logo
Uchebnoe_posobie

1.4. Культурные традиции Востока и Запада, классической и постклассической философии: типы философского мышления. Философия и национальное самосознание

Выделение тех или иных типов философского знания связано с ретроспективным анализом динамики философской мысли. С этой точки зрения философия — это "эпоха, схваченная в мысли" (Гегель), это всегда "дочь своего времени" (Фейербах), это теория самосознания человеческой культуры в ее сущностном, категориально-мировоззренческом выражении.

В качестве оснований выделения исторических типов философского знания могут выступать следующие:

Смена эпох в человеческой истории. В соответствии с этим основанием выделяют философию античности, Средних веков, Нового времени и современную западную философию.

В зависимости от общей ориентации и "идейной стилистики", направленности мышления, выделяют классический и неклассический тип философии. Классическая философия (XVII—XIX вв.) была ориентирована на систематическую целостность, завершенность, покоящуюся на глубоком чувстве естественной упорядоченности мироустройства, наличия в нем гармонии, доступной рациональному постижению. Для нее характерна вера в науку, разум, прогресс, которые интерпретировались как основные приоритеты. В неклассической философии происходит переоценка возможности рационального постижения мира, расширяется проблемное поле философского исследования, предметом философского анализа становятся такие уникальные проявления человеческого бытия, которые ускользают от понимания посредством рациональных абстракций: "поток жизни", страх, тревога, одиночество, игра и т.д.

Классический рационализм описывал объективный мир в терминах деятельного мировосприятия, деятельности. Причем деятельность понималась через сознание, т. е. происходило отождествление деятельности и сознания (за исключением марксизма, для которого было характерно понимание практики как предметной и духовной деятельности, выходящее за рамки классического сознания).

Рациональное познание, безграничная вера в науку, в прогресс, в способность внеиндивидуального и индивидуального разума, в возможность переустройства мира на началах Разума провозглашались классической философией решающей силой. Считалось, что между знанием, выступающим в логической форме, и окружающим миром имеется согласованность, ибо миру присущ внутренний порядок, и дело мыслителя заключается лишь в том, чтобы найти принцип согласования как универсальный метод познания.

Для классической философии характерна установка на поиск сверхчувственных принципов и предельных оснований бытия, существования всеобщего, сущности мира и человека, универсальных принципов человеческой истории, всеобщих методов познания.

В рамках классической философии высшей абсолютной ценностью является разум, который рассматривается и как познавательная способность, обладающая сверхопытной сущностью, т. е. не выводимая из опыта и не сводимая к нему; и как средство объяснения мира и человека через установление причинно-следственных связей; и как средство переустройства и совершенствования мира и человека, и как неисчерпаемый независимый потенциал творчества. Сущность человека определена здесь границами его разума, ибо она сводится к познавательной способности постигать законы бытия.

В соответствии с признанием неограниченных возможностей человеческого разума в классической философии и свобода понимается как свобода, не имеющая границ, как абсолютная свобода личности, как познанная разумом необходимость.

Классический научный рационализм, ориентирующийся в качестве исходных принципов на абсолютные истины, распространяется и на другие типы рациональности: экономическую, направленную на получение максимальной прибыли, политическую, предполагающую разумное и эффективное воплощение власти и др.

Стиль философствования классической философии в силу ее ориентированности на идеалы научной рациональности характеризует, как правило, строгость, логичность, доказательность, рационально-рассудочная схема рассуждения, ориентация на использование априорных схем обоснования знания и возможность достижения абсолютного знания. Само философское знание строится как особая форма объективного знания (например, у Гегеля, Канта), субъект же, мыслитель-классик как бы извне исследует и свое состояние, и внешнее ему бытие, имея право мыслить за других как монопольный обладатель истины.

Классике свойственна глубинная уверенность в естественной упорядоченности мироустройства, в котором наличествует разумный порядок и гармония, убежденность в универсальности методов познания, всеобщности принципов развития истории, их доступности рациональному постижению.

Классические философские системы отличались претензией на целостность, завершенность, монологически–поучительным стилем изложения, стремлением к объяснению закономерностей объективной и субъективной реальности.

Представители неклассической философии в очередной раз продемонстрировали одну из имманентно функций философии — критическую, причем в различных ее вариациях: от «мягкой», не отрицающей позитивной роли классического наследия, до жестко неклассической, обусловленной необходимостью осмысления кризиса западной цивилизации, совпавшего с кризисом классической философии: «Назад в Канту» (неокантианство, возникшее в 60-е годы XIX в.); «Назад к Гегелю» (неогегельянство); неотомизм (70-е годы XIX в.).

