8.2. Формирование архетипов русской культуры в эпоху средневековья

Ключевые слова: крещение, православие, древнерусская культура, византийская культура, церковь, кириллица, свв.Кирилл и Мефодий, книжность, церковнославянский язык, икона, мозаика, монастырь, летописи, духовность, святость, софийность, художественная образность и символизм, традиционализм и ретроспективность, канон, гражданственность и патриотизм, знаменный распев, Святая Русь, прп. Сергий Радонежский, прп. Андрей Рублев, соборность, царь, самодержавие, симфония, соборная монархия, «Москва – Третий Рим», Аристотель Фиораванти, Золотые ворота, Лобное место, Поклонная гора, смута, патриарх Никон, раскол, этноконфессиональные компоненты культуры.

В конце X в. происходит событие, чрезвычайное по своим последствиям, в котором, как пишет историк Русской Церкви митрополит Макарий (Булгаков), «решилась вечная судьба всех будущих сынов России». Это – Крещение Руси. Ему предшествовал описанный в «Повести временных лет» выбор веры: выслушав миссионеров разных конфессий, св. равноап. кн. Владимир принимает восточное греческое христианство как наиболее подходящее славянской душе обдуманно, свободно и самостоя­тельно, по совету с боярами, не понуждаемый никакими военно-политическими обстоятельствами. Знаменательный факт и фактор русской культуры заключается в ответе «славных и умных, числом десять» мужей о греческой службе: «…и не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как рассказать об этом, знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми…» Эта духовная и эстетическая чуткость язычников, сумевших воспринять глубину и красоту православного богослуже­ния, – залог последовавшего вскоре расцвета русской культуры.

С принятием христианства на Руси совершаются большие сдвиги: 1) во внутриполитической и внешнеполитической областях – объединение славянских племен, переход их к феодализму, развитие государственности, усиление культурных и политических контактов с Западом и Востоком;

2) в этноконфессиональной сфере – освоение новых религиозных, философских, этических, эстетических представлений и формирование национальных черт характера;

3) культурологические изменения – создание своей письменности и литературы, расцвет книжности, искусств, культуры.

Как говорят, в конце X века в купель святого крещения вошли племена полян, древлян, кривичей, вятичей, радимичей, а вышел русский народ, давший миру митрополита Илариона и Владимира Мономаха, прпп. Сергия Радонежского и Андрея Рублева, свв. кнн. Александра Невского и Дмитрия Донского, Дмитрия Пожарского и Кузьму Минина, А.В.Суворова и М.И.Кутузова, прп. Серафима Саровского и А.С. Пушкина, Г.К.Жукова и нашего современника воина Евгения Родионова, отказавшегося снять нательный крестик в чеченском плену… Но эти знаменитые личности, символы русского духа, стали возможны лишь благодаря миллионам безвестных представителей русского народа, принявших евангельские заветы в свое сердце, введших дух Христа в бытовую повседневность, стремившихся на земле жить, как на небе, по правде, и слагавших песни, в которых весь мир производится от Бога:

У нас белый свет взят от Господа,

Солнце красное от лица Божия,

Млад-светел месяц – от груди Его

Зори белые от очей Божиих,

Звёзды частые – то от риз Его,

Ветры буйные – от Свята Духа.

Древнерусская культура стала частью христианской цивилизации в ее восточно-европейском православном варианте, а Русское государство – крупнейшей державой, которая, выражаясь словами митрополита Илариона (начало XI в.), «ведома и слышима всеми четырьмя концами земли».

Христианская культура Руси развивается на основе: славянского языческого наследия, византийской традиции и достояния христианской Болгарии, создавшей фонд общеславянской письменности.

