logo
философия ответы

24.Эпикур и его философское учение

Учение Эпикура Эпикур принимает ксенократовское деление философии на три части: логику, физику и этику. Первая изучает каноны, согласно которым мы познаем истину, вторая - строение реальности, третья - цель человека, счастье и способы его достижения. Первая и вторая реализуются только в функции третьей. Платон полагал, что чувство смущает душу и отсекает ее от бытия. Эпикур переворачивает эту позицию, считая, что именно чувство схватывает бытие безошибочным образом. Чувства не ошибаются. Если бы чувство хоть раз обмануло, - ссылается на Эпикура Цицерон, - не было бы возможности верить ни одному из них. В этом смысле ощущения суть посланники истины. Аргументы Эпикура таковы: 1) Ощущения суть аффекты, значит, они пассивны, т.е. производны от чего-то, что они адекватно отражают. 2) Ощущения объективны и истинны, что гарантировано той же атомистической структурой бытия. От вещей истекают комплексы атомов, образующих образы, или подобия, которые в точности воспроизводятся нашими чувствами путем проникновения в нас этих образов, "simulacra". Ощущения регистрируют эти образы, как они есть, а также те, что ошибочно называются иллюзиями, ибо - это различные формы проявления объекта, в зависимости от места и дистанции от нас; ясно, что объект вблизи нас будет отличаться от того, что вдали; это обстоятельство, в котором иные видят доказательство обманчивости чувств, на деле свидетельствует об обратном. 3) Наконец, ощущения - в силу своей нерациональности - не способны отнять или прибавить нечто от себя,, а, значит, они объективны. В качестве второго "критерия" истины Эпикур полагает т.н. "пролепсис", "prolepsis" , т.е. некие отпечатки чувственных впечатлений, остающихся в памяти в качестве резервов, выполняющих функцию предвосхищения будущего опыта. "Пролепсис" суть ментальные представления вещей, "память о том, что часто представляется извне". Мы способны предвосхищать события, но лишь в той мере, в какой это позволяет прошедший опыт, можем догадываться о характере вещей и тогда, когда они не предстоят перед нами, но в рамках уже имеющегося чувственного опыта. "Имена" суть "естественные" выражения этих "пролепсисов", образующихся в результате первоначального действия вещей на нас. Третий критерий истины Эпикур находит в чувствах "наслаждения" и "страдания". Эти аффекты объективны по тем же соображениям, что и ощущения. Однако, они еще более существенны, ибо, помимо того, что позволяют распознавать и отделять истинное от ложного, бытие от небытия, они образуют аксиологический критерий, благодаря которому возможно опознание блага и отделение его от зла, а, значит, это критерий выбора, т.е. правило действия. Ощущения, "пролессис" и чувства удовольствия и страдания имеют одну общую характеристику, что гарантирует их ценность и истинность, это - непосредственная очевидность. Покуда мы способны останавливаться перед очевидностью, признавая за ней истину, не ошибемся, - ведь очевидность всегда есть прямое воздействие на нас реальности. Очевидно, в узком смысле слова, - это все непосредственное (чувства и предчувствия). Но, поскольку процесс мышления не в состоянии зафиксировать непосредственное, будучи операцией опосредования, то отсюда рождается мнение, а с ним рождается возможность ошибки. И, если все очевидное верно, то все опосредованное, т.е. мнения, бывает иногда истинным, иногда ложным. Верными Эпикур полагает те мнения, которые 1) получают подтверждение в опыте и в сфере очевидного; 2) не получают опровержения со стороны опыта и очевидного; 3) не получают пробной аттестации. Надо заметить, что очевидность здесь выступает базовым параметром, но, в любом случае, очевидность эта только эмпирическая, т.е. такая, какой она представляется чувствам, но не разуму. Здесь как нельзя лучше заметны тяжелые последствия сенситивного эпикурейского канона. Ясно, что основные понятия эпикурейской физики, такие как "атомы", "пустота", "отклонение атомов", - далеко не очевидны сами по себе, по той простой причине, что сенсорно не воспринимаемы. Но, по Эпикуру, именно они предпосланы всем прочим феноменам, более того, призваны делать их осмысленными и внятными нашему разуму. Неясно, каким образом другие принципы и понятия, могут обнаружить недостаток опытного подтверждения. Напомним также, что, как уже было показано, из суждения "все ощущения истинны" можно получить как абсолютный субъективизм в духе Протагора, так и абсолютный объективизм. По правде говоря, и физика, и этика Эпикура выходят далеко за пределы того канона, который тем же Эпикуром установлен.

