Итак, что же мы видим?

В учении Платона об идеальном государстве преодолеваются неясности в позиции Сократа, который, как мы знаем, говорил о том, что душа владеет истиной. Но объективность истинного знания совсем не та, что объективность окружающего нас мира. Объективность вещей подтверждается нашим чувственным восприятием, так как, воспринимая вещи, мы убеждаемся в их реальном существовании. Что касается объективности истины, которой владеет душа, то она иного рода. Эта объективность выражается в том, что это знание обладает качествами чего-то вечного и неизменного, а также с необходимостью диктует нам определенную линию поведения.

Иначе говоря, объективность истины в понимании Сократа, состоит в ее непреложном характере, в ее статусе внутренней необходимости и закона. Соответственно, истина, с этой точки зрения, не зависит от тела человека и его чувств, а, наоборот, определяет телесную жизнь человека. Если у софистов истинно то, что здесь и теперь фиксируется нашим чувством, то у Сократа истинным является разумное содержание души, которое с необходимостью определяет поведение тела. Так Сократом закладываются основы классического понимания идеального, средоточие которого - это истинное знание о самом человеке, т. е. человеческие идеалы.

Перед нами первое представление об идеальном как противоположности материального. Идеальность души уже здесь по сути состоит в ее не-материальности. И эта отрицательность есть исторически и логически необходимая ступень в становлении понятия идеального. Другое дело, что душа, с точки зрения Сократа и Платона, еще отнюдь не бестелесна. Поэтому она противостоит телу как общее частному, а не как бестелесное телесному. Противопоставление бестелесного и телесного появится только в учении Аристотеля. Более того, понятие материи тоже появится только у Аристотеля. А потому у Сократа и Платона мы находим, скорее, первое представление об идеальном, а не его теоретическое понятие. Недаром Платон противопоставляет идеи и вещи в качестве двух миров, располагая мир идей в диалоге "Федон" на возвышенной части Земли, а в диалоге "Федр" - за небесным хребтом, т. е. в "занебесье".

Именно Платон первым ввел в философский обиход термин "эйдос", или иначе "идея". "Идея" переводится с греческого как "облик", "образ", "очертание", "форма". У Платона "идея" означает сущность вещи, или закон ее существования. И сегодня, когда мы говорим об "идее" чего-то, то, в первую очередь, имеем в виду некий общий принцип и закон, который лежит в основании ряда явлений или вещей, причем закон, выражающий не только принцип устройства, но и создания такой вещи. Именно в этом смысле мы говорим об идее паровой машины, двигателя внутреннего сгорания или об идее цепной реакции.

Никто не будет отрицать, что перед тем, как человек берется что-либо создавать или творить, ему приходит в голову "идея", т. е. замысел, который затем воплощается в определенном материале, веществе природы, таком как дерево, металл и т. п. В этом смысле идеи, конечно, первичны и определяющи по отношению к вещам. Более того, такого рода идеи выступают одновременно и целью деятельности человека. Именно этот ход мысли по сути и лег в основу теории идей Платона, у которого основным материалом для размышлений является мир вещей, созданных человеком для человека.

Своеобразии идеализма Платона.

Дело в том, что своим учением об идеях Платон пытается ответить сразу на два важнейших вопроса, поставленных его предшественниками. Первый был поставлен еще "фисиологами", и его суть в объяснении родового своеобразия вещей. Второй возник в учении Сократа, для которого главное - понять природу не вещей, а людей. Как уже говорилось, у Сократа речь идет об особом типе необходимости, когда поступки человека определяются причиной в форме цели и идеала. Такое возникает в мире культуры, и этого не может быть в природе. Но если на природу спроецировать способ жизни людей, то у вещей, как и у людей, появятся идеалы, они станут стремиться к совершенству и подражать вечным образцам. Именно это по большому счету и произошло в учении Платона, у которого мир идей содержит, с одной стороны, совершенные образцы вещей, а с другой - идеалы человеческого поведения, т. е. добродетели. Вещи в учении Платона "подражают" своим идеям как неким образцам. И в силу такой "сопричастности" изменчивая вещь остается сама собой и не утрачивает связи с родом. Но нужно иметь в виду, что задолго до платонизма миф уже спроецировал человеческую деятельность на богов в качестве демиургов. Боги творят природу в мифах греков, по аналогии с тем, как люди переустраивают свое ближайшее природное окружение. Отношение богов к природе в мифе - по большому счету калька с взаимоотношений людей. Но для Платона указанные действия богов - не миф в нашем смысле слова, а реальность. В учении об идеях Платона логика так и не одержала окончательной победы над мифологическим мышлением. У идеи в платонизме особый статус. Отражаясь в мышлении человека, она становится понятием, а, определяя отношения вещей, она выступает в роли их сущности. Таким образом, Платон радикально и на долгие времена решает вопрос о критерии истинности наших знаний в духе рационализма.