Вико - история как модель

Новое- иетормеское сознание, окончательно победившее в XIX в., во многом обязано итальянскому философу истории Джамбатти-ста Вико (Giambattista Vico, 1668-1744). Его главный труд Основания новой науки об общей природе наций (Principi di scienza nuova, 1725) труден для понимания и был мало известен при его жизни. Однако основная идея этого труда проста. Согласно Вико, мы можем обладать ясным и надежным знанием только о том, что мы сами создали1. Вико имел в виду прежде всего общество и историю, а также все институты и законы (ordinances), которые конституируют общество. Создаваемое человеком резко отличается от созданного Богом, то есть от природы. Так как природа создана не людьми, а Богом, то только Бог в состоянии полностью и до конца понять ее. Мы можем описывать природные процессы и выяснять, как ведут себя физические явления в экспериментальных ситуациях, но никогда не получим знание о том, почему природа ведет себя именно так, а не иначе. Люди могут познавать природу только "со стороны", с "позиции наблюдателя". Мы никогда не поймем природу "изнутри", как это делает Бог. Для нас полностью понятными и интеллигибельными являются только те

1 В некотором смысле основная идея Вико уже была сформулирована Гоб-бсом. (См. его Six Lessons to the Professors of the Mathematics. T.Hobbs. English Works. Ed. By W.Molesworth. Vol. 7. - P. 183 ff). "Некоторые из искусств являются доказательными (demonstrable), другие - нет. Доказательными являются те, где конструирование их предмета находится во власти творца, который при доказательстве не делает ничего сверх вывода следствий из его собственных действий. Причина этого в том, что наука о любом предмете выводится из предвидения его причин, порождения и конструирования. Следовательно, доказательство имеется там, где известны причины, а не там, где они ищутся. Поэтому геометрия является доказательной, поскольку линии и фигуры, о которых мы рассуждаем, начертаны и описаны нами самими. Доказательна и юриспруденция (civil philosophy), так как мы сами создаем государство (the commonwealth). Но поскольку природные тела известны нам не как наши конструкции, а по их следствиям, то здесь имеются не доказательства того, чем являются искомые нами причины, а того, чем они могут быть". Гоббс не связывает следствия этого принципа с исторической наукой. Имея в виду естествоиспытателей, Кант также пишет, что "разум видит только то, что сам создает по собственному плану" (И.Кант. Критика чистого разума. Предисловие ко второму изданию. Перевод Н.Лосского. Сверен и отредактирован Ц.Арзаканяном и М.Иткиным. - М., 1994. - С. 14). Впервые только у Гердера (Johann Gottfried von Herder, 1744-1803), Дройзена (Johann Gustav Droysen, 1808-1884) и Дильтея (Wilhelm Dilthey, 1833-1911) мы находим систематизацию истории и наук о духе, которая соответствует попытке Вико создать новые гуманитарные науки.

324

вещи, которые мы понимаем "изнутри", при условии, что их творцом является человек1. Таким образом, для Вико различие между тем, что сотворено человеком, и тем, что дано природно, имеет важные эпистемологические следствия.

Основная идея Вико имеет несколько следствий. Во-первых, Основания новой науки вносят коррективы в картезианство. Декарт утверждал, что гуманитарные исследования не могут дать нам надежное знание. Имея в виду исследование общественной жизни Рима, Декарт иронически спрашивал, можем ли мы когда-нибудь узнать больше того, что было известно служанке Цицерона? Вико, как мы видим, придерживается противоположного мнения. Мы можем обладать надежным знанием только в науках, объекты исследования которых в определенном смысле созданы человеком. Это относится к арифметике, геометрии (в них мы "создаем" определения, аксиомы и правила вывода) и истории. В естествознании мы никогда не достигнем похожей степени надежности.

Во-вторых, Вико предугадал современные споры в философии науки по поводу взаимосвязи гуманитарных и естественных наук. Различие между ними, говорит Вико, связано не только с их методами, но и с присущими им типами отношений между субъектом познания и объектом познания. Для Вико, общество, культура и история являются продуктами человеческого духа2. Итак, в "новой науке" исследователь пытается понять общество и культуру как выражение человеческих намерений, желаний и мотивов. В гуманитарных науках мы не имеем дело с картезианским различением субъекта и объекта. В них объект познания сам являетс

1 См. Джамбаттиста Вико. Основания новой науки об общей природе наций.

Перевод А. Губера. - М.-К., 1994.