25.философия Древнего Рима

В памятниках искусства времени Августа нашли яркое отражение многие особенности культурного процесса в сложные годы перехода от республики к империи. Характер возникавших тогда художественных форм косвенно зависел от различных причин. Во внимание следует принимать не только социально-политические события, но прежде всего специфику господствовавших в римском обществе той поры философских взглядов, а также изменения в религиозных верованиях поздней республики и ранней империи, вызванные широкими контактами римлян с другими народами Средиземноморья.

Исторические события периода от 27 г . до н. э. до 14 г . н. э. связаны более с действиями пришедшего к власти Августа внутри государства, нежели с его внешнеполитическим курсом. Особенное внимание Август в годы укрепления единовластия обратил на подчинение себе армии, жречества, финансового и экономического аппарата империи.

Хотя в годы принципата и продолжались в довольно широких масштабах военные операции против парфян, германцев, далматинцев, племен Испании, а молва об Августе как миротворце являлась своего рода официальной фикцией, все же после ожесточенных гражданских войн казалось, что жизнь течет относительно спокойно. Это, несомненно, способствовало оживлению художественной деятельности: строились театры, храмы, форумы, арки с многофигурными рельефами; создавались скульптурные монументы; развивалось портретное искусство; распространялись декоративная живопись и мозаика, украшавшие стены и полы частных и общественных зданий; наблюдался своего рода расцвет прикладного искусства и художественных ремесел, в частности керамики, стекла, глиптики и др.

Переход от республиканских обычаев к монархическим происходил постепенно, но достаточно заметно. Во всяком случае, в начале правления Августа отношения принцепса с его окружением были проще и естественнее, нежели позднее.

Вопросами, связанными с художественным творчеством, начинали заниматься в годы правления Августа приближенные принцепсу чиновники, старавшиеся с помощью памятников искусства создать популярность патрону или попросту возвеличить его. Римляне, завоевавшие эллинистические государства Малой Азии и Египта и хорошо сознававшие, какую большую роль может сыграть искусство в политических целях, не замедлили использовать его для прославления Августа. Особенно отличался в этом отношении зять Августа, муж Юлии — Марк Агриппа. Деятельность этого преданного Августу человека незнатного происхождения была очень активной, особенно в строительстве акведуков и терм. Ему же принадлежала идея строительства храма всех богов Пантеона. Чтобы наглядно продемонстрировать успехи завоева тельной политики римлян и желая отметить роль Августа как главы государства, Агриппа приказал выложить в столице огромную карту мира с обозначением размеров захваченных земель. Насколько остро в то время на художественной почве начали сталкиваться; интересы личные и государственные, свидетельствует упоминаемый Плинием проект Агриппы обобществить особенно значительные и дорогие статуи и картины, изъяв их из частного пользования.

На римлян поздней республики и раннего принципата производили ошеломляющее впечатление произведения греческого искусства, увиденные ими в завоеванных землях и привезенные на кораблях в качестве трофеев.

Римляне во всех видах искусства старались подражать греческой классике. И их стиль в связи с этим стали называть классицистическим. Эпоха Августа в искусстве — эпоха классицизма.

С жадностью стремились римляне как можно больше награбить греческих статуй, ваз, резных камней. Этой почти патологической страстью были охвачены не только чиновники, представлявшие власть в покоренных провинциях, но и сам принцепс. Так, в годы жестоких проскрипций 1 , когда жизнь человека всецело зависела от его прихоти, Август добился осуждения на смерть одного римлянина, чтобы овладеть принадлежавшей ему прекрасной бронзовой коринфской посудой.

