1.2. Место философии в духовной культуре общества.

Чтобы наглядно представить себе место философии в духовной культуре общества обратимся к следующей схеме:

В этой схеме представлены основные компоненты духовной культуры общества. Поговорим сначала о науке и других феноменах духовной культуры, которые представлены в правом четырехугольнике нашей схемы.

Коротко сущность науки можно определить как экспериментально-теоретическое исследование мира. Сущность других компонентов духовной культуры также кратко можно охарактеризовать как духовно-практическое освоение действительности, прежде всего действительности социальной.

Цель науки состоит в выявлении законов мира, цель прочих компонентов состоит в социальной ориентации.

С помощью каких средств выражает свои цели и сущность наука? Это эмпирические факты, законы, гипотезы, теории. Что же является языком политики, права, морали, искусства и религии? Это лозунги (политические), нормы и принципы (морали и права), идеалы (политические, нравственные, эстетические), наконец, догмы и каноны (религии).

Что же касается философии, то все сказанное о прочих элементах духовной культуры, относится также и к ней. Она является, как и наука, если не экспериментальным, то, конечно же, теоретическим исследованием мира, но она же есть форма его духовно-практического освоения. Философия ставит задачу выявления законов мира, но в не меньшей мере она нацелена на социальную ориентацию человека. Наконец, в философии присутствуют и нормы, и принципы, и идеалы, а также лозунги, а порой и догмы.

Показательно и то, что названные в нашей схеме феномены духовной культуры осмысливаются на мировоззренческом уровне отдельными философскими дисциплинами: философией науки, политологией (которая лишь недавно превратилась в самостоятельную науку), философией права, этикой, эстетикой, религиоведением.

Поэтому размещение философии в центре нашей схемы неслучайно, можно сказать, что она является квинтэссенцией духовной культуры общества. Особую значимость философии подчеркивал еще Аристотель, говоря о ней как об искусстве искусств и науке наук.

Итак, мы обратили внимание на то, что объединяет философию с другими феноменами духовной культуры и позволяет ей занять среди них центральное место.

Посмотрим теперь на то, что отличает философию от науки, религии и искусства.

Об отличии философии от науки мы частично уже говорили. Прежде всего, это отличие в предмете той и другой. Наука исследует исключительно объективный мир. Даже мир субъективный (мир эмоций, чувств, мышление человека) психолог будет исследовать как нечто объективное, независимое от него как исследователя. Философа тоже может интересовать практически все в объективной реальности, однако, не само по себе, а в связи с человеком вообще и им как познающим субъектом в частности. Физик, химик и биолог не имеют право внести в объект своих исследований что-либо от себя. В противном случае их исследование перестает быть объективным, а всякий субъективизм претит науке.

Другое дело философ, он воспринимает объект в органической связи с субъектом, смотрит на него сквозь призму интересов и целей человека.

Поэтому здесь мы имеем весьма интересный феномен: если бы не родился естествоиспытатель Ньютон, то кто-нибудь другой (возможно чуть позже) открыл бы закон всемирного тяготения, а вот если бы не родился философ Гегель, то никто не написал бы “Феноменологии духа”, хотя, вероятно, те или иные гегелевские идеи в какой-то иной форме и ином контексте высказал бы кто-нибудь еще.

Поэтому, несмотря на то, что многие моменты связывают философию с наукой (уважение к фактам, доказательность, логическая непротиворечивость, признание, что высшим критерием истины является практика) было бы неправильно сводить философию к науке, объявлять философию наукой (пусть даже специфической) и ставить на этом точку.

Философия - это особая форма общественного сознания, имеющая многие признаки научного знания, но не сводимая к нему.

Подчеркивая роль философии по отношению к частным наукам, справедливо говорят о том, что она выполняет методологическую функцию, т.е. вырабатывает общие диалектические принципы и методы познания, используемые во всех науках.