Хотя эти классические ориентации не были востребованы в неклассической философии в полной мере, все же отдельные ее идеи (исследование ценностей, ряда гносеологических вопросов и др.) оказали влияние на дальнейшую проблематику и поиски неклассической философии.

Что же касается вариантов критико-рефлексивного отношения к классической теории, то весьма условно в неклассической философии можно выделить несколько программ, направленных на переосмысление классического типа философствования:

Основные темы неклассической философии были социально подготовлены и обусловлены, вызваны потребностью отражения кризиса западной цивилизации и культуры, рассогласованием между рационально сконструированными образцами мироустройства и действительным миром, зачастую антиразумным, т. е. иррациональным, иным по своей природе.

Для современной философии важнейшими идеями становятся идеи становления и развертывания единой человеческой сущности, духовной составляющей человеческого бытия, признания всемирной истории как особой стадии развития человеческого духа и как результата взаимодействия различных культур, наступления духовного единства мировой истории не как идеи, а как реальности. Ситуация единства мировой истории (К. Ясперс) ставит перед современной философией проблему диалога различных культур при сохранении в своих устремлениях уникальных культурных различий, поиска согласия через обращение к разуму, воспитания человечества в духе толерантности, гибкости, взаимопонимания, взаимоуважения, не силового, а коммуникативного разрешения возникающих конфликтов. Философия с этой точки зрения должна выступать как "голос в разговоре человечества" (Р. Рорти), посредница во взаимопонимании людей, в обосновании коммуникативного поведения, обеспечивающего интеграцию общества (Ю. Хабермас).

3. Ориентация на рационалистические и иррационалистические традиции. Для классической западной философии до середины XIX в. был характерен акцент на рациональное (от лат. ratio — разум) начало. Сложившись в античности, он достигает законченной формы в классическом рационализме и основывается на убеждении в абсолютности и неизменности законов Вселенского абсолютного разума, постигаемых человеком и обнаруживаемых им в собственной духовной способности. Разочарование в возможностях научного познания, рационализма, справедливой перестройки социального мира в соответствии с разумными ориентациями привело к концу XIX — началу XX в. к расширению философской рефлексии, к обостренному вниманию к иррациональному (лат. irrationalis — лежащее за пределами досягаемости разума, недоступное пониманию в рамках логического мышления, противоположное рациональному), что обусловило формирование таких направлений философии XX в., как философия жизни, экзистенциализм, персонализм, психоанализ и т.д.

4. В качестве основания выделения типов философского знания может выступить и гносеологический критерий. В этом случае выделяют два противоположных, исключающих друг друга философских направления — материализм и идеализм. Каждое из них имеет свою историю, традиции, формы и школы. Материализм прошел различные этапы развития — от стихийного (древнегреческого и древневосточного), метафизического механистического (XVII — середина XIX в.), диалектического и исторического материализма (в марксистской традиции) до современных форм материализма. Идеализм предстает в двух разновидностях философствования: объективный, сводящий духовное к сверхчеловеческому, трансцендентальному, надличностному сознанию, и субъективный, сводящий духовное к личностному, индивидуальному сознанию, признающемуся безусловной реальностью.

Гносеологический критерий позволяет рассмотреть историю философской мысли с точки зрения признания познаваемости мира, обоснования способности человечества достигать объективной истины и с точки зрения отрицания возможности адекватно познавать окружающую действительность.

5. Геополитический или цивилизационный принцип, исходящий из известных вариантов исторического развития человечества — западного и восточного. При таком подходе выделяются два исторических типа философии —западный и восточный. В рамках выделения этих типов философии следует указать и приоритетныемировоззренческие акценты в направлениидуховного поиска, определяющие его содержательное своеобразие.

Философия как теоретическая рефлексия о мире и человеке практически одновременно возникает на Западе и на Востоке. Становление восточного философствования происходит в двух автохтонных традициях — китайской и индийской.

Восточная мысль во многом сходна с античной. Эти системы мысли имеют сходный генезис и общее проблемное поле. Однако, сравнивая восточную философию с западной, можно считать их философствованием различного типа. В отличие от западной (античной), для восточной философской мысли не характерен полный отказ от мифологической традиции. Используя логику и разумную аргументацию для объяснения всеобщего, восточная традиция не отвергает истин, отраженных в мифе, но напротив, развивает, усложняет, легализует их, привлекая для этого логический аппарат.

Эта особенность древневосточной философской традиции определяет и специфику структуры философского знания на Востоке. Восточная философия имеет не только логико-дискурсивный, но и доктринально-догматический уровень, т. е. совокупность догматических положений, вытекающую из рефлексии о мире, а также уровень практический, т. е. методики регуляции сознания.