Официальные круги, и прежде всего сам Август, стремились к тому, чтобы в характере исполнявшихся в их годы художественных произведений создавалась видимость продолжения республиканских традиций. Возможно, в этом сказывалось общее стремление и в искусстве приглушить проявление монархических принципов, набросить своего рода республиканский покров на имперскую систему. Однако достичь этого' было не только трудно, но и невозможно. Большая часть произведений искусства, выполненных после прихода Августа к власти, выражала уже новые взаимоотношения людей, новые идеи и настроения.

В области религии Август придерживался политики сохранения древнеримских культов, почитавшихся во времена республики. В годы правления принцепса строилось много новых храмов и участилась реставрация старых. Несмотря на противодействие, которое оказывалось распространению в Риме иноземных культов, самые активные из них — восточные и особенно египетские — проникали даже в столицу (в Риме существовал храм Изиды) и нередко завоевывали расположение римлян. Оживлялись древнеримские религиозные предания и старинные республиканских веков обряды, большим почетом вновь стали пользоваться весталки 2 , в каждом из четырнадцати районов, на которые был разделен Рим, установили часовни для Ларов 3 .

 

Проскрипции — в Древнем Риме — списки лиц, объявленных вне закона, лишенных  состояния и подлежащих преследованию.

Весталки — жрицы богини домашнего очага Весты, поддерживающие в ее храме  священный огонь.

Лары — божества, покровители семьи и дома.

 

Религиозная жизнь Рима в годы Августа не отличалась ясностью и простотой. Старые республиканские культы уже не вполне отвечали запросам римлян, познакомившихся со многими иноземными эллинистическими культами и философскими течениями. Широко был известен тогда философ Лукреций Кар со своим довольно резким осуждением религии вообще. Население прислушивалось к выступлениям сторонников мистических культов, пифагорийцев, одним из которых был претор 1 58 г . Нигидий Фигул. Большую роль играли также восточные культы. Популярностью пользовались Озирис и Изида, Великая Матерь, Юпитер Долихенский.

Август не только возрождал древние республиканские культы, но и особенно поощрял поклонение божествам, связанным с родом Юли ев,— Венере, Аполлону, Марсу, а также обожествленному Юлию Цезарю, а с 29 г . до н. э. возник и культ самого Августа и в Азии и Вифинии начали воздвигать храмы, посвященные ему.

Большое внимание Август обращал на восстановление жреческого сословия, значительно ослабленного в годы гражданских войн. Весьма ревниво оберегал он жреческие учреждения республики и был членом самых крупных жреческих объединений.

Стремление Августа возродить былые республиканские обычаи и нравы проявлялось не только в области религиозных культов, но и в строгом отношении принцепса к быту сограждан, от которых он требовал возвращения к нормам добропорядочности и нравственности, существовавшим в годы республики до гражданских войн. Август стремился укрепить в римском обществе семью, он издал брачные законы, в которых всячески поощрялась многодетность и осуждалась холостяцкая жизнь 2 . Эти законы не только демонстрировали преклонение принцепса перед обычаями республиканской старины, но и должны были способствовать увеличению числа потомственных римлян. Августа особенно беспокоило сильно возросшее в годы поздней республики количество вольноотпущенников, получивших гражданство с помощью откупа.

Римляне всегда живо интересовались разнообразными философски ми учениями греков, особенно в позднеэллинистический период, хронологически соответствовавший концу республики и ранней империи. Каких-либо оригинальных философских теорий в годы ожесточенных гражданских войн поздней республики сами римляне не создали, зато внимательно следили за работой и трудами эллинских философов.

За несколько лет до воцарения Августа умер один из самых крупных римских философов — Тит Лукреций Кар, эпикурейское учение которого оказало сильное влияние на римлян и держалось долго после его смерти, уже в годы империи.

