§ 7. Неотомизм

Возникновение неотомизма. История зарождения неотомизма достаточно интересна. Дело в том, что на события Реформации и Контрреформации, на развитие науки, на выводы из нее, которые противоречили устоявшимся церковным убеждениям, католическая Церковь не могла не отреагировать и на многие годы встала в решительную оппозицию философии и науке. И хотя многие ученые считали себя истинными католиками, Церковь с годами все больше и больше становилась в оппозицию науке.

Позиция католической Церкви в вопросе об отношении к наукам и разуму в начале XIX в. была сугубо фидеистической. Понятно, что такая позиция не могла устроить многих католиков, и в конце XIX — начале XX в. они ведут поиски ответа на этот вопрос. Успехи науки показали, что разум и наука — это могучая сила, с которой философы и богословы не могут не считаться.

Многие богословы начинают искать ответ на вопрос о соотношении разума и веры, науки и религии на путях более традиционных. Многие открывают для себя заново Фому Аквинского. Французский философ Э. Жильсон, прочитав «Сумму теологии», удивился, как же до сих пор люди не понимали, что именно здесь содержатся ответы на все вопросы. Ведь еще Фома показал, что между наукой и христианством нет противоречия. Начинает возрождаться томизм — философия и богословие Фомы Аквинского. Учение Фомы, переложенное на язык современной философии, получило название неотомизма.

4 августа 1879 г. папа Лев XIII выпустил энциклику «Aeterni Patris» — одну из наиболее знаменитых католических энциклик. В ней на примере учения отцов Церкви было показано, что христианство никогда не относилось негативно к философии. Тогда же папа Лев XIII издает постановление о восстановлении в католических школах предмета христианской философии в духе «ангельского доктора св. Фомы Аквинского». Задача этой акции состояла в том, чтобы противостоять «беспорядку в умах», который, по мнению папы, явился причиной беспорядков социальных.

Следующим знаменательным актом стали «24 томистских тезиса», изданные 7 июля 1914 г. В этих тезисах папа формулирует основные положения томистской философии. Объявлялось, что нужно вернуться к философии Фомы Аквинского, потому что вся последующая философия, начиная с Декарта, представляет собой постепенное удаление от Бога.

Вера и разум. Главным в неотомизме является вопрос о взаимоотношении веры и разума. Утверждается, что вера и разум не противоречат друг другу, а находятся в гармонии: как вера не может существовать без разума, так и разум не может существовать без веры. В отношении богословия и философии отражается таинственная связь Божественного и тварного вообще. Богословие преобразует философию, как бы пресуществляя субстанцию философской мысли. Философия должна служить Церкви так, как служанка служит госпоже. Как пишет Жильсон, если религия христианская будет основываться только на вере, т. е. как бы уволит философию, как увольняют служанку, то она тем самым ослабит сама себя. «Чтобы служанка выполняла свои обязанности, она должна быть невpедимой; кpоме того, хотя служанку и нельзя назвать госпожой, то все же она из дома последней», — пишет Жильсон (17, с. 49).

Философия и богословие делают одно дело: ведут к Богу Философия и религия дополняют друг друга, ведя нас к одной и той же цели. Ведь не случайно Бог дал человеку разум. Но человеческий разум не может познать все, и за пределы того, что может постигнуть разум, выводит вера, источником которой является Божественное откровение. Поэтому предмет веры гораздо шире, чем предмет разума. Вера главенствует над разумом, как религия и богословие главенствуют над философией. Вера является критерием, конечным критерием любой истины. Разум, впадая в сомнение или противоречие, должен сообразовываться с верой. Разум не может противоречить истинам Церкви. Нельзя оставлять вопрос о бытии Бога целиком на попечении веры, ибо человек верует в то, во что он хочет, в то время как разум принуждает к чему-то; аргументы разума часто гораздо эффективнее действуют на человека. Поэтому если философия сможет доказать бытие Бога, она будет способствовать возвращению людей в лоно католической Церкви.

