6. Поздний эллинизм и всемирно-римская ступень
а)
Несомненно, что период раннего эллинизма таил в себе коренное социально-экономическое и духовно-культурное противоречие. Разрешая старое противоречие аристократии и демократии, он в то же самое время, по неумолимой диалектике истории, развязывал новое противоречие, о котором классическое эллинство не могло иметь никакого представления. Это было противоречие между полусвободной инициативой бывшего абсолютного раба и внешнепринудительной зависимостью его от бывшего абсолютного рабовладельца. Свободная инициатива, в условиях рабовладельческого общества, не могла не иметь никаких границ. Когда она доходила до того, что раб бросал землю и господина и переходил на другую землю или к другому господину или вовсе становился бродягой и разбойником, тогда вся эта система лопалась, ее внутреннее противоречие взрывало ее изнутри. Выходом из этого противоречия было прикрепление этих полусвободных арендаторов к земле. Этим вся их свободная инициатива переносилась на совершенно другую ступень; оставаясь сама собой, она в каждом своем моменте уже оказывалась под непосредственным принуждением и тем самым вступала и синтез с той системой непосредственного рабовладения, которая, как мы знаем, существенна для классического эллинства. Другими словами, непосредственное и опосредствованное рабовладение сливались тут в земельно-крепостное рабовладение, ясным указанием на что является указ императора Константина (322 г.) об окончательном прикреплении колонов к земле и необычный рост в эпоху поздней империи вечной аренды, когда отец передавал свою аренду сыну.
Античное земельно-крепостное рабовладение еще не было в полном смысле слова крепостничеством, существенным для последующей феодальной формации. В эпоху феодализма личность крепостного крестьянина принципиально считалась абсолютно свободной, и только ввиду непреодолимых условий общечеловеческой жизни считалось естественным одним быть господами, другим - подчиненными. В Римской империи, как указанная социально-экономическая ступень ни близка к феодализму, она все же была рабством, т.е. раб считался рабом по природе, в самом последнем своем существе (хотя социально-политическая атмосфера уже была насыщена разнообразными духовно-освободительными идеями).
б)
То же самое противоречие в политической сфере поздняя Римская империя разрешала политическими средствами. Антитеза монархического режима и внутренне свободной личности тоже могла существовать только до поры, до времени. Тут тоже рано или поздно должно было наступить внутреннее слияние интимных субъективно-анархических, чувств и переживаний с политическим абсолютизмом империи. Оно и наступило в римской теократии, которая, внешне оставаясь тем же государственным абсолютизмом, претендовала в то же время на самое внутреннее и интимное, что было тогда в человеке, на религию. Монархический абсолютизм становился какой-то своего рода мистической церковью, государством-церковью, куда гражданин должен был входить уже не просто формально и внешне, сохраняя за собой право на какой угодно внутренний анархизм и "покой" своей личности, но куда он должен был входить совсем аппаратом своих глубочайших и интимнейших чувств. С другой стороны, и внутренний анархизм, психологизм эллинистической личности тут получил для себя предел и оформление, сливаясь с абсолютными нормами мирового государства. Политически это была эпоха цезаризма, исподволь подготовлявшегося уже с первых шагов раннего эллинизма (еще Александр Македонский, как известно, объявил себя богом, апофеоз же римских императоров начался уже с Августа). Это растворение государства в функциях негосударственных сказалось не только в той крайней степени, которую мы назвали теократией. Оно проявлялось в росте частной власти, когда землевладельцы-сенаторы, в силу специальных указаний самого же государства, начинали получать над своими крестьянами чисто политическую власть; в закрепощении городских классов населения и, наконец, в диоклетиано-константиновском разукрупнении государства. Черты назревающей феодализации нетрудно проследить и в новой организации власти, и в способах составления и содержания армии, и в налоговых реформах и в пр.
в)
Но нас, конечно, главным образом интересует идеология данной социально-политической ступени и в особенности ее эстетика. Какую форму приняла тут античная эстетика?
Она снова приняла форму мифологии, как та ее начальная стадия, которую мы формулировали раньше.