"Но в этой густой ночной тьме, покрывающей первую, наиболее удаленную от нас Древность, появляется вечный, незаходящий свет, свет той Истины, которую нельзя подвергнуть какому бы то ни было сомнению, а именно, что первый Мир Гражданственности был, несомненно, сделан людьми. Поэтому соответствующие Основания могут быть найдены (так как они должны быть найдены) в модификациях нашего собственного человеческого ума. Всякого, кто об этом подумает, должно удивить, как все Философы совершенно серьезно пытались изучать Науку о Мире Природы, который был сделан Богом и который поэтому Он один может познать, и пренебрегали размышлением о Мире Наций, т.е. о Мире Гражданственности, который был сделан людьми, и Наука о котором поэтому может быть доступна людям" [с. 108].

2 Этот тезис Вико занимает центральное место в интерпретации Дильтеем

философии гуманитарных наук. См. W.Dilthey. Der Aufbau der geschichtlichen Welt

in den Geisteswissenschaften. - Frankfurt am Main, 1970. - S.180.

325

субъектом (люди и созданное ими общество). В гуманитарных науках исследователь в определенном смысле лично "участвует" в жизни и деятельности других людей. Напротив, по отношению к природе он всегда находится в позиции "наблюдателя". Это обстоятельство обусловливает различие методов гуманитарных и естественных наук.

Эпистемологические размышления Вико затрагивают также один из основных вопросов гуманитарных наук: каким образом современный человек может понять то, что создано предшествующими историческими эпохами и другими культурами? Вико считает, что когда историки и философы высказываются о прошлом, то они обнаруживают отсутствие исторического сознания. Они приписывают прошедшим временам понимание, которым они обладают сами. Но человеческие ментальные и интеллектуальные взгляды меняются от эпохи к эпохе. Знание, сформулированное и использованное в одно историческое время, трудно выразить и использовать в другое историческое время. Примером анахронизма, подчеркивает Вико, является предположение о том, что естественное право XVIII века существовало на ранней истории человечества. Выразители концепции естественного права (Гоббс, Гро-ций и др.) забывают, что понадобилось две тысячи лет, прежде чем философы развили современную теорию естественного права1. Более того, мы должны предостеречь себя от веры в то, что люди прошлого имели язык, искусство поэзии и рациональный разум, которые соответствуют тому, что мы находим в наше время.

Если мы хотим понять людей прошлого, мы должны заняться их языком (Вико также называет "новую науку" филологией). Мы должны погрузиться в их жизненные ситуации и смотреть на вещи с их точки зрения. Подобный подход является очевидным сейчас, в XX веке, но он не был таковым во времена Вико. Мы получили в свое распоряжение "историческое сознание", за которое Вико боролся в начале XVIII в.

Однако как можно "погрузить" себя в другие культуры и эпохи? Вико критически относится к радикальной точке зрения Просвещения, согласно которой Библия состоит из мифов и легенд, то есть поддерживаемых церковью "суеверий" и "выдумок". Двя Вико мифы являются доказательством того, что ранние эпохи организовывали свой опыт в иных концептуальных схемах, чем более поздние эпохи. Ранние эпохи смотрели на мир через мифоло-

1 См. Вико. Основания. - С. 104, 107.

326

гические очки. Этот мир может быть реконструирован только с помощью "фантазии" (или, как выразится пятьдесят лет спустя Гердер, погружения - Einfuhlung). С помощью фантазии мы можем, так сказать, прочувствовать жизненные ситуации других людей, участвовать в их жизни и понимать их мир "изнутри". Фантазия является способностью вообразить другие способы категоризации мира. Относясь к мифам как к "суевериям", мы лишаемся возможности понять, как думали люди прошедших эпох, как они, исходя из мифологического понимания реальности, действовали и тем самым изменяли себя и свой мир. Вико говорит, что мы можем научиться методически использовать нашу фантазию, если вспомним, что такое быть ребенком. Мы часто удивляемся странным сочетаниям слов и ассоциаций у детей, их "поэзии", "иррационализму", неумению делать логические выводы. Именно такой и должна была быть примитивная и дологическая менталь-ность первых людей1. Аналогично процессу превращения ребенка во взрослого, рационального и морального индивида, мы должны вообразить постепенное развитие у разных народов способности к рациональному мышлению. Для Вико существует аналогия между развитием народа и развитием индивида. Филогенез (развитие вида) напоминает онтогенез (развитие индивида), микрокосм отражает макрокосм. Все народы переживают детство, юность, зрелость, старость, упадок и смерть. Этот цикл повторяется бесконечно.

