Философский иррационализм, его истоки и проявления

К концу XIX столетия в ряде европейских стран получил широ­кое распространение иррационализм («философия неразумности») как важное и многогранное течение философской мысли, представ­ленное в ряде школ и учений. Он сформировался как реакция на негативные проявления человеческого разума в общественной жизни. Эту философию стали интересовать прежде всего такие пласты Духа человека, как инстинкты и воля, интуиция и иные бессознательные эмоционально-волевые процессы, т.е. нерациональное. Культ разума и активности человека, проявивший себя ранее в некоторых круп­ных течениях философии Нового времени (просветительство, не­мецкая классика, марксизм), стал вытесняться его резкой критикой, знание — верой, исторический оптимизм — пессимизмом, а идея прогресса заменяться неверием в него. По сути дела, иррационализм выступил в качестве критики гордого и высокомерного разума, аль­тернативы философскому рационализму Нового времени. С точки зрения иррационализма, мир неразумен и неупорядочен, он проти­востоит человеку как нечто внешнее и абсурдное, стихийное и не­подвластное. Действительность якобы хаотична и лишена законо­мерных связей, в ней преобладают слепая воля и случайность. К проявлениям иррационализма можно отнести также и те течения, которые в той или иной мере принижают познавательные возмож­ности Разума. В этом смысле современный иррационализм — это как бы философская реакция на классический рационализм Нового времени, или «неклассическая» философия.

Значительное место в иррационализме заняла «философия жиз­ни», одним из предшественников которой был немецкий философ Артур Шопенгауэр (1788 — 1860 гг.). В работе «Мир как воля и пред­ставление» он утверждал, что весь окружающий человека органи­ческий мир пронизан некоей темной и таинственной слепой «волей к жизни». Сама жизнь рассматривалась философом как антипод ставшему и застывшему, как труднодоступная для познания первич­ная реальность космоса. Воля представляет собой внутреннюю энер­гию тел, которая побуждает их развиваться и взаимодействовать друг с другом. Она беспричинна и непознаваема, абсолютно сво­бодна и являет собой стремление к жизни. Шопенгауэр отмечал, что воля как тайная сила живой природы открывается лишь гениальным творцам произведений искусства. По убеждению философа, только они способны с помощью чистого созерцания и огромной силы фантазии познать вечные идеи и выразить их в поэзии и музыке, в изобразительном искусстве. Вот почему особое место в искусстве должна занимать музыка как непосредственное обнаружение и вы­ражение «мировой воли».

Шопенгауэр подчеркивал, что стремление к жизни не имеет никаких границ и конечных целей. Воля являет собой «свободное хотение», и это делает ее Неподвластной разуму. Сущностью человек тоже является воля. Она побуждает его жить несмотря ни на что и| идти к желаемому (тоже несмотря ни на что). Однако жизнь человека в любом случае есть движение к неминуемой смерти. Она ведь во равно победит, ибо все мы — ее заложники со дня рождения. В та­кой ситуации быть оптимистом означает всего лишь насмехаться над страданиями людей.

Тема воли как сущности и начала мира более подробно был; развита немецким философом Фридрихом Ницше (1844 —1900 гг.) ряде работ («Веселая наука», «Так говорил Заратустра», «Антихристианин»), написанных нередко в форме афоризмов и мифологи­ческих повествований. Этот мыслитель также явился одним из осно­вателей «философии жизни» как альтернативы традиционным ра­ционалистическим учениям Нового времени. Он рассматривал жизнь как вечное движение и становление, созидание и самовыра­жение человека в различных формах культуры. По Ницше, окру­жающий человека мир — это поток жизни, бесконечная и безбреж­ная река событий и изменений. Нет бытия —- подчеркивал философа есть лишь вечное становление.

В истории философии Ницше известен как автор концепции волюнтаризма. Центральным в творчестве мыслителя выступает понятие «воля к власти». При его осмыслении немецкий философ опи­рался на учение А.Шопенгауэра и закон Ч.Дарвина о борьбе живых существ за свое существование в природе. Основным законом мироздания является, по убеждению Ницше, неисчерпаемая воля к вла­сти, к влиянию и господству. Он действует и в растительном, и в животном мирах. Воля к власти — это как бы «душа» мира, укоре­ненная в его глубинных недрах. Мир — это арена борьбы за власть, за превосходство над другими. Властолюбие органично присуще также и всем людям, хотя и в разной степени. Подлинным бытием человека является лишь постоянное движение и становление, неус­танное творчество. Всякое действие человека есть, по мнению фило­софа, «род властолюбия». Несправедливость и притеснение в обще­стве вполне естественны, поскольку они порождены пересечением различных устремлений к власти и расширению своего могущества. Стремление к власти является неизменной внутренней сущностью человека. В силу этого он всегда непредсказуем в своих действиях, он — нигилист, свободно отрицающий существующий порядок ве­щей и предрассудки общества. Человек свободен и поэтому всегда непредсказуем.

