5. Волюнтаризм Шопенгауэра и Ницше

Немецкий философ Артур Шопенгауэр (1788 - 1860) был одним из тех, кого называют разрушителем классического типа философствования, с его рационализмом, четким противопоставлением субъекта объекту, «прозрачностью» процесса самосознания, верой в прогресс. Став ярым оппонентом рационализма, он окрестил взгляды Фихте и Шеллинга «надутой пустотой», а учение Гегеля - «чистым шарлатанством». Зато ему импонировали идеи Канта, которые он пытался соединить с философией Платона и буддизмом. Поэтому неслучайно его основной труд получил название «Мир как воля и представление».

Вслед за Кантом, Шопенгауэр заявлял, что мир как объект познания есть лишь явление, однако, как вещь в себе он - воля, не поддающаяся разумному осмыслению. Но чтобы воля могла помериться силами со всемогущим Разумом, каким его сделали философы классической традиции, Шопенгауэр, во-первых, в своем толковании представил ее независимой от контроля со стороны Разума, превратив тем самым в абсолютно свободное хотение, которое не имеет ни причин, ни оснований. Во-вторых, воля, будучи спроецированной на мир и человека, представала в последнем родственной неисповедимым силам Вселенной, ее необузданным «волевым порывам».

Низшую ступень объективации воли, по мнению философа, составляют общие силы природы. Это, прежде всего, тяжесть, непроницаемость, затем твердость, упругость, текучесть, электричество, магнетизм, химические свойства. На высших ступенях ее объективации обнаруживаются проявления индивидуального, которые у человека приобретают черты личности. Характер человека является врожденным, а посему представляет собой также нечто иррациональное и необъяснимое.

В своей изначальной сущности воля едина и неистребима. Но объективируясь в мире, она как бы дробится, в неорганической природе выступая как противодействие сил, а в органической приобретая форму воли к жизни и, следовательно, проявляясь как борьба за лучшие условия существования. Этот же принцип лежит, по Шопенгауэру, в основе жизни общества, руководствующегося девизом «человек человеку волк».

Поскольку человеческая воля есть не что иное, как объективация мировой воли, то ей свойственна вечная неудовлетворенность, ненасытность желаний, бесконечное стремление к экспансии. Вследствие этого человек находится в постоянном конфликте и борьбе не только с окружающими, но и с самим собой. Таким образом, воля является источником вечных людских страданий, поскольку воплощает в себе саму метафизическую природу человека. Однако если жизнь полна страданий, то есть ли способ избавиться от них? Согласно Шопенгауэру, для этого существует лишь один путь - отрицание самой воли к жизни.

Когда воля отворачивается от жизни, полагает философ, то человек доходит до состояния истинной безмятежности и совершенного отсутствия желаний и, как следствие, страданий. На первый взгляд, может показаться, что лучшим способом избавиться от воли к жизни является самоубийство. Но Шопенгауэр решительно возражает против такого решения. Он считает, что самоубийство означает уступку воле к жизни, признание ее непобедимости, а вовсе не ее отрицание. Человек убивает себя, потому что он не может удовлетворить свои жизненные запросы и нестерпимо страдает от этой неудовлетворенности. Напротив, преодоление воли к жизни означает отказ от всех запросов и желаний. Образцом здесь может служить аскетизм христианских подвижников и достижение нирваны как цели, выдвинутой восточной мудростью. Человек остается жить, но жизнь для него превращается в ничто.

Вырваться из тисков воли может человеку помочь также искусство, которое позволяет нам созерцать вещи незаинтересованно, т.е. без корысти. В искусстве человек оказывается способным открыть другое, «человеческое», лицо воли. И самым глубоким видом искусства является музыка, которая выражает саму «чистую волю», а не ее объективации. Однако искусство как очищение воли - удел немногих.

Впоследствии шопенгауэровский волюнтаризм получил дальнейшее развитие в философии Фридриха Ницше (1844 - 1900), в творчестве которого выделяют три этапа. Первый проходил в рамках осмысления идей античной культуры, творчества Р.Вагнера и философии Шопенгауэра. В этот период написаны «Рождение трагедии из духа музыки», «Философия в трагическую эпоху Греции», «Несвоевременные размышления» (1871 - 1876). Второй этап знаменует разрыв с предыдущей философской традицией (1878 - 1882). Тогда появились на свет «Человеческое, слишком человеческое», «Веселая наука», «Утренняя заря». Третий период начинается с 1883 г. В это время создаются «Так говорил Заратустра», «По ту сторону добра и зла» и другие работы.

На становление философских идей Ницше значительное влияние оказало творчество Шопенгауэра, его понимание жизни как стихийной иррациональной силы, являющейся первоосновой бытия. Но в дальнейшем философ решительно отказывается от свойственного шопенгауэровскому учению отречения от жизни и аскетизма. Идее постоянного умерщвления воли он противопоставляет мысль об утверждении воли к жизни, или точнее, «воли к власти». Ницше считает, что есть два типа пессимизма - романтический пессимизм побежденных и отвергнутых, примером которого является философия Шопенгауэра, проповедующая бегство от жизни. Однако существует и второй тип пессимизма, который принимает жизнь, несмотря на всю ее трагичность. Воля к трагизму как раз и свойственна самому Ницше.