А вот с задачей теоретического обобщения достижений частных наук, задачей, которую многие вменяют в обязанность философии, она на сегодняшний день, на мой взгляд, справиться не может. Возможно, эта задача окажется ей по плечу в будущем, когда разрешить ее позволит дальнейшее развитие информационных технологий.

Особый разговор можно вести относительно того, как науки питают философию. Ограничимся в этой связи заявлением, что не только философия выполняет продуктивные функции по отношению к науке, но и, наоборот, философия «подпитывается» от науки и в отрыве от нее превращается в схоластическую болтовню. К примеру, марксизм как философская концепция базируется на экономической теории К. Маркса. Маркс, будучи доктором философии и автором теории прибавочной стоимости, изложенной им в фундаментальном труде «Капитал», явился создателем нового философского течения, которое иногда именуют экономическим материализмом. (Отметим, что под экономическим материализмом понимают также вульгарно социологическую доктрину, упрощающую материалистическое понимание истории).

Остановимся на отличии философии от религии.

В основе религии лежит вера, в качестве доказательства в ней принимается ссылка на авторитет священного писания или отцов церкви. Показательно в этой связи изречение христианского богослова Тертуллиана «Верую, ибо нелепо». Абсурдность с точки зрения человеческого разума отдельных положений Библии доказывает, по его мнению, боговдохновенность этой книги.

Философия же не может не считаться с доводами логики и эмпирическими фактами. В основе философии лежит не вера, а сомнение.

Впрочем, некоторые философские системы на практике оказываются весьма близки к религии. И я имею в виду даже не школы религиозной философии, а философию марксизма, азбукой которой В. И. Ленин называл атеизм.

Религия обещает царствие небесное, марксизм – идеальное коммунистическое общество. В марксизме есть и свой мессия, только это не Христос или какой-нибудь другой пророк, а передовой революционный класс – пролетариат. Идеи классиков марксизма превратились на деле в догмы, а авторитет Маркса, Энгельса и Ленина в нашей стране в советские времена был ничуть не менее непререкаем, чем авторитет отцов церкви.

Но главное, марксистская философия стремилась, как и религия, к объяснению всего и вся. И надо сказать, что постфактум ей это всегда удавалось. Сложнее обстояло дело с возможностями прогнозирования. Здесь тоже перекличка с религией. Верующий человек все вообще может объяснить: достаточно сказать, что на то была воля Бога. Но в отличие от ученого он мало что в состоянии предвидеть.

Известная познавательная ограниченность, невозможность исчерпывающего знания есть признак науки вообще и научной философии в частности.

Касательно философии и искусства также можно констатировать, что есть нечто, что их объединяет, но есть и то, что ведет к их существенному различию.

Их роднит личностное начало. Как без Льва Толстого не было бы «Войны и мира», так без Фридриха Ницше не было бы «По ту сторону добра и зла».

Как и искусство, философия обращена к человеку, но если философия есть форма теоретического знания высокой степени абстракции, то искусство форма конкретно-чувственного восприятия действительности, отражающая мир посредством художественных образов.

Ни с чем не сравнимое значение философской мысли для развития человеческой культуры подчеркивали многие мыслители. К примеру, Рене Декарт писал: «Философия… одна только отличает нас от дикарей и варваров… каждый народ тем более гражданствен и образован, чем лучше в нем философствуют; поэтому нет для государства большего блага, как иметь истинных философов» (Декарт Р. Начала философии // Избр. произведения. М., 1950, с. 412).

Впрочем, позитивную оценку роли философии в развитии общества и государства могли давать только прогрессивно настроенные люди. Реакционеры рассуждали прямо противоположно. Например, один из министров просвещения царской России распорядился прекратить преподавание философии в учебных заведениях страны, мотивировав свое решение тем, что польза философии не доказана, а вред несомненен.

Интеллект и свободная мысль всегда раздражали власть имущих, боящихся инакомыслия, не в чести они были и у обывателей, занятых насыщением своего желудка. Поэтому нет не гонимых философов, философ всегда гоним, если он философ.