Идеальным образцом для Ницше был сверхчеловек, освободив­шийся от слабых сторон своей природы. Идея сверхчеловека как «смысла земли» явилась своеобразной реакцией немецкого филосо­фа на догматическое христианство, которое, по убеждению Ницше, сделало человека слабым, покорным и униженным. Все лучшее в че­ловеке — писал философ — было погублено христианством. Оно всегда было на стороне слабых, оно настойчиво культивировало в людях слабость и убивало в них силу, воспитывало чувство страха. По убеждению Ницше, христианство есть «порча» и несмываемое «позорное пятно» на теле человечества. Оно разрушило высший тип человека с его естественной волей к власти. Следовательно, челове­чество деградирует: сильные погибают, а остаются лишь слабые, бессильные. «...Больше силы, больше власти! — призывал немецкий философ. — Да здравствует личность, способная встать по ту сторо­ну добра и зла и возвыситься над слабыми и больными».

Идея «сверхчеловека» оказалась естественной для исторических условий своего времени (конец XIX века) с присущими им бездуховностью и распадом морали, упадком и даже катастрофой человека. Именно эти обстоятельства подпитывали учение Ф.Ницше о воле к власти и сверхчеловеке. Знаменитое ницшеанское выражение: «Бог умер» — зафиксировало глубокий кризис крайне рационализиро­ванных и оптимистических концепций человека и истории, которые вступили в резкое несоответствие с практикой эпохи индустриаль­ного общества (конец XIX — начало XX вв.). Требовалось оживить человека, и это стремление выразилось в идее сверхчеловека как ан­типода слабого человека. В этом смысле идея сверхчеловека есть, конечно же, нигилизм (отрицание, противопоставление), но все же восстанавливающий человека и потому это оправданный нигилизм. «Обретение свободы через индивидуальное творчество» — таков, пожалуй, основной смысл ницшеанской идеи. «От рабства — к сво­боде через волю к творчеству» — призыв немецкого философа к че­ловеку. «Смерть Бога» должна побуждать человека энергично проделать этот путь.

Философия Ф.Ницше весьма многослойна и неоднозначна, чему способствует и метафоричный стиль ее изложения. Неудивительно, что и истолковывалась она по-разному. Так, в прежней советской! философии ницшеанство всегда относилось к числу идейных источников фашизма и характеризовалось как «антидемократическая! идеология», которой присущи волюнтаризм и аморальные идеи. Но, по-видимому, крайние оценки творчества Ф.Ницше всегда будут необъективными. На самом деле его взгляды представляют собой! вполне естественное выражение духа разлома исторических эпох тревожное предчувствие грядущих социальных катастроф и бездны падения человечества, его духовной деградации и распада. Дело ведь не в Ницше самом, а в кризисе культуры и ее институтов, что стало достаточно очевидным к концу прошлого столетия. Наступит. XX век, и грехопадение человеческого рода стало еще более мае штабным и разнообразным.

Кроме А.Шопенгауэра и Ф.Ницше, «философия жизни» была представлена также в творчестве их соотечественников — В.Дильтея и Г.Зиммеля. Так же как и Ницше, Дильтей считал основной задачей философии постижение «жизни» как таковой. Он рассмотрел историю Духа, начиная с древнейших времен. В его понимании, Дух это не только индивидуальное сознание, но и сами философские системы (материализм, идеализм, дуализм и другие). Дух не может быть объяснен лишь с помощью средств науки. «Не объяснить, а понять с помощью средств интуитивного проникновения» — таков подход Дильтея. «Понимающая» психология должна быть основана на самонаблюдении, «вживании», «сопереживании» и других подоб­ных методах исследования. «Последняя тайна жизни» не может быть познана до конца, к ней можно лишь бесконечно приближаться.

