Рациональное и внерациональное в познании

В процессе познания наряду с рациональными операциями и процедурами участвуют и нерациональные. В своем исходном значении, отраженном в этимологии термина, рациональное – это разумное, связанное с разумом, включающее момент рефлексии и контроля. Но рациональность, взятая в гносеологическом аспекте, относительна к виду знания – т.е. по отношению к различным видам знания следует говорить о различных типах рациональности. Речь идет о видах концептуального знания, существующих наряду с наукой. В художественном, религиозном, мифологическом знании используются специфические познавательные средства и действуют особые логические законы. В каждом из этих видов знания существует нормативность и выделяются некоторое «ядерное знание» (совокупность концепций, представлений, гносеологических образов вообще, в наибольшей степени соответствующих эталонам), а также периферийная сфера, в которой степень соответствия нормативам снижена (для религии это совокупность ересей, для искусства – авангардные течения и т.д.). Это означает, что можно говорить о мифологической, религиозной и тому подобной рациональности как о соответствии определенным конкретным образцам и стандартам. Такая рациональность относительна: мифологема, рациональная в системе координат мифомышления как отвечающая его канонам, иррациональна с точки зрения науки, но и научный концепт может быть оценен как иррациональный при взгляде на него извне, с платформы иного вида знания. Внутренняя нормативность каждого вида знания предполагает как установление правил и стандартов деятельности, так и определение форм и рамок ожидаемых результатов, характера и степени их соответствия ценностям человеческого существования. Например, в религиозном познании это система базовых положений, принятые способы аргументации и интерпретации, сопряжение повествовательного и назидательного планов. Таким образом, обе составляющие рациональности присутствуют в каждом виде познания, нормативность является достаточно жесткой.

Знание становится рациональным, если оно соответствует следующим требованиям: 1) обоснованности, 2) определенности, 3) последовательности, 4) системности, 5) объективности. Но как показала история развития человеческого мышления, эти требования не могут быть полностью реализованы. Так, нет некоего начального абсолютного знания, из которого выводится все остальное. Поэтому процесс познания включает нерациональные компоненты – интуицию и веру. Нерациональные процедуры и операции производятся разными участками мозга на основе особых биосоциальных закономерностей, которые действуют независимо от воли и сознания человека. Так, интуиция оказывается связанной с бессознательным моделированием ситуаций с помощью образов и образных схем при доминировании правого полушария мозга, при этом найденное решение выглядит как постижение истины путем непосредственного ее усмотрения без обоснования ее с помощью доказательств. При этом сама невозможность осознать промежуточные этапы решения связана с переходом обработки информации из левого полушария в правое. В правом полушарии представлены: образное восприятие, эпизодическая и автобиографическая память, ситуативное обобщение, непрерывная и многозначная логика. Когда же психический процесс переносится в левое полушарие, то включается восприятие понятийное, память категориальная, классификация по признакам, двузначная логика.

Вера – это одновременно факт сознания и бессознательного. В качестве феномена сознания она выступает как идейная, мировоззренческая позиция принятия или непринятия (в этом случае говорят о неверии) определенных утверждений или поступков (как целесообразных, ценных, истинных, справедливых и т.п.) без предварительной фактической или логической проверки. Важнейшей стороной веры выступает ее познавательная (гносеологическая) природа и соответственно ее роль в познании. Как всякий акт познания, она имеет свой определенный предмет: верят во что-нибудь и чему-нибудь или кому-нибудь (в этом случае говорят о доверии или недоверии.

Следует отметить, что вера в познавательных си­туациях выступает в двух формах. Во-первых, это разные утверждения, пред­положения, полагания, причем не всегда они должны быть выражены в языке, но могут включаться и в процесс восприятия. Важно то, что именно такая вера проверяется опытом и может оказаться истинной или ложной, причем в случае достаточной обоснованности она превращается в знание. Такая вера возникает, когда объективные параметры процедуры объяснения еще не задействованы. Основанием для такого акта сознания является внутренняя субъективная уверенность, не нуждающаяся в доказательствах.

Но есть и вторая форма веры, более фундаментальная, не сводимая к вере-вероятности, но выступающая как способ утверждения определенного опыта и опреде­ленной познавательной практики. В отношении этой формы веры вопрос о ее истинности или ложности не стоит, эта вера не может проверяться данным опытом, так как она и создает последний.

Вера играет важную роль в научном познании: не только в процессе выдвижения парадигм, теорий, гипотез, но и в ходе их принятия научным сообществом. Знание предполагает обоснованность выдвигаемого утверждения. Поскольку о полной обоснованности такого рода можно говорить лишь в некоторых случаях, научное знание оказывается неотделимым от наличия определенного элемента веры. Этот элемент может быть большим или меньшим. Он может быть настолько невелик, что мы имеем все основания говорить о знании: это касается прежде всего установленных эмпирических зависимостей, разного рода экспериментальных результатов.

В русском языке существует одно слово «вера» для двух различных актов веры. В одном случае речь идет о том, что человек сознает недостаточную убедительность, недостаточную обоснованность своего суждения. Это – ситуация, когда речь идет о «предмете», который в принципе можно знать, и если эта возможность знать реализована или человек убежден, что она реализована, он говорит: «Я знаю». В другом случае веры человек убежден, верит, что он знает, как обстоит дело, какое надо принять решение, каким должен быть следующий ход. Вера и в этом случае – субъективное убеждение, но убеждение на основе внутренней уверенности в адекватности основания для такой уверенности. Эта вера – больше, чем то знание, которое требует еще подтверждения и проверки, это – вера, покоящаяся на очевидности. Таким образом, возникает необходимость различения двух типов веры: 1) веры-вероятности, веры-предположения, для которой характерно сознание недостаточности убедительности в обоснованности суждения веры, и 2) собственно веры как верования – веры-очевидности, когда предмет веры в принципе недоступен познанию. Вера-вероятность возникает в ситуации неопределенности, она призвана всего лишь восполнить недостаток знания в ситуации, когда необходимо принять оценочное решение и невозможно тщательно проанализировать все обстоятельства.