться в поколениях. Глубокий смысл скрывается за двойственным пониманием самого поколения и как естественной единицы времени воспроизводства, и как самой малой единицы времени общественно-исторического процесса, за которую, происходящие в этом процессе перемены становятся ощутимы общественным сознанием как исторически значимые. (История как предмет изучения может рассматриваться в любом интервале времени, но для субъективного восприятия ее как объективно происходящего процесса, поколение оказывается наименьшим необходимым и достаточным временным интервалом.) Через поколение историческое время оказывается для человека зримым и различимым хотя бы на столько, чтобы из восприятия этого постоянно вновь и вновь возникала спорная, но извечная проблема "отцов и детей".

То, что за этот же интервал времени поколения одной и той же популяции становятся генетически нетождественны друг другу, следует из генетических законов развития популяции в естественной среде обитания, в которой условия для идеального генетического равновесия и постоянства не выполняются. Из того, что эти генетические изменения происходят в поколениях как исторически значимых интервалах времени, следует, что популяционно-генетический процесс у человека соподчинен процессу общественно-историческому. Более обстоятельно этот вопрос рассмотрен в специальных работах (Рычков, 1986; 1989; Рычков, Ящук, 1985). Здесь отметим лишь, что степень упорядоченности этого соподчинения столь велика, что по генетическим изменениям, произошедшим в населении, возможно с большой точностью определять время исторических событий, предопределивших эти изменения. Так из сопряжения генетики населения с его историей возникает возможность генохронологии исторического процесса. Связь между генохронологией и геногеографией населения в основе своей такая же, как между историей и географией, которую ярче всего выразил французский географ XIX в. Э. Реклю: "География по отношению к человеку есть не что иное, как История в пространстве, подобно тому, как История является Географией во времени" (Реклю, 1906, стр. 1).

Генохронология касается всего лишь двух моментов истории народонаселения: начала некоторого события в жизни населения и конечных (на момент исследования) последствий этого события. Эти два момента могут отстоять далеко или близко друг от друга во времени; генохронология лишь измеряет это расстояние, но не изучает соответствующее ему пространство. Именно поэтому геногеография оказывается необходимым дополнением генохронологии. Геногеография может отобразить историю передачи генов из начального момента времени в конечный - в виде их географического распределения.

На отображение в геногеографии народонаселения событий общественной истории, нет и, по-видимому, в принципе не может быть каких-либо ограничений. Общественно-исторический процесс свершается через население и в населении, не минуя его, но изменяя его материальную и духовную культуру, психический уклад, общественные отношения, весь образ жизни. Все эти изменения отражаются в судьбах человеческих генов, в свойствах и состоянии генофонда, а значит неминуемо - и в географическом распределении генов как таковых и генофонда в целом. У исторического процесса есть своя география с меняющимися со временем направлениями, интенсивностью, полюсами, центрами и периферией. Человеческие гены, вовлеченные в исторический процесс, не могут не отразить его географию в географии генофонда. Человечество имеет поразительно мало способов фиксировать историю. Главный из них - письменность - исторически столь молод, что оставляет вне ведения большую часть истории человечества. Гены - не только вечные молекулы, это - вечные письмена, не изобретенные как письменность, но данные человеку. Этими письменами записана человеческая история. Геногеография, особенно генокартография, содержит в себе возможность прочесть эту изначально ведущуюся генетическую летопись исторического бытия человека.

К. Маркс выдвинул особую — формационную — теорию периодизации социально-экономической истории. На первый взгляд, она хорошо всем известна еще из школьных курсов истории, но на самом деле марксовы идеи трактуются слишком упрощенно, если не сказать вульгарно*. Происходит любопытное явление: сначала идеи ученого вульгаризуются, а потом отвергаются самими вульгаризаторами как вульгарные.

 Оговорюсь заранее: для меня в науке нет "священных коров". Маркс достоин критики и даже опровержений (по ходу я покажу противоречия в его концепции). Но он не заслужил насмешек и издевательств. Бог с ними, с насмешниками из КВН, не о них речь. Я говорю об ученых людях, особенно о бывших марксистах**.