Для Вико понимание, которое приобретается с помощью нашей фантазии, не является познанием, основанном на обычных фактах, не является оно и познанием, покоящимся на отношениях между понятиями. Оно более напоминает "интуитивное постижение", которое, как мы полагаем, мы имеем относительно характера и поведения нашего близкого друга. Вико утверждает, что в силу нашей общей человеческой природы мы можем понять других людей как бы изнутри. Иначе говоря, мы можем интерпретировать их действия как выражение намерений, желаний и резонов. Мы приближаемся к такому постижению, когда пытаемся понять, что означало быть человеком в Афинах Платона или в Риме Цицерона. Мы можем приобрести такое постижение, согласно Вико, только с помощью эмпатии или фантазии (ср., как

1 В современной форме этот тезис развивал французский социолог Люсьен Леви-Брюль (Lucien Levy-Bruhl, 1857-1939) (см. La mentality primitive. - Paris, 1922).

327

в зависимости от позиции "участника" или "наблюдателя" по-разному понимается конфликт между "изнутри" и "извне"). Этим Вико стремится охарактеризовать постижение, или познание, которое не является ни дедуктивным, ни индуктивным, ни гипотетико-дедуктивным. Он стремится тем самым предложить гуманитарным исследованиям новую исследовательскую программу и новые методические принципы.

В то же время Основания новой науки Вико представляют собой синтез филологии, социологии и историографии. Новая наука описывает три главные исторические эпохи: П время богов; 2) время героев и 3) время человечества. Для Вико - это "идеальная вечная история", через которую проходят все народы. Конечно, он не считает, что все нации развиваются одинаковым образом. Они в большей или меньшей степени приближаются к этой "модели" "идеальной вечной истории", или, используя терминологию Вебера, к идеальному типу исторического движения. Нация возникает, достигает зрелости и умирает. Новые нации повторяют тот же самый цикл. Вико осознает, что "идеальная вечная история" не может быть полностью объяснена на основе намерений отдельных индивидов. Он обращает внимание на то, что человеческие действия часто имеют непредсказуемые последствия. В этой связи Вико говорит о непостижимых путях Божественного провидения в истории. Его позиция отличается как от стоицистского понимания рока, так и от спинозовской точки зрения на необходимость. Бог, или Божественное провидение, прямо не вмешивается в историю, но посредством человеческих действий реализует то, о чем никто не мог и подумать1.

В свете этой "идеально-типовой" модели мы можем приблизиться к содержанию картины истории, развиваемой Вико. Сталкиваясь с силами природы, первые люди испытывали страх и ужас. Природе приписывались намерения и цели. В определенном смысле все существующее казалось священным. Эти люди не обладали всеобщими понятиями и развитым языком, возникшими в более позднее время. Их картина мира основывалась на аналогиях и ассоциативном

1 В той мере, в какой человеческие создания сотворены Богом, они никогда не будут способны полностью понять свою роль в божественных планах, то есть то, как Божественное провидение использует человеческую природу для реализации Своей цели в отношении людей. С несколько иной точки зрения можно сказать, что науки о людях как "природных" и как "духовных" созданиях радикально отличаются друг от друга (ср. с разделением Вико естественных и гуманитарных наук).

328

мышлении'. Они воображали, что традиции, привычки и общественные учреждения установлены богами. То, что является правильным и справедливым, им сообщал оракул. Первое "естественное право" понималось как "богоданное". Форма правления была в буквальном смысле слова теократической. Как мы видим, это был образ жизни, в котором все было взаимосвязанным и зависящим от примитивной "природы" или ментальноеT человека. Согласно Вико, это было "время богов". В течение этого периода люди создали религию, искусство и поэзию, которые соответствовали их образу жизни и эмоциональному мироощущению.

На следующем этапе, во "времена героев", могущественные патриархи (patres) стали предводителями семей и племен. Слабые искали защиты и становились плебеями. Эта эпоха описана в Илиаде Гомера2. На этой фазе истории также существует внутренняя взаимосвязь между картиной мира, поэзией и образом жизни. Героическое сознание является "поэтическим", а не дискурсивным. Метафоры превалируют над понятиями. Мудрость эпохи является "поэтической", а не философской. Гомеровские герои поют, они не говорят прозой.

Общественная дифференциация порождает внутреннюю динамику "героического общества". Жизнь плебеев и то, что они производят, находятся в руках хозяев3. Постепенно плебеи (famuli) начинают осознавать свою силу и, соответственно, меньше нуждаться в защите. Они "гуманизируются", учатся аргументировать и требуют своих прав. Требования со стороны рабов ведут к объединению сил хозяев с целью подавления сопротивления угнетенных. Этот конфликт является источником возникновения аристократии и монархии. Согласно Вико, Солон (630-560 до Р.Х.) стал первым выразителем новой эгалитарной ментальноеT.