Однако и логико-дискурсивный уровень восточных философских текстов имеет свою специфику. Дискурс не всегда выстраивается доказательно, иногда рассуждения сменяются фрагментами символико-метафорических сюжетных текстов, призванных не просто подкрепить мысль, но высказать ее. Это смешение специфически философского и дофилософского способов построения текста — не просто реликт мифологического мышления, но намеренное использование освященных традицией архаических историко-культурных форм выражения.

В настоящее время весьма актуальна проблема сопоставления и сравнения различных философских культур, систем и учений как исходных феноменов философской компаративистики (См. История современной зарубежной философии. Ред.коллегия: Колесников А.С., Марков Б.Ф., Соколов Б.Г.СПб, 1997). Что нового может предложить такой подход, почему именно в наше время возникла сама проблема компаративистики? Дело в том, что мир человека в ХХ столетии стал «меньше», время – «быстрее», скорость – «выше», жизнь – «динамичнее», а различные народы в силу развития современных технологий стали ближе друг к другу. Устанавливаются и развиваются межкультурные связи различных регионов, осуществляется подлинная встреча различных культур и типов цивилизации. Процесс взаимодействия философских культур максимально расширяет культурное пространство, делает философскую культуру стойкой и способной к усвоению инноваций, извлекая из нее присущие ей смыслы. На смену однолинейным сравнениям школ, мыслителей, концепций и идей приходит сравнение философских школ, философская компаративистика, которая исходит из сопоставления и сравнения, диалога и полилога, национального и интернационального. Важно при этом, чтобы встреча культур проходила в духе подлинного диалога, диалога-спора, рождающего возвышение спорящих сторон, взаимообогащение, а не ущемление «голоса иного», не экспансия этноцентризма, когда представления, свойственные ограниченной группе людей, воспринимаются ими как нечто всеобщее, необходимое и истинное («европоцентризм», «америкоцентризм» и т.п.). История человечества убеждает в том, что ущемление иного, ассимилирование иного, любой вид «центризма», даже если он претендует на статус «всеобщих, общечеловеческих ценностей» ущербно и небезопасно для человечества.

Ряд исследователей отмечает, что мы разделили философские миры непроходимой пропастью и резкой демаркационной линией. В соответствии с этим Запад представляется как мир науки, механизации, демократии, материализма, измерения, прогресса, равноправия полов, индивидуальности, закона, высокого уровня жизни и т.п., а Восток как мир с противоположными чертами. Запад наделяется такими характеристиками как современный, рационалистический, индивидуалистический, свободолюбивый, реалистический, логичный, активный. Ему противопоставляется Восток как архаичный, субъективный, интуитивный, идеалистический, мистический, пассивный.

В то же время антитеза «материалистического» Запада и «спиритуалистического» Востока обнаруживает, что философия Запада – отнюдь не синоним материализма и научности, интерес к «посюстороннему миру» характерен не только для западной культуры, но и народов Востока, в том числе и индийцев, за которыми особенно часто отрицается интерес к природному и социальному окружению (Г.Мур, А.Дас, Раджу),

Беспристрастный взгляд на теорию западной мысли и культуры показывает, что спиритуалистический взгляд здесь преобладал не только до середины Х1Х в., но не чужд и современности. Такие философские направления, как экзистенциализм, феноменология, персонализм, неотомизм и другие гораздо ближе спиритуалистическому воззрению, чем сциентизму аналитической философии. В противовес оценке Востока как спиритуалистической, Раджу заметил, что индийцы были самым материалистическим народом и именно поэтому веданта, буддизм и джайнизм снабдили нас для равновесия самыми антиматериалистическими идеалами. Отрешенность же от мира в индуизме возможна лишь после того, как человек осуществит свои функции в обществе.

Антитеза «интуитивистский Восток» и «логически мыслящий Запад» обнаруживает, что «мистик – не восточная, а универсальная фигура», если под ней подразумевается человек, который видит единое во многом. Интровертный тип мистического переживания один и тот же и на Востоке и на Западе. Скорее следует говорить об универсальном характере спиритуализма и мистицизма, близости их форм, развивающихся на Востоке и Западе.

В настоящее время от первичной контроверзы философских систем Востока и Запада философы все больше переходят к философской компаративистике, необходимости взаимопонимания, культурного общения и взаимообогащения.

Духовный поиск Запада направлен в сторону поиска абсолютной истины (в период классической философии) и сути отдельных феноменов человеческого бытия — воли, страха, любви и др. (в неклассической философии), для Востока — с поиском абсолютного смысла Вечности, слияния с Вечностью.