В самом деле, что такое миф? Миф есть, с точки зрения тех, кто его признает, - и объективное бытие, поскольку он изображает нечто реально происходящее, и субъективное, поскольку речь идет тут о происшествиях с личностями. Миф есть бытие социальное, а не просто природное. Но вместе с тем это не просто нечто субъективно-психологическое, не просто выдумка и фантазия (конечно, для тех, кто мыслит мифологически). С другой стороны, миф все же отличается от социальной жизни в ее внешнеисторическом понимании тем, что дает эту социальность в плане чисто идеальном, как это идеальное понимается в ту эпоху. Однако эта идеальная сущность, являясь божеством, демоном или героем, воплощена здесь так, что уже нет разницы между реальным телом и идеальным воплощением. Демон или герой, с точки зрения мифического понимания, не только идеален и не только реален, а является тем и другим сразу и одновременно. Здесь событие превращено в чудо, а история - в мистерию.
Для античности миф есть конкретнейшее выражение сущности бытия, бытия личностно-исторического и в то же время сказочного. Вот почему дряхлеющая античность, собирая все свои последние культурные ресурсы с целью самозащиты, бросилась так безудержно в объятия архаической мифологии, которую можно было критиковать за что угодно, но которую античный человек всегда понимал как выражение (пусть наивное и ненаучное) общежизненного человеческого процесса, выражение, в котором абстрактная мысль еще не произвела разделения между идеальным и реальным, между всеобщим и индивидуальным, между сказочным и эмпирическим, между человеком и природой, между человеком и его родовой общиной. В эпоху позднего эллинизма эту архаическую наивность пытаются реставрировать, но, конечно, уже не наивными, а высококультурными и цивилизованными средствами. Таким образом реставрируется древняя религия с ее магией, культами, аскетической практикой и теократией. Это та окончательная философия и эстетика, на которую была способна античность.
Последние четыре века античной эстетики заняты неоплатонизмом (529 г., когда Юстиниан закрыл Платоновскую Академию и последние философы-платоники рассеялись по Востоку, может считаться концом и античной философии с эстетикой и всего античного языческого мироощущения). Такая эстетика, конечно, могла зародиться только в специфической социальной среде. Старый физический космос, оставаясь исходным предметом философии, уже не мог быть ее окончательным предметом. Должен был создаться особого рода социальный космос, которым и оказалась Римская империя. Рим дал то, чего не могла дать Греция. Рим - это какое-то особо глубокое чувство государственности, апофеоз социальности. Когда читаешь источники по истории Рима, поражаешься, какой неумолимый государственный инстинкт тяготел в этих многочисленных римских полководцах, администраторах, императорах. И как ни отличается христианское средневековье от языческого Рима, но обоготворение земной власти, абсолютизирование государственности, апофеоз социального строительства объединяет даже такие столь различные культуры, как языческий Рим и Рим католический. Власть и право переживаются тут с особенной глубиной, с особенной интимностью. Разве мог в такой атмосфере римский император не обожествляться и римский папа не чувствовать себя наместником Христа на земле? Эстетика неоплатонизма есть поэтому не просто принадлежность монархии, но она есть специфическая цезаристская эстетика, в ней отразился специфический исторический опыт римского цезаризма, напряженный до степени мистического инстинкта и достигший космического универсализма. Самое главное, однако, это понять социальную почву неоплатонизма. Некоторые философы, не будучи в состоянии социально-исторически проанализировать такой сложный феномен, как четырехвековой античный неоплатонизм, отыгрываются на мистике, магии, астрологии, считая, очевидно, что ругань против поповщины и есть настоящий марксистский анализ. Тем не менее можно бесконечно критиковать и бранить неоплатонизм за мистику, и все же это не будет иметь ничего общего с марксистско-ленинским его анализом. Ведь буржуазные мыслители тоже очень часто и много критиковали и бранили неоплатонизм. Чтобы приблизиться к марксистско-ленинскому анализу, необходимо, прежде всего, учесть то новое, к чему пришла в эпоху неоплатонизма рабовладельческая формация. Это новое мы раньше формулировали как феодализацию рабовладения, как феодализацию всей римской империи. Феодализация эта возникла в силу необходимости возможно больше использовать личную инициативу в условиях рабовладения. Она была последним способом гальванизировать одряхлевшую и ставшую совершенно нерентабельной рабовладельческую формацию. Однако феодализация есть не что иное, как частноправовое понимание всей государственной, всей политической и экономической жизни: а это частноправовое понимание влекло за собой трактовку человека уже не просто как вещи или физического тела, но и как личности, связанной с другими личностями тоже личными и тоже широкообщественными, а не только производственно-техническими связями. Ясно потому, что феодализация рабовладения должна была реставрировать (вернее, пытаться реставрировать) элементы старинного первобытнообщинного строя, в котором каждый отдельный человек с полным сохранением своей физической и телесной природы находился и родовой связи с другими людьми, а не только в той абстрактной связи, которая определяется одной производственно-технической практикой. Для Римской империи последних веков характерны такие явления, как патронат, пекулий и пр., которые вместе с колонатом вообще являются аналогией именно родственных отношений и построены на использовании родственных и личных связей, а не на прямом и механическом воздействии. Однако тут-то и начинается самое главное: реставрация первобытнообщинных связей по необходимости была также и реставрацией мифологии, поскольку миф был в эпоху первобытнообщинной формации единственной нормальной идеологией. Ведь мифология - это и есть понимание природы и всего мира как некоей универсальной родовой общины.