Первая причина невосприимчивости формационной теории — конъюнктурного свойства. Марксова теория предполагает, что высшей формацией человеческого общества станет коммунистическая. История не подтвердила этого прогноза, и это обстоятельство стало первым основанием опровержения формационной теории. Вторая причина заключается в элементарном недопонимании. Маркс обвиняется в том, что формационный подход представляет довольно упрощенный взгляд на историю как линейно-прогрессивный процесс смены низших общественных форм высшими, как процесс последовательного движения человека от одной стадии к другой вплоть до высшей, коей является коммунизм. На такого рода критику еще задолго до революции отвечал В. И. Ленин, когда писал: "Нужно поистине школьническое понятие об истории, чтобы представить себе дело без "скачков" в виде какой-то медленно и равномерно восходящей прямой линии"

Объективно, сомнения в верности Марксовой теории обоснованы тем, что:

— во-первых, огромное количество фактов социально-экономической истории не "втискиваются" в рамки теоретической гипотезы;

— во-вторых, отнюдь не все факты исторической действительности можно объяснить с помощью учения о диалектике базиса и надстройки, с одной стороны, и теории классовой борьбы — с другой*;

— в-третьих, коммунистический прогноз не оправдался. Замечу, что законы социально-экономического развития всегда проявляются как общая тенденция, пробивающая себе дорогу сквозь бесчисленные зигзагообразные отклонения, исторические флуктуации**, а порой и боковые тупиковые движения. Цель общественной науки — среди этого хаоса фактов уловить, описать и объяснить генеральную тенденцию развития человечества во времени, которая только и может стать путеводной нитью для общественной практики.

Любопытно, что отказываясь от формационной теории, большинство авторов не отказывается от идеи прогрессивного развития человечества. Тот же У. Ростоу рисует вполне явную восходящую линию развития, реалистично отражая историю, рассмотренную сквозь призму технико-экономического прогресса. Правда, он намеренно не применяет монистический подход к периодизации истории, о чем без обиняков и предупреждает читателя***. И хотя Ростоу дал своей книге подзаголовок "Некоммунистический манифест", он не стал слишком долго опровергать точку зрения Маркса, а просто рассмотрел историю человечества под другим углом зрения. И это только обогатило наши знания об истории.

Вернемся к Марксу. Еще из школьных учебников мы знаем о знаменитой Марксовой "пятичленке": человечество в своем развитии проходит пять общественно-экономических формаций — первобытнообщинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и коммунистическую. Но послушаем самого автора и убедимся, что в его учении не все так просто.

"В общих чертах,— писал Маркс,— азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить как прогрессивные эпохи экономической общественной формации. Буржуазные производственные отношения являются последней антагонистической формой общественного процесса производства,... но развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма". Обратим внимание на то, что в этом отрывке появляется азиатский способ производства, нарушающий привычное пятичленное деление истории, и этот способ производства вместе с античным, феодальным и буржуазным названы эпохами одной общественно-экономической формации.

Здесь перечислены способы производства классово-антагонистических обществ, в том числе раннеклассового "азиатского" общества. И здесь обнаруживается, что у К. Маркса есть и иное формационное деление человеческой истории: не по способу производства, а по иному принципиальному критерию. Он различает первичную, вторичную и третичную формации в зависимости от того, какой тип собственности лежит в основе способов производства. Так, К. Маркс пишет в наброске письма к Вере Засулич: "Земледельческая община, будучи последней фазой первичной общественной формации, является в то же время переходной фазой ко вторичной формации, т. е. переходом от общества, основанного на общей собственности, к обществу, основанному на частной собственности. Вторичная формация охватывает, разумеется, ряд обществ, основывающихся на рабстве и крепостничестве"*.