В рамках данного геополитического или цивилизационного подхода к выделению типов философского мышления рассматривают также русскую и белорусскую философии, определяющую становление и развитие национального самосознания. Пафос русской и белорусской философии — в искании нравственных основ жизни, справедливого ее устройства. Классическая западная философия свой пафос, в большей степени, видела в гносеологии и логике. Будучи квинтэссенцией эпохи, философия всегда определяла становление и развитие национального самосознания.

Русскую философию следует рассматривать как часть мирового философского процесса, обладающую при этом значительным историческим, содержательным и идейным своеобразием. Очевидно при анализе любой национальной традиции философствования следует учитывать это обстоятельство. При этом вряд ли стоит настаивать на радикальной оригинальности и полном отличии национальной мысли от западной философии, либо на ее полной вторичности по отношению к последней7.

Особенно очевидным предлагаемый принцип анализа русской и белорусской философской мысли стал к концу ХХ столетия, когда новое прочтение текстов русских и белорусских мыслителей показало, что они принадлежат к общей традиции неклассического европейского философствования. При этом обнаружилось, что во многих случаях именно русские и белорусские мыслители обозначили и инициировали ключевые философские направления, идеи и ходы мысли философских поисков последних двух столетий.

Попытаемся дать не столько исторический, сколько логический срез русской и белорусской философий, обозначив некоторые их ключевые особенности и их воплощение в творчестве конкретных мыслителей на определенных исторических этапах.

Первые опыты русского философствования восходят к древнекиевской эпохе и связаны с принятием христианства на Руси. Наряду с евангельским вероучением, главным источником и проводником философских идей на русской почве становится патристическая литература, прежде всего учения восточных отцов церкви. По мнению многих исследователей, это был период донациональной философии, “пролог философии” (Г. Г. Шпет, В. В. Зеньковский). Подлинно же оригинальная национальная философия появляется в России только в XIX в.

Собственно западная философская традиция пришла на Русь уже в послемонгольский период через Великое княжество Литовское. Ключевое влияние на развитие философии в России в контексте западных традиций оказала Киево-Могилянская академия и особенно творчество Петра Могилы. Особенно значимой в философском и общекультурном плане оказалась в XVII в. деятельность лидера “латинского” направления Симеона Полоцкого (1629—1680), сторонника секуляризации культуры и обращения к человеку во всем многообразии его связей и проявлений. Новые тенденции в развитии философии в России обнаруживаются в XVIII в. в контексте реформ Петра Великого, будучи связанными в идейном плане, прежде всего, с творчеством и деятельностью Феофана Прокоповича (1681—1736), ориентированного на явно рационалистическую интерпретацию как богословия, так и связанной с ним философии. XVIII в. стал периодом формирования русской секулярной культуры и фактически заложил все последующие противоречия социально-политического и духовного развития России, в том числе и в области философии.

Собственно философское творчество в традиционном его понимании начинает выявляться в России во второй половине XVIII в., когда наблюдается широкое освоение западной философии Нового времени, формирование русского философского языка, становление различных типов и традиций философствования. При этом особое значение имело усвоение идей европейского Просвещения. Типичным для этого периода становится так называемое “вольтерьянство”, весьма созвучное критическому духу эпохи, ее тяге к переменам, ставшее в конечном одним из источников русского радикализма и нигилизма XIX—XX вв.

Другая тенденция выразилась в стремлении создать новую национальную идеологию, своеобразно опиравшуюся на идеи гуманизма, научности, образованности (Михаил Васильевич Ломоносов, 1711—1765; Николай Иванович Новиков, 1744—1818). Сюда же примыкают антропологические учения Александра Николаевича Радищева (1749—1802) и, несколько позднее, Александра Ивановича Галича (1783—1848). Заметим, что антропологизм с этих пор становится фундаментальной чертой русской философии.

Одновременно на передний план начинает выходить обновленная мистическая традиция (Паисий Величковский, 1722—1794; Григорий Саввич Сковорода, 1722—1794), а также традиция масонства, ставшие первой реакцией русской мысли на односторонний интеллектуализм просветительства, выражением ее поворота к личностному поиску сокровенного смысла жизни.

Начиная с Петра Яковлевича Чаадаева (1792—1856) русская философия изначально заявляет о себе как о философии истории с центральной проблемой концептуализации — “Россия и Запад”. Причем сама эта проблема — каков путь России и русского народа в мире, тот ли, что и путь народов Запада, или это совершенно особый путь? — формулируется именно как религиозно-метафизическая, предполагающая построение новой онтологии и гносеологии. Русская судьба представляется уже у Чаадаева трагической и мучительной, заблудившейся на исторических дорогах, что вызывает столь же мучительную рефлексию мысли. Обозначенная проблема остается центральной как для русской, так и белорусской философии вплоть до сегодняшнего дня.

