69. Наука как общественное явление.Научные революции и смена

Наука-является явлением общественным,т.к. не может существовать без социума,потомучто её основными движетелями и основопологающими компонентами являются люди,которые развивают науку и внедряют её в жизнь общества.

Наука - важнейший элемент духовной культуры, высшая форма человеческих знаний, которые достигаются посредством соответствующих методов познания, выражаются в точных понятиях, истинность которых проверяется и доказывается практикой. Наука - система понятий о законах и явлениях внешнего мира или духовной деятельности людей, дающая возможность предвидения и преобразования действительности, исторически сложившаяся форма человеческой деятельности, «духовного производства», имеющая своим содержанием и результатом целенаправленно собранные факты, выработанные гипотезы и теории с лежащими в их основе законами, приемы и методы исследования.

Этапы развития науки, связанные с перестройкой исследова¬тельских стратегий, задаваемых основаниями науки, получили на¬звание научных революций. Главными компонентами основания науки являются идеалы и методы исследования (представления о целях научной деятельности и способах их достижений); науч¬ная картина мира (целостная система представлений о мире, его общих свойствах и закономерностях, формирующихся на основе научных понятий и законов); философские идеи и принципы, обо¬сновывающие цели, методы, нормы и идеалы научного исследо¬вания (подробно см. гл. Ш, § 6, 7).

Перестройка оснований науки, сопровождающаяся научными революциями, может явиться, во-первых, результатом внутри-дисциплинарного развития, в ходе которого возникают проблемы, неразрешимые в рамках данной научной дисциплины. Например, в ходе своего развития наука сталкивается с новыми типами объек¬тов, которые не вписываются в существующую картину мира, и их познание требует новых познавательных средств. Это ведет к пересмотру оснований науки. Во-вторых, научные революции воз¬можны благодаря междисциплинарным взаимодействиям, осно¬ванным на переносе идеалов и норм исследования из одной науч¬ной дисциплины в другую, что приводит часто к открытию явле¬ний и законов, которые до этой «парадигмальной прививки» не попадали в сферу научного поиска. В зависимости от того, какой компонент основания науки перестраивается, различают две раз¬новидности научной революции: а) идеалы и нормы научного ис-следования остаются неизменными, а картина мира пересматри¬вается; б) одновременно с картиной мира радикально меняются не только идеалы и нормы науки, но и ее философские основания.

Первая научная революция сопровождалась изменением кар¬тины мира, перестройкой видения физической реальности, созда¬нием идеалов и норм классического естествознания. Вторая науч¬ная революция, хотя, в общем, и закончилась окончательным ста¬новлением классического естествознания, тем не менее способ¬ствовала началу пересмотра идеалов и норм научного познания, сформировавшихся в период первой научной революции. Третья и четвертая научные революции привели к пересмотру всех ука¬занных выше компонентов основания классической науки. Под¬робно эти вопросы будут рассмотрены ниже.

Главным условием появления идеи научных революций яви¬лось признание историчности разума, а следовательно, историч¬ности научного знания и соответствующего ему типа рациональ¬ности. Философия XVII — первой половины XVIII в. рассматри¬вала разум как неисторическую, самотождественную способность человека как такового. Принципы и нормы разумных рассужде¬ний, с помощью которых добывается истинное знание, признава¬лись постоянными для любого исторического времени. Свою за¬дачу философы видели в том, чтобы «очистить» разум от субъек¬тивных привнесений («идолов», как их называл Ф. Бэкон), иска-жающих чистоту истинного знания. Даже И. Кант в конце ХУШ в., совершивший «коперниканский» переворот в теории познания, показав, что предмет знания не дан, а задан априорными форма¬ми чувственности и рассудка познающего субъекта, тем не менее придерживался представления о внеисторическом характере разу¬ма. Поэтому в качестве субъекта познания в философии Канта фигурировал внеисторический трансцендентальный субъект.

И только в XIX в. представление о внеисторичности разума было поставлено под сомнение. Французские позитивисты (Сен-Симон, О. Конт) выделили стадии познания в человеческой исто¬рии, а немецкие философы послекантовского периода, особенно в лице Гегеля, заменили кантовское понятие трансцендентального субъекта историческим субъектом познания. Но если субъект по¬знания историчен, то это, в первую очередь, означает историч¬ность разума, с помощью которого осуществляется процесс по¬знания. В результате истина стала определяться как историчес¬кая, т. е. имеющая «привязку» к определенному историческому времени. Принцип историзма разума получил дальнейшее разви¬тие в марксизме, неогегельянстве, неокантианстве, философии жизни. Эти совершенно разные по проблематике и способу их решения философские школы объединяло признание конкретно-исторического характера человеческого разума.