Дохристианское славянское наследие вошло в фонд русского средневековья, обеспечило быстрое освоение новой по типу культуры и ее своеобразие. Но основой формирования стала византийская культура, прошедшая к X в. многовековой путь и впитавшая наследие античности и христианского Востока. Храмовое и монастырское зодчество, мозаичное и иконописное дело, фресковая и миниатюрная живопись, декоративно-прикладное церковное искусство и богослужебные обряды, высочайшие достижения философско-богословской мысли и рафинированная книжная культура, богатейшие традиции хорового пения – эти новые виды культурной деятельности освоили и творчески развили древние русичи. Изменились представления о времени, которое получает направленное развертывание от Сотворения мира до Страшного суда, а центральным событием становится рождение Спасителя – с него начинается собственно история, наша эра. Произошло философское осмысление принципиально иной, чем в язычестве, концепции мироздания и места человека в нем. Противостояние духа и материи, борьба двух начал (божественного и дьявольского, спасительного и губительного) призывали человека к личной ответственности и сознательному выбору, обращаясь к каждому словами прп.Кирилла Белозерского (жившего уже в московский период): «Посмотри на себя и задумайся над внутренним твоим сокровенным миром».

Восприятие огромных культурных богатств было облегчено через посредство христианской Болгарии, создавшей общеславянский фонд книжно-письменного наследия на славянском языке. Христианская культура – письменная по преимуществу (неслучайно Христос на иконах изображается с книгой), всюду с христианством распространяются письменность и книжность. Славянская письменность была создана в 860-е годы св. братьями византийцами Кириллом (в крещении Константином) и Мефодием. Просветители славян создали не только азбуку (глаголицу, кириллицу), но и книжно-письменный богослужебный (литургический) язык по образцу греческого языка – цельный историко-культурный феномен. Как говорил А.С.Пушкин, греческий язык даровал славянскому «законы обдуманной своей грамматики, свои прекрасные обороты, величественное течение речи; словом, усыновил его, избавя таким образом от медленных усовершенствований времени». Церковнославянский язык – достояние всего славянства; в России он существовал в качестве литературного языка по XVIII в., в качестве богослужебного – используется до сих пор. Современный русский язык – его прямой наследник и продолжатель.

Русский язык формировался в лоне христианской традиции, поэтому религиозная лексика не только вошла в быт (благо-дарю, спасибо(г)); ее высокие духовные смыслы проникли в повседневную жизнь славян: брат – не только родич, но и друг; государь – и хозяин семьи, и руководитель на службе, и глава государства; жизнь – не просто физическое бытие (для этого использовалось слово ‘живот’), но житие, в чем подчеркивается морально-этический аспект. Слово ‘целовать’ (‘целывать’) тоже идет от почитания святынь и означает ‘делать целостным, спасать’. Само понятие ‘вера’ стало не только религиозной, но и этической категорией: ‘верный’ – это и православный, и преданный; как и ‘неверный’ – неверующий, а также изменяющий слову и убеждениям; характерны слова ‘вероломный’ (предатель), ‘достоверный’ – достойный веры, заслуживающий доверия.

Освоение русскими новой культуры, впитавшей достижения греко-римской, ближневосточной, южнославянской мудрости, произошло очень быстро: в ходе собственного культурного творчества русские сумели переосмыслить новое в соответствии с национальными и историческими особенностями и воплотить их в самобытные произведения мирового уровня. Причины этого – в довольно высоком развитии дохристианской восточнославянской культуры, в духовной и эстетической чуткости и творческих способностях русичей. Но все-таки самое важное заключается в том, что православная вера вошла в душу русского человека, во многом совпала с его мировосприятием, обогатив и подняв его на новый уровень.

На протяжении XI – XVII вв. русская культура обладала единством и целостностью своих частей. Ее главная характеристика – унаследованная от Византии духовность, т.е. обращенность к Высшему миру, к Небу, к Богу, размышления над основными вопросами жизни народа и человека. Как писал Д.С. Лихачев о древнерусской литературе, ее «можно рассматривать как литературу одной темы и одного сюжета. Этот сюжет – мировая история, и эта тема – смысл человеческой жизни». Важная черта – синкретический характер, т.е. взаимопроникновение разных сфер знания (религии, философии, истории, историософии, науки) друг в друга и слитность их с художественным творчеством и нравственно-практической деятельностью. Восприятие религии как центра и главного источника жизни, а молитвы как богообщения – обуславливало высоту и красоту церковных искусств, их деятельностные, диалоговые, требующие соучастия аспекты и воспитывающую, взыскующую человеческих усилий и подвига направленность. Все искусства были формой художественного отражения мысли, направленной к Богу и обращенной к человеку. Храм и икона, книга и шитьё, летопись и песнопение – целостные религиозно-философско-этико-эстетические феномены, рожденные восприятием мира как Божьего творения, призывающие к постижению божественной Мудрости и к достижению божественной сущности человека.