Дионисийский инстинкт во имя здорового земного греха подталкивает его возвестить о смерти Бога. В «Веселой науке» философ заявляет, что «Бог умер» и мы его убийцы. Но в чем состоит смысл убийства Бога? Он - в последовательном отказе от ценностей, которые всегда лежали в основе Западной цивилизации. Устранив мир сверхъестественного и все, что с ним связано, мы уничтожили и Бога.

Смерть Бога, по Ницше, резко поделила историю человечества. Поэтому те, кто родятся после нас, будут жить в истории гораздо более возвышенной, чем мы. И если Бог умер, то его место должен занять сверхчеловек, презревший «химеры неба во имя всего земного». Таким образом, острие ницшеанской критики оказывается направленным против христианства как религии сострадания, ибо последнее берет под охрану все обреченное, готовое уже сойти со сцены, нездоровое и губительное для человека.

Объявив войну христианству, философ неистово обрушивается на его мораль, призывающую к смирению и всепрощению, ибо, по его мнению, этот призыв всего лишь лицемерие, поскольку любая мораль всегда есть не что иное, как механизм господства над себе подобными. А так как слабому невыносимо выказывать свою слабость перед лицом сильного, то уничтожение сильного - цель его самосохранения.

В обществе, считает Ницше, существовало всегда две морали - мораль сильных, или аристократическая мораль, и мораль слабых, или мораль рабов. В то время как аристократическая мораль самодостаточна в своей позитивности, мораль рабов отрицает в принципе все, что не является ее частью, что отлично от нее. Таким образом, в отношении сильных у рабов возникает ressentiment, т.е. чувство черной злобы или зависти. Но лицемерно скрывая эту зависть, они начинают говорить о добродетели, долге, бескорыстии, самопожертвовании, покорности и смирении.

Если же проанализировать аскетическую мораль христианства, то за внешней оболочкой бескорыстия и смирения проглядывает стремление повелевать и господствовать. Стало быть, она - способ закабаления других. Сдерживание жизненной мощи сильных слабыми, утверждает философ, и есть наиболее страшный грех против человека - соли земли. Поэтому сейчас нужен новый человек, который будет любить земное и основополагающими ценностями сделает телесное здоровье, дионисийское половодье чувств, непреодолимую волю.

Итак, по Ницше, безобразен человек, согнувший спину перед иллюзиями потустороннего и потерявший веру в жизнь; достоин же уважения лишь «сверхчеловек», верующий в земное, творящий смысл земного и исполненный воли к победе. Поскольку Бог умер, то надо желать, чтобы утвердился сверхчеловек, - таково кредо философа.

Сверхчеловек Ницше - это сильная личность, разорвавшая оковы «рабской морали», построенной на послушании, и восставшая против человеческих законов. Это - аристократ, находящийся вне пределов «стада». Но это еще и аристократ духа, т.е. широкообразованный человек, хорошо разбирающийся в искусстве и способный к глубокому его восприятию. И в таком качестве он мало напоминает «сверхчеловека», представленного в фашистской идеологии.

Если попытаться охарактеризовать в общих чертах данный период развития западной философии, то следует констатировать, что вместе с гегелевским учением закончилась история всеобъемлющих философских систем. В связи с разработкой частных наук резко идет на убыль метафизический интерес, и спекулятивное мышление заменяется «научным», или «позитивным». Но философы позитивистского толка заявляют, что человеческое познание должно довольствоваться лишь установлением отношений между явлениями. И коль скоро не признается существование какого-либо Абсолюта, единственным принципом становится то, что все относительно. А значит, бессмысленно говорить о первых причинах и конечных целях вещей.

Итак, с одной стороны, происходит сциентизация (онаучивание) философии. Однако одновременно действует и другая тенденция - отказ от примата чистого разума. Это с наибольшей силой проявляется в волюнтаризме, принимающем явно иррационалистический оттенок, где центр тяжести с теоретической области переносится в практическую плоскость, являющуюся сферой действия волевого начала. В результате в учениях Шопенгауэра и Ницше сущность человека вообще заключается в воле, которая по своей сути слепа и иррациональна.

Одним словом, в XIX столетии после Гегеля философия продолжает развиваться, и особенно пышный расцвет ее заметен в пограничных областях, где она вплотную соприкасается с эмпирическими науками; и в то же время разработка ядра философских проблем осуществляется недостаточно. Это и позволило В.Виндельбанду отметить, что характерной чертой данного периода становления философской мысли является «истощение метафизической энергии и высший накал эмпирического интереса».

Перестав заниматься познанием первопричин бытия, философия концентрирует свое внимание на человеке как неповторимом индивиде, на его внутренних чувствах и переживаниях. Деление на материализм и идеализм также отходит на второй план, а на первое место выдвигается «третья линия», или «нейтральный монизм», который проповедовали Мах и Авенариус. Подвергается сомнению идея прогресса и заменяется понятием «социального изменения». Целью познания становится не бескорыстное постижение истины, а прагматическое обретение «воли к власти», овладение вещами, достижение успеха. Короче говоря, возникает новая парадигма философского знания, во многом отличная от классического образца.