В другом месте К. Маркс под несколько иным ракурсом, с точки зрения типа экономической связи между субъектами производственных отношений, также осуществляет трехчленное деление человеческой истории: "Отношения личной зависимости (вначале совершенно первобытные) — таковы те первые формы общества, при которых производительность людей развивается в незначительном объеме и в изолированных пунктах. Личная независимость, основанная на вещной зависимости,— такова вторая крупная форма, при которой впервые образуется система всеобщего общественного обмена веществ, универсальных отношений, всесторонних потребностей и универсальных потенций. Свободная индивидуальность, основанная на универсальном развитии индивидов и на превращении их коллективной, общественной производительности в их общественное достояние,— такова третья ступень. Вторая ступень создает условия для третьей. Поэтому патриархальный, как и античный строй (а также феодальный) приходят в упадок по мере развития торговли, роскоши, денег, меновой стоимости, в то время как современный общественный строй вырастает и развивается одновременно с ростом этих последних

прогресс и регресс

Прогресс и регресс в общественном развитии (лат. - движение вперед и - возвращение) - противоположные формы развития об-ва в целом или отдельных его сторон, означающие соответственно либо поступательное разнитие об-ва по восходящей линии, его расцвет, либо возврат к старым, изжившим себя формам, застой и деградацию. Критерием общественного П. служит прежде всего степень развития производительных сил, экономического строя, а также определяемых им надстроечных институтов, развития и распространения науки и культуры, развития личности, степень возрастания общественной свободы. В отдельные периоды истории весьма существенное значение для характеристики развития об-ва с т. зр. его П. или Р. могут приобретать в силу своей относительной самостоятельности такие общественные явления, как формы политической жизни, культура, образование и т. д., хотя они вторичны, производны и определяются экономическим строем об-ва. Примером общественного Р., обусловленного политическими факторами, может служить история стран, где господствовали (или господствуют) фашистские диктаторские режимы (фашизм). Крайне противоречиво развитие антагонистических общественно-экономических формаций. Хотя эти формации и служат в определенные периоды истории ступенью П. об-ва, им всегда присущи черты Р., к-рые становятся преобладающими в период упадка данного об-ва. Однако и тогда Р. не может быть всеобщим, поскольку осн. тенденцией развития всего человеческого об-ва является не Р., а П., выражающийся в данном случае как в возникновении элементов и предпосылок нового об-ва, так и в развитии отдельных сторон общественной жизни. Так, если развитие буржуазного об-ва в эпоху империализма характеризуется в целом явлениями Р., тем не менее при капитализме наблюдается П. мн. отраслей науки и техники, а также ряда др. общественных явлений. Однако для оценки жизненности данного об-ва, его способности к П. или Р. важно определение общей тенденции его развития, помогающее заинтересованным в П. об-ва классам и социальным группам глубже познать и использовать закономерности общественного развития. В философии и социологии понятия «П.» и «Р.» находят различные толкования. Мыслители периода прогрессивного развития капитализма (Вико, Дидро, Гегель и др.) признавали П. и пытались его рационально обосновать. Для периода упадка капитализма, начавшегося со второй половины 19 в., характерны несколько различных подходов к истории: позитивистский, основы к-рого заложены Контом, «историко-культурный» (основоположник - рус. ученый-славянофил Н. Я. Данилевский; сторонники - Шпенглер, Тойкби, П. А. Сорокин и др.), «культурно-критический» (Ницше, позднее - Фрейд, Гуссерль и др.). Согласно концепции позитивистов, история должна быть эмпирическим описанием научно установленных фактов, без проникновения в сущность истории в целом и без попыток понять явления П. и р. «Историко-культурная» концепция считает важнейшим способом Изучения П. и р. в истории исследование отдельных культур или цивилизаций. Человеческую историю она рассматривает как смену самостоятельных «типов» культур или цивилизаций с собственными периодами П. и р. В культурно-критической концепции понятие «П.» отрицается с позиций «природной антикультурности», извечного выражения «воли к жизни», стихийных, бессознательных влечений (3. Фрейд) или универсальных структур сознания (Гуссерль). Научное объяснение П. и р. дано марксизмом-ленинизмом. П. как поступательное развитие без рецидивов Р. возможен только в неантагонистическом коммунистическом об-ве.