Именно религиозные и художественно-эстетические феномены (а не рационально-словесные – богословие, философия, схоластика, как в Западной Европе) оказались наиболее ярко выраженными. Среди них главный – святость, определивший лицо древнерусской культуры («Святая Русь»). Святость получила на Руси такую высоту и чистоту звучания, что затмила и преобразила многое несвятое, встречавшееся, как и в других странах. Святые, как писал И.А.Ильин, – это не просто добрые, праведные или благочестивые люди, а те, кто несет на себе печать иного мира, кто, преодолев разлад между телом и духом, стал причастен запредельной Реальности. Святость и священное были ступенью в Вечность, понятиями несравненно более высокими, чем прекрасное, поэтому священное не могло не быть, так сказать, прекраснее прекрасного, самым прекрасным, какое только возможно. Высокую художественную красоту воплощения священного современные исследователи называют софийностью и подразумевают под этим единство мудрости, красоты и святости. Красота мудрости и мудрость красоты воплотились в литературе, в храме, в иконе.

Русскому средневековому искусству был присущ особый художественный язык со своими средствами.

1. Художественная образность и символизм восходят к представлениям о том, что видимые, ве­щественные предметы обозначают мир неви­димый и таинственно связывают Небо и Зем­лю. Как учил псевдо-Дионисий Ареопагит, «вещи явленные суть воистину образы вещей незримых». Отображая явления видимого мира, произведение прообразует феномены невидимого мира, постигаемого «духовными очима». Христианский православный храм (собор Софии Премудрости Божией в Киеве) представляет собой величественный об­раз Вселенской Церкви, образ мира, от его начала и до конца. Церковь – от греч. ‘χύριαχον’, Божий дом (отсюда же ‘кирха’); другое наименование – храм – восходит к славянскому ‘хоромы’ (сооружению с возвышенным верхом). Древний византийско-русский храм имеет крестово-купольный тип: его важнейшие признаки – пространственный крест, образованный пересечением двух центральных широких проходов (нефов), и купол, поставленный над средокрестием. Четыре стены соответствуют сторо­нам света, купол символизирует Небесную Церковь (в нем обычно изображается Христос Вседержитель), мощные крещатые в плане или круглые столбы, на которые опирается купол, олицетворяют «столпов» Церкви, святых. Как купол держится на столбах (столпах), так и Церковь держится святыми и праведниками, изображенными на столбах. Такой тип храма стал символом Неба на земле и символом Церкви как идеального мира, в котором происходит духовное общение с Богом: все устремлено к центральному куполу – метафоре Неба, где обитает Творец. В центральном подкупольном пространстве, наиболее освещенном и наиболее значимом, явлен идеал жизни пред лицом Бога, взирающего с высоты.

Образ – важнейшее понятие художественного языка иконы. Икона, по словам С.Н.Булгакова, не просто священное изображение, а нечто большее – «место благодатного присутствия, как бы явления» Христа, Богоматери, святых для молитвы им. Антропоморфный характер иконного образа (т.е. изображение Бога в виде человека) обоснован догматом Боговоплощения, вочеловечивания Христа. Но сведение иконного образа до живоподобного, создающего иллюзию видимого мира, никак не являет Богочеловека, образ Откровения подменяет преходящим образом мира сего. Поэтому символическая, знаковая образность русской иконы ограничена и со стороны абстрактных, слишком отвлеченных форм, и со стороны натуралистических, чувственных: обе крайности рвут связь человека с Богом. В каком-то смысле, по замечанию Л.А.Успенского, христианское искусство всегда «неудача», т.к. призвано передать в постижимом непостижимое, в изобразимом неизобразимое, иное, иноприродное.