Христианство и философия дополняют друг друга. Богословие придает философии форму цельного здания, создает ей фундамент, которого она лишается, пускаясь в «свободное плавание». Но и богословие без философии тоже не может существовать. Как пишет Жильсон, «без Плотина не было бы теологии св. Августина, без Аристотеля теологии св. Фомы» (17, с. 55). Богословие не создает философию, которая имеет независимый от богословия источник, но находит философию и использует ее. С помощью философии богословие обретает структуру и дух подлинной науки, т. е. отливается в форму системы умозаключений. С помощью философии богословие становится более доказательным и, таким образом, более свободно может распространяться среди людей нецерковных и даже неверующих. Апелляция к истинам разума — это единственный способ разговаривать с людьми неверующими.

В работах современных католиков возрождается схоластическая философия. Схоластика, по мнению Э. Жильсона, «это применение разума для нужд веры и в самой вере, но приобретшее в конечном счете научную форму» (17, с. 91). Так же, как для физики необходима математика, так и для богословия необходима философия. Философия — это тот метод, язык, на котором разговаривают богословы с людьми, не разделяющими их высоких истин, так же, как физики используют язык математики, чтобы доказать истинность некоторых положений своей науки.

Чтобы объяснить сущность томизма, Жильсон прибегает к известной фразе Августина: «Возлюби — и делай, что хочешь». Перефразируя Августина, Жильсон определил сущность томизма такими словами: «Уверуй — и думай, что хочешь» (17, с. 96). По мнению Жильсона, не случайно в энциклике Aeterni Patris Папа Римский не употребляет термина «христианская философия», потому что это не какая-то философская система, а сама жизнь. Фома исходил из тезиса о том, что наука и христианство не противоречат друг другу, потому что они обе истинны: наука истинна как продукт разума, а христианство — как откровение Бога. Поэтому главным у Фомы для нас является его убежденность в гармонии веры и разума, христианства и науки, а не какие-то конкретные его высказывания.

Онтология. По выражению Фомы Аквинского, одним из основных вопросов богословия и христианской философии является вопрос о бытии. В христианстве, по мнению неотомистов, существует двойная онтология. С одной стороны, есть бытие Бога, с другой — сотворенное бытие. Бытие Бога есть бытие само по себе, и обозначается оно термином esse, а сотворенное бытие, наш мир обозначается словом ens. Бытие Бога непостижимо, оно отличается от мира, и непостижимо именно потому, что Творец отличается от творения. Мир существует потому, что Бог дает этому миру сущность. Существование возможно лишь постольку, поскольку оно причастно бытию Бога. Мир сотворен из ничего. Материалисты, утверждающие вечность материи, были отлучены от Церкви еще I Ватиканским собором. Поэтому вопрос о бытии — это вопрос о бытии Бога и о сотворенности мира, вопрос о соотнесенности мира и Бога — т. е. те главные вопросы, которые определяют сущность христианства. Именно поэтому Э. Жильсон пишет: «Если две философские доктрины по-разному понимают бытие, то это означает, что между ними нет ничего общего» (17, с. 96).

Поскольку Бог есть Дух, то и единство мира состоит в его духовности, а не в материальности. Но христианская философия — это не идеализм. Христианская философия — это реализм, объединяющий в себе и материальное, и идеальное начала. Христианство признает существование материи, но так как единство мира состоит в его духовности, то духовное возвышается над материальным. Таким образом, идеализм имеет больше общего с католической философией, чем материализм, но чистый идеализм, т.е. спиритуализм, не имеет ничего общего с истинным христианством.

Но разум не может познать Бога, ведь он сотворен и может познавать только сотворенные вещи. Поэтому онтологическое доказательство бытия Бога, как оно выдвинуто Ансельмом Кентерберийским, не может быть истинным, так как оно основывается на знании сущности Бога. Человек может знать о Боге только по аналогии; познавая материальный мир, человек способен судить о Боге на основании того, что он приписывает Ему некоторые характеристики в высшей степени, или же, наоборот, лишает Бога тех негативных характеристик, которые также принадлежат миру.