Итак, рабовладельческая формация позднего эллинистически-римского периода начинала включать в себя разнообразные и весьма многочисленные элементы крепостничества и вообще феодализации; феодализация общества в условиях рабовладения была частичным введением в систему экономики частноправовых отношений; эти последние реставрировались здесь по аналогии с отношениями общинно-родовыми. И, наконец, реставрация общинно-родовых отношений по необходимости была также и реставрация мифологии.
Если мы теперь примем во внимание, что тут перед нами не просто мифология, а именно реставрация мифологии, то станет ясным также и отсутствие в этой неоплатонической мифологии всякой наивности и простоты и разработка ее при помощи сознательных усилий рассудка, разума, внутреннего чувства и волевых устремлений. Тут мы имеем не мифологию просто, а философию мифологии, логику и диалектику мифологии, изыскания разного рода сознательных приемов превращения человека и всей истории в мифологию, все эти утонченные и изысканные методы мистической, магической, аскетической и умозрительной практики. Это и есть неоплатоническая эстетика.
Таково социальное происхождение эстетики позднего эллинизма. Конечно, здесь мы намечаем только самую центральную магистраль эстетики позднего эллинизма и не касаемся других, тоже очень важных магистралей вроде, например, позднеэллинистического искусствоведения21.
- 2. Классические системы философии
- 3. Существенные уточнения
- 2. Принцип античного гения
- 3. Формула Гегеля
- 4. Свободнорожденные
- 5. Античность и прогресс
- 6. Необходимые оговорки
- 7. Точность в науке о греческой культуре
- 2. Красота в природе
- 3. Общий взгляд античности на искусство
- 4. Вопрос об эстетике как о самостоятельной науке в античности
- 5. Современная оценка античной эстетики
- 2. Ранняя рабовладельческая формация
- 3. Рабовладельческая развитая формация
- 4. Три стадии античного рабовладельческого общества. Классическое эллинство
- 5. Ранний эллинизм
- 6. Поздний эллинизм и всемирно-римская ступень
- 7. Заключение
- 2. Природа в гомеровских сравнениях
- 565 В этих местах человека легчайшая жизнь ожидает.
- 6. О некоторых отдельных эстетических категориях, относящихся к природе и космосу
- 2. Земледелие
- 3. Скотоводство
- 4. Обработка материалов, кроме металлов
- 5. Обработка металлов33
- 6. Оружие
- 7. Прядильно-ткацкое производство и одежда
- 8. Жилище
- 9. Общие выводы об изображении трудовой деятельности у Гомера
- 10. Общая характеристика индивидуального человека
- 11. Наружность человека
- 2. Изобразительные искусства
- 3. Мусические искусства
- 4. Нераздельность искусства, природы, ремесла, науки и жизни
- 5. Материалы о красоте вообще
- 6. Сущность красоты вообще по Гомеру
- 7. Социально-историческая основа гомеровского представления о красоте
- 4. Исторические и библиографические дополнения к Гомеру
- 1. Гомер и археология
- 2. Гомеровские словари
- 3. Диалектный состав гомеровского языка и его литературно-эстетическое значение
- 4. Гомер и историко-эстетическое развитие
- 5. Из литературы о гомеровских сравнениях
- 6. Вопросы общего изложения Гомера
- 7. Популярные изложения гомеровского вопроса
- 1. Историческое развитие периода
- 2. Три основных периода античной классической эстетики
- 3. Ранняя классическая эстетика в ее историческом развитии
- I. Эстетика конечных числовых структур, древнее пифагорейство
- 1. Основное учение о числовой структуре
- 1. Необходимость учета специфики
- 3. Понятие о числовой гармонии
- 4. Резюме о музыкальной эстетике
- 2. Платоновские тексты о пропорциях, не имеющие прямого отношения к эстетике
- 3. Пропорции, физические элементы и геометрические тела
- 4. Музыкальные пропорции
- 5. Общая сводка
- 6. Гносеологическая пропорция
- 2. Структурные понятия и термины
- 3. Художественно-технические понятия и термины