2. Традиционализм и ретроспективность – обращенность к текстам и образам Св.Писания, которые могут толковаться не только исторически, но и аллегорически и аналогически, т.е. относиться к современности. Эта черта ярко запечатлелась в древнерусской литературе, насыщенной библейскими образами, а также в православном богослужении, в ходе которого события Священного Писания переживаются как происходящие сейчас и с нами, нынешними.

3. Каноничность – важнейшая черта средневекового искусства. Канон – в переводе с греческого ‘норма’, ‘правило’. Канон давался самим Богом в процессе богообщения, поэтому только люди особого духовного опыта (святые отцы) имели право формулировать канон. Подчиняясь канону, мастер включался в соборный опыт Церкви. Ограничивающий, но и направляющий, канон исключал произвол, непродуманность, снимал с художника ряд формальных задач, давал возможность сосредоточить свои усилия на главных, содержательных проблемах, что обеспечивало высочайший художественный уровень произведений. От создателя требовалась не столько художническая одарённость, сколько пророческая восприимчивость, т.к. он должен был возможно более полно и ярко воплотить передаваемое ему божественное Откровение, выразить не свой индивидуальный опыт, а церковную веру. «Самомышления», самовыражения, вымысла не допускалось, творчество понималось как служение. Нарушение этого воспринималось как безóбразность и безобрáзность. Но каноничность не означала абсолютной неизменности, ибо восприятие византийских канонов русскими сопровождалось самостоятельной переработкой и приспособлением к местным условиям, задачам, строю мышления. Это обуславливало самобытный и творческий характер русского средневекового искусства.

Каноничны православный храм, икона, житие; каноничными были и формы богослужебного пения, полученные Русью от Византии. Древнее церковное пение – в своей основе монодическое (одноголосное), мужское, без инструментального сопровождения, характеризовалось эпическим, величественным складом. Излагавшееся при письме особыми знаками – крюками, или знаменами, оно получило название знаменного пения, или распева. Каждый крюк имел условное значение, обозначал определенную попевку и служил средством для восстановления в памяти заученных на слух напевов. В ходе освоения византийской певческой системы русские распевщики приспособили принятые музыкальные формы к русским текстам с иным, чем греческие, ритмическим строем; переложили на музыку ранее не нотированные богослужебные сборники; ввели особые, связанные с народным творчеством музыкальные обороты.

4. Народность и патриотизм – идея любви и служения родной земле. Образ Русской земли появляется очень рано в литературе: эта идея сформировала ее пафос, стала непременной чертой: «поэт в России – больше, чем поэт». Безвестный автор конца XIII в. так воспел красоту родной земли:

«О светло-светлая и украсно украшенная Земля Русская! И многими красотами удивлена еси: озерами многими удивлена еси, реками и кладезями местно чтимыми, горами крутыми, холмами высокими, дубравами чистыми, полями дивными, зверями разноличными, птицами бесчисленными, городами великими, селами дивными, виноградами обительными, домами церковными, и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими... Всего еси исполнена земля Русская, о правоверная вера христианская!»

В ходе преодоления монголо-татарского нашествия, возглавленного московскими князьями, складывалось понимание Москвы как «сердца России». В столицу переселялись «лучшие люди», образовывавшие слободы и общины – Дмитровскую, Ростовскую, Устюжскую, Новгородскую, Псковскую, позже Татарскую, Армянскую, Грузинскую. Местные святыни – иконы, соборные и вечевые колокола – помещались в московские храмы и звонницы. Военно-оборонитель­ное единство земель и ополченческая организация (земля – основа военного ополчения) сформировали феномены крепостного права и самодержавия, которые современными исследователями оцениваются как обусловленные историческими реалиями и имеющие ряд смыслов. Несвобода Руси – государственная необходимость, только так Русь могла выжить. Недаром Гоголь восклицал: «Монастырь наш – Россия!»