Последователь Эпикура Лукреций Кар в своей знаменитой поэме «О природе вещей» развил учение великого греческого философа, изложил основы античного материалистического мировоззрения и резко вы ступил против религии. Не исключено, что взгляды продолжателя Эпикура не вполне отвечали политике Августа, в годы правления кото-

 

Претор — первоначально высшее должностное лицо.

См,: Сергеенко М. Е. Жизнь Древнего Рима.— М.; Л., 1964.

 

рого философия не получила такого развития, как литература. В философии труднее было четко обосновать идеи Августа, а простое восхваление его, как в поэмах и стихах, в философии казалось невозможным. Август, очевидно, «терпел» — если так можно выразиться — философов, не преследуя их активно, хотя и не поощрял их деятельности. Несколько позднее, в I в. н. э., во времена Домициана, философы Римской империи подверглись жестоким гонениям и преследовались как люди, опасные для государства: император закрыл все существовавшие тогда в столице философские школы, в том числе эпикурейскую.

Хорошо знакомы были граждане Древнего Рима в годы принципата Августа со стоицизмом 1 : у философа-стоика Ария Дидима из Александрии учился сам Октавиан. На первый план из учения стоиков теперь выступали проблемы нравственности. Правда, первые сочинения видного римского стоика Сенеки относятся уже ко времени правления Клавдия, но известно, что этот ученый, родившийся в конце I в. до н. э., формировался и воспитывался в среде философов, склонивших его к стоицизму. Из своих воспитателей — киника Деметрия, пифагорейца Социона, эклектика Фабиана Папирия, стоика Аттала — Сенека особенно ценил и любил последнего, трудам которого и стал следовать в дальнейшем.

Глубокий, обнажившийся в годы послеавгустовского принципата конфликт между философским учением Сенеки и действительностью, захвативший самого философа, несомненно давал себя чувствовать и в годы правления Августа.

Видный представитель распространенного в годы правления Августа философского учения скептицизма Энесидем работал в Александрии в конце I в. до н. э.— начале I в. н. э. Энесидем, заявивший в своем скептическом выводе, что вероятность существования причины такова же, как и вероятность ее несуществования, развивал положения древне греческих философов-скептиков Аркесилая и Карнеада.

Довольно глубокие корни пустил на почве Рима и эклектизм, соединявший различные философские теории. Сторонники этого направления часто брали те или иные понравившиеся им положения из других философских учений, не создавая своих оригинальных концепций. Взгляды его проповедников в годы поздней республики — Марка Туллия Цицерона и Марка Теренция Варрона — получили широкую известность в годы ранней империи. Учитель Августа и друг Мецената, упоминавшийся выше стоик Арий Дидим также был близок к эклектикам. Эклектиков отличала увлеченность общественной деятельностью. Они чаще других принимали активное участие в политической жизни в годы поздней республики и в период ранней империи, излагая свои политические взгляды с присущей римлянам определенностью и точностью. Известные работы Цицерона «О государстве», «О законах», «Оратор», «Об обязанностях» свидетельствуют о большой заинтересованности философов-эклектиков всеми перипетиями происходившей тогда в Риме политической борьбы. 

26. Считается, что учение о числах в философии пифагорейцев положило начало науке и философии. Число полагалось не только началом всех вещей, оно было основанием упорядоченности и познаваемости мира. Число понималось как мистическая реальность, более реальная, чем сами вещи, так как вещи показывают себя поверхностно, а число содержит явленное и неявленное знание о том, что оно обозначает. Теория числа имела существенное значение для последующего развития интеллектуальной мысли, так как в ней заложено понимание структурированности бытия, и потому что в ней отмечена взаимосвязь законов математики и физики. Не случайно к теории числа Пифагора обращались и обращаются мыслители последующего времени. Так, уже в эпоху Возрождения возникали мнения, что античные математики знали и тщательно скрывали некую общую геометрии и арифметике науку, которая содержала метод новых открытий.