Конкретно-исторической формой, в которой наиболее четко выразилась данная проблематика и одновременно фактически предстала русская философия как таковая, стал спор “западников” и “славянофилов”, задавший язык, парадигму и проблемное поле русской мысли XIX—XX вв.

Особое место в развитии русской философии сыграло славянофильство 1840—50-х гг., в рамках которого философия истории, усматривающая в православии основу своеобразия русского исторического процесса, с необходимостью перерастает в религиозную философию. В творчестве лидеров славянофильства — Алексея Степановича Хомякова (1804—1860) и Ивана Васильевича Киреевского (1806—1856) — была четко заявлена и обоснована потребность русской культуры в создании самобытной национальной философии.

Изначальное противостояние классической западной философии и цивилизации одновременно оказывается основой углубления идеи русского мессианства, истоки которого были заложены еще в средневековый период выдвижением концепта ”Москва — третий Рим”. Указанная мыслительная структура была характерна и для различных тенденций и оттенков “западничества”, которое отнюдь не было примитивным призывом к копированию западных социальных форм.

Особенно это стало очевидным уже в творчестве Александра Ивановича Герцена (1812—1870), когда, оказавшись в эмиграции, он горько разочаровывается в Западе с его “мещанством” (заметим, что сюжет критики западного “мещанства”, а на самом деле, гражданственности и индивидуализма, является общим практических для всех тенденций русского философствования) и начинает поиск в направлении такого социально-философского дискурса, который соединял бы западные преимущества с русским своеобразием. В определенной степени это выразилось в выдвижении на передний план во второй половине XIX в. позитивизма и материализма, нашедших завершение в русском марксизме. Линия религиозной философии, связана во второй половине XIX в. с именами Владимира Сергеевича Соловьева (1853—1900), Константина Николаевича Леонтьева (1831—1891), Николая Николаевича Страхова (1828—1896), Бориса Николаевича Чичерина (1828—1904), Сергея Николаевича Трубецкого (1862—1905), Евгения Николаевича Трубецкого (1863—1920) и др. Ключевое место в этом процессе, конечно, принадлежит метафизике всеединства великого русского мыслителя Владимира Соловьева.

Основным делом жизни Соловьева было создание христианской православной философии с тем, чтобы “ввести вечное содержание христианства в новую, соответствующую ему, т. е. разумную безусловную форму”, когда философский синтез включает в себя и то, что содержит вера.

Соловьев считает необходимым построение новой философии как выражения “цельной жизни”. Такая философия строится Соловьевым методом “критики отвлеченных начал”, т. е. всякого рода односторонних, частных идей и принципов жизни (рационализма, эмпиризма, экономизма, клерикализма и т. п.), которые пытаются заменить целое и в итоге теряют истину.

Новый этап в развитии русской философии начинается на рубеже XIX—XX вв. Преодолев через кантианство искус позитивизма и марксизма, наиболее мыслящая часть русской интеллигенции поворачивает к “идеализму”, первоначально этическому, а затем и религиозно-метафизическому. Начинается особенно острое осмысление тем Достоевского, в чем инициирующую роль сыграло творчество Дмитрия Сергеевича Мережковского (1865—1941) и Василия Васильевича Розанова (1856—1919). Ценность личности и личной судьбы была противопоставлена господствовавшей весь XIX в. ценности социальности, что вовсе не означало отрешения от социально-философской проблематики, а, скорее, углубление ее анализа.

К 1920-м гг. русская философия достигает стадии расцвета, фактически формулируя все ведущие программы мировой философии XX в., но не теряя при этом, в отличие от аналогичных или близких направлений западной мысли, глубин феноменолого-герменевтической проработки христианства, опознаваемого в качестве адекватного фундамента гуманистического мировоззрения современности. Многие русские мыслители продолжили свое творчество в эмиграции, активно включившись в европейский философский процесс, оказав по ряду позиций значительное на него влияние.

Проблема отношений между индивидом и социумом разрабатывается русскими мыслителями как проблема отношения Я и другого. Дань этой проблематике, ставшей, как известно, центральной в философии XX в., отдали многие русские мыслители, в том числе Бердяев, Франк, Шестов, Густав Густавович Шпет (1879—1937), Михаил Михайлович Бахтин (1895—1975), Борис Петрович Вышеславцев (1877—1954) и др.