- 2. Исходный пункт
- 3. Симметрия живого тела
- 4. Понятие центра
- 5. "Квадратный" стиль
- 6. Вопрос о числовых данных
- 7. Культурно-стилевая оценка "Канона" Поликлета
- 2. Ум как принцип красоты и порядка
- 3. Предполагаемое учение о красоте, жизни и смерти
- 2. Бесконечность и ее типы
- 3. Определение гомеомерии
- 2. Отдельные представители элейской школы
- 3. Эстетический смысл элейской философии
- 2. Эстетический смысл учения милетцев
- 2. Возможность разных подходов
- 2. Трагический хаос противоположностей не исключает светлого космоса
- 2. Отсутствие отвлеченных построений у Гераклита
- 3. Черты синтетизма
- 4. В поисках специфики Гераклита
- 1. Некоторые основные особенности творчества Гераклита
- 2. Аристократизм и демократизм
- 2. Наиболее вероятный спецификум
- 3. Итог эстетической картины мира
- 6. Подражатели и последователи Гераклита
- 1. Псевдо-Гиппократ
- 2. Кратил
- 3. Эпихарм
- 2. "Любовь" и "Вражда"
- 2. Эстетический субъект
- 3. Пропорциональность
- 4. Гармонически-пропорциональная природа эстетического сознания
- 5. Учение о цвете
- 2. Связь со стихиями
- 2. Структура и континуум как предельные категории
- 3. Природа пустоты и движения в ней у атомистов
- 4. Эстетическая переработка античной философии, античного космологизма и атомизма
- 2. Учение об индивидууме (атоме); наука и конец досократики
- 2. Бесконечная качественность атомов
- 3. Геометрическая или вообще числовая структура
- 4. Физико-геометрическая природа
- 5. Предел
- 6. Движение атома
- 7. "Сумма" и "целое"
- 8. Двоякое понимание атома
- 9. Инфинитезимальные процессы
- 10. Критика неправильных интерпретаций
- 3. Основной принцип атомизма
- 4. Атомистическая диалектика и возникающая на ее основе эстетика
- 1. Атом - субъект и объект определения
- 2. Физика и геометрия
- 3. Атом и его эманации
- 4. Бытие и небытие
- 5. Атомы и их движение
- 6. Необходимость и свобода. Хаос и космос
- 7. Целое и части
- 8. Познание и бытие
- 9. Наиболее яркое выражение натурфилософской эстетики Демокрита
- 2. Переход к специальной эстетике. Индивидуально-скульптурная точка зрения
- 2. Эстетический субъект и художник
- 3. Происхождение искусств и языка
- 2. Принципы античного цветоведения
- 3. Aтомизм
- 4. Характеристика отдельных цветов
- 5. Случайность и путаница аналогий
- 6. Эстетическое значение теории цветов у Демокрита
- 1. Мифология, натурфилософия, антропология
- 2. Разложение натурфилософии
- 2. Живой организм - основа античной эстетики
- 3. Общественно-историческая практика, лежащая в основе античной эстетики
- 3. Число и живой организм
- 4. Скульптурный и гражданственно-полисный характер числа
- 2. Тождество идеального и реального, но с приматом реального
- 3. Материально-чувственный и математически-интуитивный принцип
- 4. Античный и современный диалектический материализм
- 5. Диалектика, или единство и борьба противоположностей
- 2. Особенности структуры
- 3. Формы структуры
- 4. Соотношение эстетической структуры и эстетической действительности
- 5. Абсолютная эстетическая действительность
- 1. Первообраз и подражание
- 2. Судьба, боги, космос и человек
- 4. Космос как совершеннейшее произведение искусства.
- 2. Социально-историческая основа
- 3. Поэтические формулы
- 4. Разложение
- 2. Общие труды по античной философии (русские и переводные)
- 3. Общие труды по античной философии (иностранные)
- 2. Общие труды по античной эстетике
- 2. Частная терминология
- 5. Области, соседние с эстетикой и часто прямо в нее переходящие
- 1. Эстетика и общее миропонимание
- 2. Эстетика и мифология
- 3. Миф и логос
- 6. Природа и космос
- 7. Пространство, время и движение
- 10. Эстетика и учение об уме
- 11. Эстетика и этика
- 12. Эстетика, логика и диалектика
- 13. Историческое и человеческое
- 14. Эстетика и математика (число, величина и единое)