Неотомизм вновь повторяет необходимость доказательств бытия Бога Фомы Аквинского, основанных на том, что в мире существуют причинно-следственные связи, существует движение, что в мире есть необходимость и случайность, и т. д. Эти доказательства не принуждают нас к бытию Бога, но показывают, что Бог существуют. Из них мы узнаем, что Бог есть, но чтó Он есть, мы узнать не сможем.

Единство мира состоит в его духовности. Духовность исходит из Бога, поэтому субстанция мира одна — Божественная, имеющая две разновидности: материю и дух. В сотворенных вещах соединяются материя и форма. Материя есть чистая возможность, а форма есть чистая действительность. Но материя и форма порознь не существуют. Только вместе, в телах они представляют собой некоторую субсистенцию. В Боге субстанция и субсистенция, с одной стороны, различны, а с другой — совпадают: Бог Един, и Бог есть Троица. В вещах не так. Вещь не является субстанцией, а является определенной вещью, и субсистенция ее дается в единстве материи и формы. Сущность материи состоит в том, что она придает вещам индивидуальность, а форма дает им родовое начало, которое мы можем познавать. В мире посредством форм действуют естественные закономерности. Эти закономерности, получившие название законов мира, находятся в Божественном разуме, но реализуются так, как будто они существует непосредственно в настоящем мире.

Учение о человеке. Человек есть сотворенное создание, сотворенное и материально, и духовно. Душа и тело не существуют раздельно, и человек является субсистенцией только в союзе души и тела. Именно поэтому христианство говорит о воскресении человека в теле, а не только о духовном его бытии после смерти, как учат спиритуалисты-платоники. По определению Э. Корета, человек «есть дух в теле, дух в материи, “дух в мире”» (18, с. 33). Ограничено не только тело, но и дух, как сотворенное начало.

Познание есть способность только души, а не тела, ибо познание есть деятельность, а деятельным началом в человеке является начало духовное. Поэтому, поскольку душа познает некоторый объект, то, будучи не материальной, а духовной, душа должна познавать также и нематериальное, духовное начало. И то, что познание существует, еще раз доказывает, что в мире существует не только материя, но и духовное начало. Таким духовным началом является форма. Если бы мир был только материальным, то он был бы абсолютно непознаваемым.

Неотомизм насчитывает три вида познания. Во-первых, это чувственное познание, несовершенное, ибо оно есть познание единичного. Второй вид познания — познание разумное, которое познает общее и поэтому является подлинным познанием. И, наконец, третий вид — это познание Бога, даваемое в вере. Поэтому разум нуждается в вере.

Кроме разума, человеческая душа имеет другую способность — волю. Человеческая воля свободна, но свобода возможна, поскольку человек есть существо разумное. Свобода воли состоит в возможности выбора, а для этого необходимо знание о различных вариантах. Поэтому свободным может быть только разумное существо (как пишет Ж. Маритен: «…корень свободы находится исключительно в разуме» (19, с. 53). Свобода дана человеку Богом, поэтому она существует в рамках Божественного провидения. Человек свободен в рамках благодати. Как навигационные карты не ограничивают свободу капитана, так и Божественная благодать не ограничивает свободу действий человека — наоборот, указывает путь и помогает избежать ошибок. Бог помогает человеку, направляет его, но не отменяет его свободы. Если бы человек не был свободным, то не было бы ответственности и не было бы наказания. Таким образом, свобода и нравственность неизбежно связаны.

Целью жизни человека является жизнь в Боге. Сама нравственность трансцендентна по отношению к этому миру. Существование нравственности в мире показывает, что нравственность из мира не выводится, следовательно, сама цель жизни человека также трансцендентна: человек живет не для этого мира, а для мира другого. Человек живет только в Боге, и без религии не может быть этики. Без Бога человек лишается цели своей жизни, и существование его бессмысленно. Мир создан во славу Божию, а не для счастья человека, поэтому и человек должен жить во славу Божию, а не для удовлетворения своих собственных похотей и частных целей.