Г.Зиммель раскрывал понятие жизни, обращаясь к истории культуры и взаимоотношений человека с ней. Жизнь — это непре­станная борьба со смертью, вечная текучесть и изменчивость форм культуры. История культуры представляет собой неумолимое поро­ждение «жизнью» все новых и новых культурных форм, которые ра­но или поздно окостеневают и становятся тормозом жизни. Судьба культуры поэтому всегда трагична, как трагична и вся история че­ловеческого рода.

Во Франции «философию жизни» развивал Анри Бергсон (1859 — 1941 гг.), представитель интуитивизма как философского течения. Как и предшественники, он призывал рассматривать жизнь не как нечто закостенелое и завершенное, а как непрерывный поток ста­новления, «жизненный порыв». Развитие мира — это некая «творческая эволюция», длительность, в ходе которой рождаются все новые и новые формы бытия. Косная материя уступает порыву «жизненной силы» и постоянно изменяется. Эволюция мира вклю­чает в себя три направления: жизнь растительная, инстинктивная и разумная. Бергсон доказывал, что жизнь как поток становления и исчезновения не может быть «схвачена» разумом и выражена с по­мощью его понятий. Логические понятия как бы огрубляют живую картину мира и делят ее на механические части, лишь внешне свя­занные друг с другом. Разум разрывает мир на части, вещи, тела и т.п., и в результате складывается упрощенная, механистическая по сути своей картина мира. По убеждению Бергсона, разум дает лишь знание относительного и всегда ускользающего, но не абсо­лютного, может познавать лишь твердые тела, но не саму жизнь. Он ориентирован на приспособление человека к обстоятельствам и не выходит за рамки этой установки.

Бессильному и ограниченному разуму Бергсон противопоставил интуицию как нерациональный способ познания. Интуиция («вне­запное озарение») — это непосредственное и безграничное созерца­ние истины посредством творческого вдохновения и силы воли. Она возникает не в результате размышления или же наблюдения, а путем внедрения в «интимную сущность» предметов. Интуиция представляет собой одно из проявлений «жизненного порыва», несущее в се­бе ясность и очевидность. Человеческий дух многомерен, и интуиция должна найти в нем подобающее ей место как выражение активно­сти познающего субъекта и его творческого напряжения. В связи с этим особую роль в обществе призван играть его тонкий интеллек­туальный слой, в первою очередь представители творческой элиты, которая якобы обладает «божественным даром». Этот слой ориен­тирован прежде всего на художественно-образное и философское постижение мира, в рамках которых создаются высокие духовные ценности. Потребность в творчестве определяет жизненный порыв в целом, а в человеке он достигает своего апогея. В связи с этим Берг­сон ввел новое определение человека: «гомо фабер» («человек-ремесленник»), созидающий искусственные вещи и орудия. Творче­ские способности раздвигают рамки рационального мышления че­ловека, и пределов этому практически нет.

Критика философских основ рационализма содержится и в твор­честве одного из основателей «философии культуры» Освальда Шпенглера (1880 — 1936 гг.). В своей книге «Закат Европы» он вы­двинул теорию «локальных культур». Критикуя европоцентризм (Г.Гегель и другие) и иные учения о линейной однонаправленности исторического процесса, Шпенглер расчленил историю культуры на ряд типов. Он выделил египетскую и вавилонскую, китайскую и ин­дийскую, арабскую, греко-римскую (античную), западноевропей­скую, а также мексиканскую. По мнению ученого, все эти культуры не сообщаются и не взаимодействуют друг с другом, а представляют собой нечто индивидуальное и неповторимое. Каждая культура яв­ляет собой единство экономической, политической, религиозной и художественной жизни народов, т.е. некий сложный организм. В своем развитии культура проходит периоды юности, расцвета и упадка. На этапе упадка возникает цивилизация, представляющая со­бой застывшую, окостеневшую культуру. Здесь происходит умира­ние культуры, ее затухание и вырождение. Гибель, или «небытие» культуры, проявляется в насилии человечества над природной сре­дой, в войнах и иных конфликтах, в технизации общества.

Учение Шпенглера выразило дух кризиса западноевропейского общества начала XX столетия, предчувствие грядущего апокалипсиса (конца мира, времени). Именно в это время стала очевидной уязви­мость и даже несостоятельность культа разума и многочисленных концепций исторического прогресса, которые возникли в философии Нового времени на волне подъема индустриального общества и науки в Европе. Остро проявилась необходимость поиска новых способов и форм развития и существования человеческого рода, из­менения самих основ образа жизни людей.