Солон побудил угнетенных задуматься и признать, что "их человеческая природа одинакова с благородными: и что, следовательно, они должны быть уравнены с ними в гражданском праве (civil diritto)"\ Тем самым Вико как бы предвидел гегелевскую диа-

1 Согласно Вико, мы можем найти следы этой картины мира в нашем языке.

Мы более не верим, что река имеет "рот", но продолжаем говорить об "устье"

реки. Для нас смерч не имеет "глаза", но мы продолжаем говорить о "глазе смерча".

2 Вико подчеркивает, что Илиаду и Одиссею создали разные авторы. Он счи

тает, что эти поэмы разделяет 600 лет. Илиада также не является произведением

одного человека, а результатом народного творчества (народной поэзии). Тем

самым Вико начинает обсуждение так называемого "гомеровского вопроса".

3 Вико. Основания. - С. 250.

4 Там же. - С. 151.

329

лектику господина и раба [см. Гл. 20]. Когда те, которыми правят, понимаются как равные с теми, кто управляет, то, по мнению Вико, изменение формы правления становится неизбежным. В результате форма государственного правления из аристократической становится демократической. Во время этого перехода язык также изменяет свой характер. Мы оказываемся в "прозаической" эпохе. Люди учатся использовать абстракции и всеобщие понятия. Философская мудрость заменяет поэтическую. Мы приедим к "модернистскому" различию между священным и мирским, между храмом и харчевней.

В этой третьей исторической эпохе, называемой Вико "временем человека", впервые появляется индивид и с ним индивидуализм. Индивидуализм и эгоизм порождают разъединение и тенденцию к распаду. В Античности последними "модернистами" были киники, эпикурейцы и стоики. Упадок завершился варварством, а Средневековье начало новый цикл1. Согласно Вико, все народы проходят подобный цикл (corsi e ricorsi). Однако неясно, интерпретирует ли он этот исторический процесс как "вечное повторение одного и того же" (Ницше) или как более диалектическое, спиралевидное развитие (Гегель и Маркс). Движущей силой этого процесса являются сами люди. В битвах и конфликтах они создают новые формы жизни и институты, которые опять выражают их видение существующего. Здесь Вико снова оказывается предшественником гегелевского и марксова диалектического понимания истории. Поэтому недалека от истины характеристика Вико как "одаренного богатым воображением исторического материалиста" (Исайя Берлин, Isaiah Berlin, 1909-1997).

В определенном смысле мы можем также сказать, что "Вико ввел так называемый историцистский принцип индивидуальности, который утверждает, что каждая, культура и эпоха являются уникальными и.неповторимыми [см. Гл. 19]. Новые формы жизни не хуже и не лучше старых, они только отличаются друг от друга. В соответствии с этим принципом индивидуальности Вико отрицает существование абсолютных эстетических стандартов. Каждая эпоха обладает своей собственной формой выражения. Гомеровский эпос является выражением образа жизни жестокого правя" щего класса. Только соответствующие условия могли породить об-

\УЛ\ жизни и людей, которых мы находим в Илиаде и Одиссее. Последующие эпохи, подчеркивает Вико, не смогли бы создать по лобный эпос, поскольку во времена Гомера люди в буквальном смысле видели веши так, как мы уже не видим. Аналогичным образом, героические и демократические персонажи (например, Моисей и Сократ) должны рассматриваться как специфические и характерные выражения двух различных эпох человеческой мен-тальности и способа мышления. Утонченное распутство Нерона (37-68 после Р.Х.) также является выражением эпохи упадка и распада.

Исходя из принципа индивидуальности, Вико утверждает, что присущая эпохе форма правления обусловлена характером естественного права этого периода времени. В свою очередь, содержание естественного права укоренено в морали и обычае, которые в конечном счете выражают присущее эпохе понимание образа жизни и реальности. Следовательно, мы можем обнаружить определенное единство разных институтов данного общества. Это единство является выражением способностей человека и его способов мышления. Итак, Вико разрабатывает историцистский принцип индивидуальности, с которым мы встретимся позднее при рассмотрении идей Гердера, Гегеля и германской науки о духе (Geisteswissenscha.fi).

1 Анализ Вико упадка Римской империи имеет много общего с анализом Э.Гиббона (Edward Gibbon, 1737-1794), проведенном в работе История упадка и разрушения Римской империи. Т. 1-6. Перевод В.Неведомской. М., 1883-1886.

330