В середине XV в., после признания Константинополем унии с католиками и падения его вскоре после этого под ударами турков, Русская митрополия стала автокефальной, т.е. получила право самостоятельно избирать митрополита Собором епископов (а не поставлять, как раньше, в Константинополе). С этим связано распространение на Руси концепции «Москва – Третий Рим». «Первым Римом» был сам Рим – столица огромной империи, где родился Христос и начали складываться христианские представления. «Вторым Римом» стал Константинополь – место формирования догматов и канонов христианской Церкви. Его падение в 1453 г., брак Ивана III с византийской принцессой Софией Палеолог (племянницей погибшего последнего византийского императора Константина XI), переход к Москве герба Восточной Римской империи (двуглавого орла) и статуса единственной великой православной державы, окончательное освобождение Руси от ига в 1480 г. – этапы становления «Третьего Рима». Формулирование этой идеи принадлежит псковскому иноку Филофею: «Третьего нового Рима – державного твоего царствования – Святая соборная апостольская Церковь во всей поднебесной паче солнца светится <…> Все царства Православной веры сошлись в твоё царство. Один ты во всей поднебесной христианам царь <…> Два Рима пали, а третий стоит, а четвёртому не быть…»

Идея духовного преем­ства Москвой роли Третьего Рима нашла воплощение в градострои­тельной структуре и образе столицы. Она, как Киев и Владимир, строилась по образу Константинополя, Царьграда. Городу в целом усваивалось, помимо обычного, сак­ральное, символическое значение. Крепостные стены – это не только оборонитель­ные сооружения, но и образ божествен­ной силы, духовная защита. «Семь холмов», квадратные в плане (в соответствии с прообразами Палатийского дворца римских императоров и царского дворца в Константи­нополе) па­латы царского Кремлевского дворца, двуглавый орел на правительственных зданиях, ратные (сполошные) колокола, поставленные по образцу цареградских на трех стенах Московского Кремля (сохранилась только Царская башенка возле Спасских ворот), именование Кремлевского Успенского собора (архитектор Аристотель Фиораванти) святой Софией, т.к. в день Успения Богородицы (15/28 августа) празднуется икона св.Софии Новгородского извода, – прямые «римские» реминисценции. Как Первый и Второй Рим, Москву строили «разных орд люди» – итальянцы, греки, сербы, болгары, немцы, англи­чане, шведы, татары, что символизировало духовное единство всего человечества.

Но Москва подражала и Святому городу Иерусалиму. Геометрический или символический центр города отмечался открытым – Лобным (переведено с греч. ‘Голгофа’) – местом, где служили праздничные молебны, обращались к народу с проповедями, с княжескими посланиями. Здесь соединились иерусалимская Голгофа («пуп земной»), где был распят Христос, и римско-византийские Миллиарии (от них отсчитывались все расстояния в империи). Как и в Иерусалиме, в Москве возникли собор Воскресения Христова со столпом Ивана Великого в центре Кремля, Большой Государев сад напротив Кремля в Замоскворечье (по аналогии с Гефсиманией) с церковью Софии Премудрости Божией, Поклонная гора – возвышенность, с которой путник впервые видел город целиком и где он, слезая с повозки, молился и поклонялся городу. Функцию Золотых ворот (названных по подобию тоже с Иерусалимом, где через них Христос вошел в город за неделю до Воскресения) приняла на себя Спасская башня и ворота Кремля. Через них, как и в Константинополе, в неделю Ваий (Вербное воскресенье) царь, патриарх и народ шли торжественным крестным ходом («шествие на осляти»), прообразующим Вход Господа в Иерусалим; кроме того, Спасские ворота – место триумфальных входов в Кремль царей. Москва приобрела значение церковного и державного центра, стала Третьим Римом и Новым Иерусалимом, столицей мирового православия.

Основополагающий принцип устройства Российского общества – соборность. По митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну (Снычеву), она заключается в триединстве народа («земли»), Церкви и власти и в их совместном служении на благо Отечества. Единство народа обусловлено единством религиозно-нравствен­ного начала в государстве, обществе, семье, личности («плюрализм хорош при выборе праздничного меню», – пишет владыка Иоанн). Единство власти олицетворяет монарх во главе государства (самодержавная монархия), единство Церкви – патриарх; совместное действие государственной и церковной властей на общественном поприще называют симфонией. Симфонические принципы взаимодействия Церкви и государства приняты Русью от Византии, но были известны славянам с древности (в формах вечевой демократии). Такое устройство обеспечивает общность идеалов, ценностей, согласие общества. Принцип соборности реализуется через соборы. Соборные решения принимаются единогласно, в отличие от других демократических форм (в частности, парламента), на Соборе нет диктата арифметического большинства, т.к. каждый соборянин обладает «правом вето», а итоговый документ подписывают все участники. Конечно, собор не может быть успешным, пока общество не готово к спасительному единению; с другой стороны, созванный Собор – это мощный стимул к достижению единства. В грамоте Собора 1613 г., завершившего события Смутного времени и возведшего на престол новую династию Романовых, говорится: «Послал Господь Бог Свой Святый Дух в сердца всех православных христиан, яко едиными усты вопияху, что быти на Российском царстве государем, Царем великому государю Михаилу».