Элементы иррационализма содержатся и в таком течении, как прагматизм. В нем человеческое знание стало рассматриваться не с точки зрения его объяснительной функции, а всего лишь как инст­румент для достижения пользы, успеха в действиях человека. Наи­большее распространение данное течение получило в США (Ч.Пирс, У.Джеймс) на почве развития промышленности и передо­вых технологий. Так, Джеймс утверждал, что единственным «веществом» мира является опыт, некий «поток сознания» — чув­ственного, религиозного. Все попытки осмыслить нечто, находя­щееся за пределами опыта, являются лишь бесполезным и празд­ным умствованием. Значение и ценность научных знаний опреде­ляется в первую очередь их практическими возможностями и по­следствиями. Истинно лишь то, что полезно, что помогает полу­чить желаемый успех и эффект на практике. Соответственно, такие действия оправданны и в нравственном смысле. Точное знание требуется не для приведения мысли в соответствие с внешним ми­ром, а для подготовки человека к практическому действию. Науч­ный метод призван выполнять лишь одну задачу — решать кон­кретные проблемы, возникающие в сфере практической деятельно­сти людей и помочь привести человека к состоянию комфорта и удовлетворения. Что касается философии, то она должна быть не размышлением о всеобщих началах бытия, а средством для реше­ния «жизненных» проблем. Если тот или иной метод приносит эф­фект, то он может считаться истинным. Общество обязано созда­вать все необходимые условия для социального, технического и иного экспериментирования и усовершенствования жизни людей.

Прагматизм стоит как бы особняком среди других течений фи­лософской мысли XX столетия. Его отличительной особенностью стал отказ от «высоких» теорий Нового времени и попытка как бы «упростить» разум, опустить его на «землю». В прагматизме дух ра­ционализма заменен духом пользы и выгоды, а все богатство научно­го знания сводится лишь к голому практическому методу.

Весьма заметное место в философском иррационализме XX столе­тия занял психоанализ. Основы этого течения были заложены авст­рийским врачом-психиатром Зигмундом Фрейдом (1856 — 1939 гг.).

Основным понятием в его учении является «бессознательное» как специфический объект глубокого психологического и социально-философского исследования. Заслугой Фрейда стало то, что он по­старался проникнуть в «темные» пласты и «закоулки» духовного мира человека, на что практически не обращал внимания философ­ский рационализм Нового времени. Бессознательное невидимо, но оно присутствует в психике и играет огромную роль в жизнедея­тельности каждого человека.

Фрейд полагал, что бессознательное представляет собой особую сферу психических процессов, операций и состояний, не представ­ленных в сознании человека. Оно является могущественной ирра­циональной силой, которая противоположна сознанию, разуму. Бессознательное индивидуально, а его ядром выступает половой ин­стинкт человека, его сексуальная энергия, или либидо. Бессознатель­ное — это как бы «кипящий котел инстинктов»,* стремлений и жела­ний, вытесненных из сознания, это как бы «преисподняя» сознания.

По Фрейду, весь психический мир человека имеет три слоя («инстанции»). Во-первых, это само бессознательное, или «Оно». О наличии этого слоя индивид либо не подозревает, либо не зна­ет длительное время. Во-вторых, в структуре психики имеется ра­зумное «Я» («эго»), или собственно сознание, «окно» во внешний мир. Сознание — это память, мышление и иные процессы, ориен­тированные на рациональное отражение окружающего мира. И в-третьих, существует еще и «сверх-Я», которое воплощает в себе нормы культуры, нравственные, религиозные, семейные отноше­ния в обществе. «Сверх-Я» выступает как некий строгий «адвокат» над всем духовным миром человека, «цензор» всех его поступков и действий. Фрейд подчеркивал, что в основе бессоз­нательного лежит принцип удовольствия, а в основе сознатель­ного — принцип реальности. Неразряженные состояния и нереа­лизованные идеи посредством механизмов вытеснения («сублима­ции») переводятся в сферу бессознательного. Этот потенциал реализуется в социально приемлемых формах и служит источни­ком творческой деятельности человека.