В середине XX в. появилось целое исследовательское направ¬ление, получившее название «социология познания». Свою зада¬чу это направление видело в изучении социальной детерминации, социальной обусловленности познания и знания, форм знания, типов мышления, характерных для определенных исторических эпох, а также социальной обусловленности структуры духовного производства вообще. В рамках этого направления научное зна¬ние рассматривалось как социальный продукт. Другими слова¬ми, признавалось, что идеалы и нормы научного познания, спо¬собы деятельности субъектов научного познания детерминируются уровнем развития общества, его конкретно-историческим бытием.

В естествознании и философии естествознания тезис об исто¬ричности разума, а следовательно, относительности истинного зна¬ния не признавался вплоть до начала XX в., несмотря на кризис оснований математики, открытие факта множественности логи¬ческих систем и т. д. И только с начала 60-х гг. XX в. историчес¬кий подход к разуму и научному познанию стал широко обсуж¬даться историками и философами науки. Постпозитивисты Т. Кун, И. Лакатос, Ст. Тулмин, Дж. Агасси, М. Вартофски, П. Фейера-бенд и др. попытались создать историко-методологическую мо¬дель науки и предложили ряд ее вариантов. В результате убеждение в том, что научные истины и научные знания обладают статусом всеобщности и необходимости, сменилось признанием плюрализ¬ма исторически сменяющих друг друга форм научного знания. П. Фейерабенд объявил о господстве в научном познании теоре¬тико-методологического анархизма.

Принцип историчности, став ключевым в анализе научного знания, позволил американскому философу Т. Куну представить развитие науки как историческую смену парадигм, происходящую в ходе научных революций1. Он делил этапы развития науки на периоды «нормальной науки» и научной революции. В период «нор¬мальной науки» подавляюще число ученых принимает установ¬ленные модели научной деятельности или парадигмы, в терми¬нологии Т. Куна (парадигма: греч. — пример, образец), и с их помощью решает все научные проблемы. В содержание парадигм входят совокупность теорий, методологических принципов, цен¬ностных и мировоззренческих установок. Период «нормальной науки» заканчивается, когда появляются проблемы и задачи, не разрешимые в рамках существующей парадигмы. Тогда она «взры¬вается», и ей на смену приходит новая парадигма. Так происходит революция в науке.

КУН.

Парадигмы — модели (образцы) постановки и решения на¬учных проблем, по мнению Т. Куна, управляют группой ученых-исследователей и научным сообществом. Допарадигмальный пе¬риод отличается хаотичным накоплением фактов. Выход из дан¬ного периода означает установление стандартов научной практи¬ки, теоретических постулатов, точной научной картины мира, со¬единение теории и метода. Смена научной парадигмы, переход в фазу «революционного разлома» предусматривает полное или ча¬стичное замещение элементов научной картины мира, методов и теоретических допущений, эпистемологических ценностей.

Научная картина мира опирается на выработанные в недрах парадигмы стандарты и критерии. Взгляд ученого на мир детер¬минирован его приверженностью к парадигме, зависит от истори¬ческих и социальных факторов. Научная картина мира предпола¬гает систему научных обобщений, возвышающихся над конкрет¬ными проблемами отдельных дисциплин. Она включает в себя совокупность философских установок, задающих ту или иную он¬тологию универсума. (Например, античная натурфилософская кар¬тина мира — мир Парменида — самодостаточный мир, в котором все уже есть, или современный неравновесный и нестабильный мир, где «Бог играет в кости», — т. е. современный мир неста-бильности, рисков и вероятностных прогнозов.)

Парадигмальный характер научной картины мира указывает на идентичность убеждений, ценностей и технических средств, этических правил и норм, принятых научным сообществом и обес¬печивающих существование научной традиции. Это на достаточ¬но долгий срок определяет стойкую систему знаний, которая транс-лируется и распространяется посредством механизмов обучения, образования, воспитания и популяризации научных идей и охва¬тывает менталитет современников.