Последний XVII век древнерусского периода отмечен противостоянием царя, патриарха и старообрядцев – расколом. Патриарх Никон создавал на Руси Святую Землю, духовную столицу Святой Руси – Новый Иерусалим. Размышляя над этими событиями, писатель А.Л. Казин полагает, что у каждого из участников этой драмы была своя правда: Никон, вопреки имперской Москве, строил чисто церковный центр; царь считал вверенное ему Богом государство земным отражением небесной правды (по словам Никона, «расширился над Церковью вопреки Божественным законам и даже возгорелся на самого Бога широтою своего орла»). Старообрядцы полагали, что близится пришествие антихриста, и фактически «ушли» из русской истории. Но Святая Русь, вопреки всем частным «правдам» и нестроениям, продолжала нести «неудобоносимое бремя Православного Царства», которое есть не награда, а «иго, крест, тяжкое историческое задание» (сло­ва современного историка А.В. Назаренко).

Подвижнический труд князей и царей, церковных иерархов и монахов, летописцев и литераторов, иконописцев и храмостроителей, святых и старцев воплотился в высших достижениях культуры. Но и простые люди, составляющие большинство народа, восприняли истины православия достаточно глубоко: слова ‘крестьяне’ и ‘христиане’ – синонимы и происходят от слова ‘крест’. Сегодня обосновано, что концепции о, так сказать, «природном» язычестве русского народа, его невежестве в понимании своей веры и противостоянии церкви (двоеверия, языческих пережитков, бытового православия, обрядоверия) – ложны. Выявлены определяющие этноконфессиональные компоненты культуры (концепты), лежащие в основе этнической идентичности русских: понятие о Боге и о грехе, вера в бессмертие души, любовь к храмам, милосердие, паломничество к святыням. Целостный феномен православной культуры является определяющим фактором этнического сознания и конфессиональной жизни русских.

В сложившемся на Руси в древнерусский период едином для всех сословий и лиц церковно-государственном «жизнестрое» каждый нес свое тягло: крестьянин пахал, дворянин воевал, монах молился, царь правил, все – именем Бога. Это – соборная монархия, в которой все являются чадами Церкви. Вера пронизывала все сферы жизни, определяла облик человека и его ценностные ориента­ции, давала мощный импульс развитию его духовных сил и способно­стей. Древнерусская культура – это не только теоцентриче­ская, но и антропоцентрическая культура, культура души человека – но души, вдунутой Богом. Цель соблюдения этических принципов – достижение не счастья и благополучия, а праведности и спасения души. По мнению некоторых историков, Московская Русь – наиболее полное в истории воплощение христианского царства на земле.

Памятники культуры: Софийский собор в Киеве, Киево-Печерская Лавра, Успенский и Дмитриевский соборы во Владимире, церковь Покрова на Нерли, ансамбль Московского Кремля, церковь Покрова на Рву (храм Василия Блаженного); «Повесть временных лет» Нестора, «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона, «Поучение» Владимира Мономаха, «Слово о полку Игореве», «Задонщина», «Домострой» Сильвестра, «Житие» протопопа Аввакума; иконы «Богоматерь Нерушимая Стена», «Спас Нерукотворный», «Богоматерь Великая Панагия» («Ярославская Оранта»), «Троица» и Звенигород­ский чин прп. Андрея Рублева, «Апостол» первопечат­ника Ивана Федорова, Лицевой летописный свод XVI в., ансамбль Нового Иерусалима патриарха Никона, парсуна, Симон Ушаков.