Теория Фрейда не является строго философской, однако она не­сет в себе значительный мировоззренческий потенциал. По сути де­ла, в психоанализе был раскрыт вопрос о взаимоотношениях между человеком и обществом, формах этих отношений. Основной в пси­хоанализе является идея противоположности и несовместимости природного (бессознательного) и социального (сознательного) на­чал в жизнедеятельности человека. Противоречия между «Оно», «Я» и «сверх-Я», между желаниями и «цензурой» вечны и неискоренимы. Фрейд был убежден, что вся история культуры есть история ограни­чения желаний и подавления человека, уменьшения счастья и нарас­тания несчастья. В связи с этим возникают неврозы, т.е. болезненные состояния индивида и даже всего общества (например, в форме ре­лигии как «коллективном неврозе» человечества). Неврозы свиде­тельствуют о наличии конфликтов между личностью и обществом, что нередко проявляется даже и в форме агрессии.

Фрейд сделал вывод о всегда «несчастном "Я"». Этот пласт пси­хики неизменно находится в тисках между «Оно» и «Сверх-Я», ис­пытывая их постоянные требования. Особую настойчивость и энер­гичность проявляют сексуальные влечения («либидо») человека, стремясь обойти предписания со стороны культурных норм и запре­тов. (В этом смысле первобытный дикарь, по убеждению Фрейда, наверняка был гораздо свободнее современного человека.) В пред­ставлении австрийского ученого, либидо является основным двига­телем поведения людей и их творческой деятельности, развития всей истории и культуры. Сами же неврозы это как бы бегство от свобо­ды, от всегда враждебного общества. Вражда между человеком и обществом есть непременный спутник их взаимоотношений. Давле­ние культуры отнимает у человека огромную энергию и поэтому он неуклонно деградирует. В результате жажда свободы проявляется в форме агрессии, в иных формах деструктивного (разрушительного) поведения.

Теория психоанализа позже была продолжена в работах швей­царского психолога и культуролога Карла Юнга (1875 — 1961 гг.). В частности, он подробно рассмотрел проблему «коллективного бессознательного», которое якобы содержится в истории народов. По Юнгу, оно представляет собой следы прошлого (в том числе и дочеловеческого состояния) и представлено в формах мифологии, народного эпоса и религиозных верований. Все это — отзвуки и первообразы совместных переживаний и опытов древних людей. Юнг назвал эти первообразы архетипами, подчеркивая их весьма древнее происхождение. Коллективное бессознательное являет со­бой некое море, по волнам которого плывет «корабль» индивиду­ального сознания.

Представитель неофрейдизма, немецко-американский ученый

Эрих Фромм (1900 — 1980 гг.) попытался соединить психоанализ с марксизмом. Развивая теорию Фрейда, он подчеркивал, что сущест­вование человека в «невротическом» обществе является большой проблемой. Индивид обретает свободу, но одновременно он и бе­жит от нее, гонимый чувством страха и беззащитности перед силами могущественного общества. Фромм разработал теорию социально­го характера, выделив его различные типы в современном обществе (авторитарный, рыночный и другие). Ученый обращал большое внимание на трагичность существования человека в наше время. В своей книге «Революция надежды» он подчеркивал необходимость гуманизации общества и преодоления в нем отчуждения человека. Важным моментом творчества Э.Фромма является также постанов­ка им вопроса: «Иметь или быть!», — которым обозначена альтер­натива для современного человека (заниматься созидательным творчеством или же вести потребительский образ жизни).

В какой-то мере принципы иррационализма нашли свое прелом­ление и в философии махизма («эмпириокритицизма»). Это течение возникло в начале нынешнего столетия, а его основателем был авст­рийский физик и философ Эрнст Мах (1836 — 1916 гг.). Он утверждал, что человек воспринимает мир исключительно сквозь призму ощущений. Мир таков, каким мы его ощущаем. Картина мира есть, следовательно, не что иное, как комплекс ощущений («радикальный эмпиризм»). Все понятия естественных наук также представляют собой выражение человеческого психического опыта, который зафик­сирован в виде ощущений. Даже традиционное философское понятие «материя» не имеет познавательной ценности, поскольку оно непосредственно не дано в опыте, в отличие от конкретных вещей. Наиболее устойчивые и постоянные ощущения запечатлеваются в памяти, выражаются в языке и речи. Познание мира представляет собой, с точки зрения Маха, описание ощущений и основано на принципе «экономии мышления», т.е. приспособления мысли к имеющемуся комплексу ощущений. Описание — это основной принцип науки, заявлял Мах.