В качестве важнейших периодов в истории философской мысли Беларуси можно выделить следующие: 1) распространение идей ренессансного гуманизма и реформации (XVI—XVII вв.); 2) преобладание схоластической философии (XVII — первая половина XVIII вв.); 3) распространение философии просвещения (вторая половина XVIII — первая половина XIX вв.); 4) распространение народно-демократических идеологий (вторая половина XIX в.); 5) развитие философской мысли в рамках традиционных проблем марксистско-ленинской философии (20-80-е гг. XX в.); 6) включение в мировой философский процесс, освоение идей современной западной философии.

Начало распространения идей ренессансного гуманизма в Беларуси связано, прежде всего, с деятельностью Франциска Скорины (ок. 1490—1541). В Библии Скорина видел важнейший источник просвещения народа. Возможности улучшения жизни людей Скорина связывал с распространением духа человеколюбия. Важное значение он придавал вопросам права. Скорина различал законы «прирожденные» (естественные) и «писаные». Естественный закон написан, «есть в сердце каждого человека», согласно ему нужно «того не чинити иным, чего сам не хощеши от иных имети». Поскольку некоторые злоупотребляли отсутствием писаных законов. пришлось учредить таковые для «людей злых, абы боячися казни, усмирили смелость свою».

С середины XVI в. на территории Великого княжества Литовского развернулось движение Реформации, оказавшее значительное влияние на общественную мысль. Видным идеологом одного из течений Реформации — антитринитаризма 8 — был Сымон Будный (1533—1593). Он издал на белорусском языке «Катехизис» и свои переводы библейских текстов с предисловием и комментариями. По существу, он занялся пересмотром и критикой священного писания. Он отверг догмат о божественной природе Христа, называя «вздором софистов» утверждения, будто Бог мог родиться из своего собственного естества. Христос, по мнению С. Будного, выдающийся пророк, но все же смертный человек. Ему не следует поклоняться как Богу, и догмат о Троице несостоятелен. Наряду с этим С. Будный отрицал догмат о бессмертии души. Далее он пришел к отрицанию Бога как личности и истолкованию его как безликого творящего начала. Взгляды С. Будного уже в 70-х годах XVI в. стали известны далеко за пределами Речи Посполитой. Они стали предметом полемики в среде западноевропейских реформаторов.

В конце XVII в. наиболее известным схоластом в Вильно прослыл В. Тылковский (ок. 1624—1695). Как иезуитский писатель он был популярен не только в Речи Посполитой. Некоторые из его сочинений переиздавались на латинском языке и в переводах в Париже, Вене, Аугсбурге и других городах. Крупнейшее сочинение В. Тылковского — девятитомная «Занимательная философия» — систематизированное изложение учения Аристотеля в истолковании Фомы Аквинского. Большую популярность имела его книга на польском языке «Научные беседы, содержащие в себе почти всю философию».

Среди преподавателей средневековой схоластики выделялся профессор Виленского университета М. Смиглецкий. Его основная работа, «Логика», написанная на латинском языке, пользовалась спросом в учебных заведениях Франции и Англии. По принципиальному для схоластической философии вопросу об универсалиях М. Смиглецкий придерживался позиции реализма. Наряду со схоластическим реализмом, в Виленской академии получил распространение и умеренный номинализм. Его сторонниками были И. Кимбарас, Г. Станиславский, С. Крюгер, К. Вежбицкий.

Заметным событием этой эпохи стало судебное разбирательство и казнь атеиста Казимира Лыщинского (1634—1689). Дворянин по происхождению, он получил начальное образование в Бресте, затем в Виленской академии, стал преподавателем в одной из иезуитских школ. В дальнейшем он отрекся от духовного сана, вернулся в имение Лыщицы Брестского повета, женился и посвятил себя педагогической, общественной и научной деятельности. В своем имении открыл школу и сам преподавал в ней. Подосланный к Лыщинскому провокатор в 1687 г. выкрал часть его трактата «О несуществовании Бога» и переслал виленскому епископу. Лыщинского арестовали, судили, обезглавили и сожгли на костре вместе с рукописью. Трактат Лыщинского, написанный на латинском языке и содержавший 265 листов, до нас не дошел, но о его содержании можно судить по материалам судебного разбирательства. В трактате говорилось, что «люди... — творцы и создатели богов, и Бог является не действительной сущностью, а творением разума и к тому же химерическим; поэтому Бог и химера —- одно и то же». Нематериального начала мира не существует. Лыщинский не верил в «воскресение из мертвых» и «страшный суд».