Эта проблема всегда привлекала внимание ученых и филосо¬фов науки, но только Т. Кун (один из лидеров современной пост¬позитивистской философии науки) впервые рассмотрел традиции как основной конституирующий фактор развития науки. Он обо¬сновал, казалось бы, противоречивый феномен: традиции явля¬ются условием возможности научного развития. Любая традиция (социально-политическая, культурная и т.д.) всегда относится к прошлому, опирается на прежние достижения. Что является про¬шлым для непрерывно развивающейся науки? Научная парадиг¬ма, которая всегда базируется на прошлых достижениях. К их числу относятся ранее открытые научные теории, которые по тем или иным причинам начинают интерпретироваться как образец решения всех научных проблем, как теоретическое и методологи¬ческое основание науки в ее конкретно-историческом простран¬стве. Парадигма есть совокупность знаний, методов, образцов решения конкретных задач, ценностей, безоговорочно разделяе¬мых членами научного сообщества'. Со сменой парадигмы начинается этап нормальной науки. На этом этапе наука характеризу¬ется наличием четкой программы деятельности, что приводит к селекции альтернативных для этой программы и аномальных для нее смыслов. Говоря о деятельности ученых в пространстве нор¬мальной науки, Кун утверждал, что они «не ставят себе цели со¬здания новых теорий, к тому же они нетерпимы и к созданию таких теорий другими». А это значит, что предсказания новых видов явлений и процессов, т.е. тех, которые не вписываются в контекст господствующей парадигмы, не является целью нормаль¬ной науки.

Но если на этапе нормальной науки ученый работает в жест¬ких рамках парадигмы, т.е. традиции, то как происходит научное развитие, какие открытия может делать ученый? Как он вообще работает? Ученый в обозначенной ситуации систематизирует известные факты; дает им более детальное объяснение в рамках существующей парадигмы; открывает новые факты, опираясь на предсказания господствующей теории; совершенствует опыт ре¬шения задач и проблем, возникших в контексте этой теории. На¬ука развивается в рамках традиции. И, как показал Кун, традиция не только не тормозит это развитие, но выступает в качестве его необходимого условия.

Из истории науки известно, что происходит смена традиции, возникновение новых парадигм, т.е. радикально новых теорий, образцов решения задач, связанных с такими явлениями, о суще¬ствовании которых ученые даже не могли подозревать в рамках «старой» парадигмы. Как это возможно, если, «нормальная наука не ставит своей целью нахождение нового факта или теории»? Кун считает, что, действуя по правилам господствующей пара¬дигмы, ученый случайно и побочным образом наталкивается на такие факты и явления, которые не объяснимы в рамках этой па-радигмы. Возникает необходимость изменить правила научного исследования и объяснения.

Но в таком объяснении есть изъяны. Дело в том, что парадиг¬ма как бы задает «угол» зрения, и то, что находится за его преде¬лами, просто-напросто не воспринимается. Поэтому, даже слу¬чайно натолкнувшись на новое явление, ученый, работающий в определенной парадигме, вряд ли его заметит или проинтерпре-тирует адекватно.

Перестройка оснований науки, происходящая в ходе научных революций, приводит к смене типов научной рациональности. И хотя исторические типы рациональности — это своего рода абстактные идеализации, все же историки и философы науки выде¬ляют несколько таких типов.

Нужно отметить, что рациональность не сводится только к научной. Вся европейская культура формировалась и развивалась под знаком рациональности, которая явилась формообразующим принципом жизненного мира европейского человека, его деятель¬ности, его отношения к природе и к другим людям. Рациональ-ность предполагала способность человека самостоятельно мыс¬лить и принимать решения. И. Кант считал, что рациональность — это главный принцип Просвещения. Суть этого принципа в том, что субъект рационального мышления полностью ответствен за содержание своей мысли. «Имей мужество пользоваться собствен-ным умом... без руководства со стороны кого-то другого», — таков девиз Просвещения, считал философ. Сформировалась уверен¬ность в автономности и самодостаточности человеческого разу¬ма, сила которого проявилась в создании науки и техники.

В силу того, что ключевую роль в европейской рациональнос¬ти стали играть наука и техника, возникла уникальная индустри¬альная цивилизация. В настоящее время ясно стало осознаваться, что все глобальные проблемы современности порождены этой ци¬вилизацией, которая трансформировалась, переходя от индустри¬ального этапа к постиндустриальному и информационному. Жиз¬ненно-практические угрозы, порожденные рациональной культу¬рой Европы, и вызвали широкий интерес к проблеме рациональ¬ности вообще и научной, в частности.

Поскольку европейская рациональность преимущественно была ориентирована на науку, которая вплоть до середины XX в. рассматривалась как образец рациональности, то обсуждение воп¬роса о научной рациональности стало одной из главных тем фи¬лософов науки. С 60-х гг. XX в. начинается критический пере¬смотр претензий науки быть образцом рациональности. Некото¬рые философы и философы науки стали утверждать, что, во-пер¬вых, наука не является прототипом рациональности как таковой; а, во-вторых, претензии науки на истинную рациональность есть разновидность «рациофашизма» (П. Фейерабенд). Но это — край¬ние позиции. Философы постпозитивисты Т. Кун, Дж. Агасси, И. Лакатос, Ст. Тулмин и др., пытаясь создать историко-методо-логические модели науки, вышли на проблему исторических ти¬пов рациональности. [18]