Махизм был одним из течений в рамках философии позитивизма. Это течение зародилось во второй половине XIX века (О.Конт, Д.Милль, Г.Спенсер). В позитивизме единственным источником ис­тинного знания были провозглашены конкретные (эмпирические) науки. Им предписывалась задача по сбору и описанию положи­тельных (позитивных) фактов, а не объяснение причин. Считалось, что нужды в философской методологии не существует, что любая наука сама по себе есть философия. Позитивизм отвергал мировоз­зренческую и методологическую функции философии, поскольку философские понятия якобы лишены своей познавательной ценно­сти из-за их предельной абстрактности и оторванности от эмпири­ческой основы. Философские положения будто бы не имеют смысла и бесполезны, т.к. они не могут быть ни доказаны, ни опровергнуты. В связи с этим в философии нет необходимости, она является псевдонаукой. Ее дело, считали позитивисты, лишь заниматься анализом языка, распутывать недоразумения в нем.

По сути дела, позитивизм представляет собой крайнюю степень эмпиризма, в отличие от рационалистической философии с ее пре­тензиями на особую роль разума в познании. В своем развитии по­зитивизм как течение прошел три стадии: собственно позитивизм, эмпириокритицизм (в том числе и махизм), неопозитивизм. Всем им в той или иной степени был присущ отказ от принципов классиче­ской рациональной философии с ее культом разума и деятельного человека. Для позитивизма характерно стремление «упростить» и «приземлить» разум, «изъять» из него наиболее сложные и высокие проявления, к числу которых, несомненно, относится и философия. Позитивизм на деле — это подмена сложных форм рационального простейшими формами нерационального, ядром и основанием кото­рого являются ощущение и чувственный опыт.

В некоторой степени иррациональные мотивы нашли свое про­явление и в таком течении, как феноменология (Э.Гуссерль и др.). Сторонники этого направления считали, что предметом философии выступают лишь явления (феномены) сознания (субъективный мир) как единственно и непосредственно данные человеку. Феномены не познаются, а лишь описываются и переживаются. Философия долж­на отказаться от попыток делать свои выводы, опираясь на данные опытных наук, а ее методом должно быть «чистое описание» фено­менов. Мышление человека призвано быть направленным на самого себя и описывать уже накопленное знание об окружающем мире, ко­торое представлено в образах («эйдосах») предметов.

Иррационализм XX века многолик в своих проявлениях. К их числу следует отнести и современную религиозную философию, кото­рая ставит веру выше разума, а теологию — выше философии. Тече­ния религиозной философии представлены именами таких известных мыслителей, как Э.Жильсон, Г.Марсель, П.Тейяр де Шарден. Весьма влиятельным течением является неотомизм, который исповедует ос­новные положения творчества Фомы Аквинского. Течения религиоз­ной философии на Западе имеют большую поддержку в лице много­численных церквей, а в некоторых странах и со стороны государства. Разумеется, центральным понятием этой философии и в наше время остается понятие Бога. Вместе с тем, большое внимание уделяется со­циальным проблемам общества, противоречивости научно-технического прогресса. «Какова миссия человека в мире?» — этот вопрос достаточно полно представлен в неотомизме. Человеку пред­лагается искать спасение не на путях совершенствования обществен­ных отношений, а прежде всего в сфере индивидуального духовного опыта, обращаясь к Богу и «свету» веры. Современная религиозная философия весьма противоречива: в ней традиционное мистическое начало сочетается с новыми веяниями, идущими от реальностей на­шего времени.

Кризис гуманистических ценностей и социальные катаклизмы XX века создали благоприятную почву для возникновения такой крайней формы иррационализма, как фашизм. В его идейный по­тенциал вошли положения об абсолютном превосходстве белой («арийской») расы, антисемитизм, идея мирового господства от­дельного народа. Фашизм — это культ грубой силы и инстинктов, полное игнорирование высокого разума и общечеловеческой мора­ли. На практике эта идеология обернулась великими трагедиями для человечества.

Иррациональная философия возникла естественным образом на волне разлома эпох и кризиса культуры. Она выразила также кризис излишне рациональных картин мира и человеческой истории. В сво-[ ей основе иррационализм — это философское выражение настрое-] ний исторического пессимизма, получивших достаточно широкое распространение в XX столетии.