Значительный след в истории белорусской и русской культуры оставил Симеон Полоцкий (Самуил Петровский–Ситнианович, 1629—1680). Он родился в Полоцке, учился в Киево-Могилянской коллегии и в Виленской иезуитской коллегии. Приняв в 1656 г. монашество, Симеон стал преподавателем Полоцкой братской школы, сблизился со сторонниками единства Беларуси с Россией. Он утверждал, что русский, белорусский и украинский народы происходят из единого корня — «из российского роду», считал белорусов выходцами из этого рода, а белорусскую землю — «давной русской». Полоцкий полагал, что мир создан Богом. Мир основан на двух началах — материальном (земля, вода, воздух и огонь) и духовном. Человек причастен к обоим началам. Подобно Аристотелю, С. Полоцкий выделял ступени бытия: бытие вообще присуще всем вещам и существам, все существуют, но растения, кроме того, обладают еще и жизнью, животные обладают сверх того еще и чувствительностью, а человеку присуща сверх того еще и разумность. О познании Полоцкий высказывал мысли, близкие к западноевропейскому сенсуализму: ум новорожденного подобен чистой доске, врожденные идеи отсутствуют, познание начинается с ощущений. Природа подобна книге, которую человеку следует изучать; бытие Бога недоступно чувственному восприятию, значит, Бога нельзя познать, но в него нужно верить. С. Полоцкий высоко оценивал роль философии в жизни людей, полагая, что она лечит людские нравы, учит справедливой жизни, помогает правителям мудро управлять державой.

Идеи просветительской философии стали распространяться в Великом княжестве Литовском во второй половине XVIII в. Видным сторонником просвещения был Казимир Нарбут (1738—1807). Он родился в Лидском повете, получать образование начал в Щучине, продолжил в Вильно, затем — в Италии, Германии, Франции. Нарбут оставил значительное рукописное наследие, в том числе по философии, логике, этике, естествознанию и т. д. Писал свои произведения по-польски. Издал в Вильно первый учебник логики на польском языке. Воззрения Нарбута на строение мира основаны на идеях Коперника, Галилея, Ньютона, Кеплера. Принимая позицию деизма, он стремился к освобождению философии от схоластики и богословия. Вместе с тем он полагал, что истинные знания не противоречат религии. В воззрениях на общество К. Нарбут придерживался теории общественного договора.

Важную роль в распространении идей Просвещения в ВКЛ сыграл Иероним Стройновский (1752—1815). В 1799—1806 гг. И. Стройновский занимал должность ректора Виленской Главной школы, преобразованной при его участии в 1803 г. в Университет. В 1785 г. в Вильно вышла на польском языке его работа «Наука о естественном и политическом праве, политической экономии и праве народов», получившая широкое распространение как учебное пособие для учащихся высших и средних учебных заведений. (В 1809 г. в русском переводе она была издана в Петербурге.)

В гносеологии И. Стройновский придерживался позиции сенсуализма, высоко ценил философские системы Локка и Кондильяка. Социальные воззрения И. Стройновского основаны на теории «естественного права».

В конце XVIII — начале XIX вв. наряду с просветительскими воззрениями получили распространение идеи романтизма. Влияние романтизма проявилось в эстетических взглядах Леона Боровского. Боровский родился в Пинском повете, учился в Поставах, Вильно. Как сторонник романтически-поэтического восприятия жизни, Боровский полагал, что подлинная поэзия более свойственна ранней стадии человечества, чем современной. Романтические воззрения Л. Боровского пробуждали в нем интерес к языческим мифам белорусов и литовцев. Он считал устное народное творчество образцом подлинной поэзии.

В 1812 г. в Полоцке открылось второе высшее учебное заведение на территории Великого княжества Литовского — Полоцкая иезуитская академия. В 20-е годы XIX в. преподаватели Виленского университета и Полоцкой академии вели полемику на страницах «Виленского дневника» и «Полоцкого ежемесячника». Дискутировались вопросы морали, обучения, воспитания, отношения к идеям французских просветителей, крестьянский вопрос и др. Профессора Полоцкой иезуитской академии занимали по этим вопросам позиции клерикализма и консерватизма.

В 1817—1823 г. в Виленском университете действовала тайная организация «Общество филоматов» (любителей наук). В состав руководящего ядра общества входили: Юзеф Ежовский, Томаш Зан, Адам Мицкевич, Ян Чечет, Францишек Малевский, Казимир Пясецкий, Михаил Рукевич, Онуфрий Петрашкевич, Теодор Лозинский. Основой своего союза они провозглашали добродетель и труд. Ведущую роль в разработке важнейших программных документов организации играли А. Мицкевич и Т. Зан.

Своей целью члены общества объявили самосовершенствование и подготовку молодежи к деятельности на благо отечества. Основным препятствием на пути прогресса филоматы считали крепостничество и самодержавие как противоречащие естественному праву и разуму установления.

Видную роль в развитии белорусской общественной мысли сыграло творчество Винцента Дунина-Марцинкевича (1807—1884 гг.).

Дунин-Марцинкевич полагал, что необходимо совершенствовать человеческие отношения путем просвещения и нравственного воспитания. Важную роль в этом способна играть литература на белорусском языке, которая была бы понятна как помещику, так и крестьянину и изображала бы идеальное состояние жизни, простые и доброжелательные отношения. Он проповедовал братское единство людей, простоту и «естественность» жизни согласно многовековым патриархальным традициям, противопоставляя их сложности, нравственному хаосу и взаимной вражде, царящим в городе. Белорусский язык Дунин-Марцинкевич считал крестьянским, простонародным. Беларусь не представлялась ему самостоятельной в национальном отношении. Ценность ее он видел в сохранении лучшего из минувших времен. Культурное своеобразие Беларуси определяется для Дунина-Марцинкевича синтезом двух культур — дворянской и народной. Первая несет высокий уровень духовности, а вторая — самобытность. Это единство должно определять, по мнению Дунина-Марцинкевича, характер новой белорусской культуры.

Во второй половине XIX в. заметными явлениями в общественно-политической жизни были деятельность Кастуся Калиновского (1838—1864), издававшего «Мужицкую правду», проповедовавшего идеи крестьянской революции, общинного социализма, национального освобождения; народнических групп, и газеты «Гомон», творчество Франтишка Богушевича (1840—1900), Янки Лучины (1851—1897); распространение марксистских идей.

В начале XX в. на идейном поприще выступили газеты«Северо-Западный край, Наша доля, Наша нiва, большевистская газета Звезда. Большую роль в развитии белорусской общественно-политической мысли сыграли литераторы Алоиза Пашкевич-Тетка (1876—1916), Янка Купала (1882—1942), Якуб Колас (1882—1956), сторонники идеи национальной автономии белорусского народа, его просвещения, общности и бесклассовости (И. Луцкевич, Ю. Верещат, Бурбис), большевистские пропагандисты и организаторы М. В. Фрунзе, А. Ф. Мясников.

В 1921 г. небольшим тиражом в Вильно была издана работа Игната Абдираловича (И. В. Канчевский, 1896—1923) «Адвечным шляхам». В ней автор размышляет об историческом пути и культурном своеобразии белорусов, находящихся между Востоком и Западом и не принявших ни ту, ни другую сторону. Белорусам нужны «свои белорусские формы жизни», но при этом следует избегать «белорусского мессианизма».

Систематические исследования и преподавание философии возобновляются спустя десятки лет уже в Советской Белоруссии в 1921 г. благодаря учреждению Белорусского государственного университета и организации кафедры диалектического материализма и деятельности таких философов, как Владимир Николаевич Ивановский (1867—1939) — специалист в области философии науки, истории философии и психологии, выдающийся исследователь культов и мировоззрений древности Николай Михайлович Никольский (1877—1959), академик АН Белоруссии (1931), член-корреспондент АН СССР (1946), известный специалист в области истории философии Бернард Эммануилович Быховский (1898—1980), Георгий Федорович Александров (1908—1961), который был редактором и одним из авторов вышеупомянутой трехтомной «Истории философии», Вячеслав Семенович Степин (р. 19.08.1934), специалиста в области теории познания, философии и истории науки, философской антропологии, основатель Минской методологической школы, в рамках которой развивались идеи философских оснований науки и др.

Лев Иосифович Петражицкий (1867—1931) один из основоположников психологической теории права. Он родился в Витебской губернии, окончил Витебскую классическую гимназию. В дальнейшем стал профессором Петербургского университета, а после революции эмигрировал в Польшу и руководил кафедрой социологии Варшавского университета. Идеи Петражицкого оказали большое влияние на современную американскую социологию права.

Уроженцем Витебской губернии и учащимся Витебской гимназии был один из крупнейших русских философов Николай Онуфриевич Лосский (1870—1965).

Михаил Михайлович Бахтин (1895—1975) четыре года (1920—1924) работал в Витебске: преподавал всеобщую литературу в педагогическом институте и философию музыки в консерватории, читал публичные лекции, занимался активной научной деятельностью. Именно в эти годы он разрабатывал свои основополагающие идеи, нашедшие выражение в исследовании творчества Достоевского, в работах «К философии поступка», «Автор и герой в эстетической деятельности», «Субъект нравственности и субъект права».