6. Знание и вера

Проблема взаимоотношений знания и веры имеет дав-нюю истории. Она активно обсуждалась в средневековойсхоластической философии. Так, уже Тертуллнан открыто

451

выступал против разума, пропозглашая парадоксальный те-зис: «Верую, потому что абсурдно». Августин Блаженныйутверждал, что задача богословия — познать в свете разумато, что уже принято верой. Ансельм Кентерберийскпн заме-нил изречение Тертуллнана своей компромиссной форму-лой: «Верю и понимаю». Фома Лквииский говорил о гармо-нии между верой и знанием при приоритете веры.

Ф. Бэкон, выдвинув лозунг «Знание— сила», указывал,что истину надо искать в данных опыта и наблюдений, а нев потемках схоластики и в цитатах из священных книг. Ужев начале XX в. католическая церковь выдвигала положениео том, что вера не должна быть слепым движением души ичто не может быть никакого действительного расхожденияверы и разума, так как. все знания произошли от Бога. На-пример, папа Пий XII неоднократно выступал с заявления-ми о том, что «церковь — друг науки», отмечая, однако, чтоцеркви приходится вмешиваться в науку, чтобы предосте-речь ее от ошибок против веры.

Философия экзистенциализма пыталась на место тради-ционной догматической веры поставить «наукообразнуюверу», в которой знание подкрепляло бы религию. Так, К. Яс-перс обосновывает особую «философскую веру», совмещаю-щую веру в пауку с верой в Бога.

Проблема соединения веры и. знания, богословия и наукизанимает важное место в одном из влиятельных направленийсовременной философии — неотомизме, представители которо-го стремились в едином синтезе объединить веру и разум. Ос-новная задача философии усматривается в рациональном рас-крытии и оправдании истин теологии. При этом она должнаориентироваться на собственные критерии рациональности инаправляться в конечном счете «светом веры».

Целостность человеческого знания предстает в гносеоло-гии неотомизма как обладающая иерархическим строениеми отнюдь не противоречащая откровению веры.

Так, Ж. Марнтен, доказывая необходимость гармонииразума и веры, считал плодотворным главенство теологии иметафизики, над конкретными областями теоретическогоразума, ратовал за возрождение религиозно ориентирован-ной философии природы.

Французский ученый, философ и теолог Тейяр де III ар-ден пытался создать «научную феноменологию», котораясинтезировала бы данные науки и религиозного опыта дляраскрытия содержания эволюции Вселенной, приведшей кпоявлению человека. Этот процесс подчинен, по Тейяру,своему регулятору и своей конечной цели —«точке Омега»,

452

воплощением которой является Христос. Идею единениянауки и мистики он считал панацеей от всех бед современ-ного человечества. Важнейшее условие реализации этойидеи — технический прогресс и развитие экономики. Но ре-шающую роль, по мнению Тейяра, должен сыграть духов-ный фактор — ясная и сознательная вера в наивысшую цен-ность эволюции.

Оригинальные идеи о соотношении знания (истины) иверы высказывал Б. Рассел. Он понимал веру как совокуп-ность связанных между собой состояний организма, полно-стью или частично имеющих отношение к чему-то внешне-му. Среди различных видов веры Рассел выделял воспоми-нание, ожидание, веру перефлекторпую и проистекающуюиз сознательного вывода и др. Истина же есть свойствоверы и, как производное свойство предложений, выражаю-щих веру. Всякая вера, по мнению Рассела, «имеет изобра-зительную природу», соединенную с чувством одобренияили неодобрения. В случае одобрения она «истинна», еслиесть факт, имеющий с изображением, в которое верят, такоеже сходство, какое имеет прототип с образом. В случае не-одобрения она «истинна», если такого факта нет. Вера, неявляющаяся истинной, называется ложной.

Вопрос о вере, о ее соотношении с разумом (знанием)занимал большое место в русской религиозной философии,одно из важнейших понятий которой —«цельное знание».Идеал цельного познания как органического всеобъемлю-щего всеединства привлек многих русских мыслителей, на-чиная с Хомякова и Соловьева. Они считали, что целыияистина раскрывается только цельному человеку. Только со-брав в единое целое все свои духовные силы — чувственныйопыт, рациональное мышление, эстетический и нравствен-ный опыт, а также, что очень важно, религиозное созерца-ние,— человек начинает понимать истинное бытие мира ипостигает сверхрациональные истины о Боге.

Русские философы исходили из того, что вера - важней-ший феномен внутреннего, духовного мира человека, непос-редственное принятие сознанием смысложизненных положе-пй как высших истин, норм и ценностей. Она основываетсяпа авторитете, па внутреннем чувстве (интуиции), на уваже-нии к чужому опыту и традиции. Вера в объективное значе-ние абсолютных ценностей есть религия (С. Л. Франк). Но ив атеистическом гуманистическом сознании вера как убежден-ность в справедливости, правоте целей и реальности их дости-жения является необходимым условием и могучим стимуломтворчества, прогресса. Такая сера (в отличие от слепой веры,

453

или фанатизма) не только не противостоит и не противоречитразуму, но и открывает простор для активной деятельностисознания.

Соотнося веру с разумом, со знанием, русские мыслителипонимали последнее как целостное всеединство, которое обра-зуется как синтез эмпирического познания (опытные науки),отвлеченного мышления (философия) и веры (теологии).Оно не может носить только теоретически!! характер, а долж-но отвечать всем потребностям духа, удовлетворять высшимстремлениям человека в воле, разуме и чувстве.

Характеризуя общие признаки цельного знания, В. Со-ловьев считал, что оно есть знание, имеющее предметом ис-тинно-сущее в его объективном определении, целью — виут-ренее соединение человека с истинно-сущим, материалом —данные человеческого опыта во всех его видах (а не тольков виде научного опыта), основной формой своей имеющееумственное созерцание (интуицию)', связанную в системупосредством логического мышления и, наконец, деятельнымисточником (производящей причиной) —действие высшихидеальных существ на человеческий дух.

Развивая идею о всестороннем синтезе теологии, фило-софии и науки, В. Соловьев обращает внимание на то, чтоэтот «великий синтез» не есть чья-то субъективная личнаяпотребность, а имеет определенные объективные основания.Они обусловлены, по его мнению, как недостаточностью эм-пирической науки и бесплодностью чисто отвлеченной фи-лософии, так и невозможностью возврата к теологическойсистеме в ее прежней исключительности. Необходимостьданного синтеза диктует сам реальный жизненный процесс,осмысленный человеческим разумом.

И. А. Ильин подчеркивал, что знание и вера совсем неисключают друг друга. С одной стороны, потому, что поло-жительная наука, если она стоит на высоте, не преувеличи-вает ни своего объема, ни своей достоверности и совсем непытается судить о предметах веры (к примеру - «Бог есть»пли наоборот, «Бога нет»). Ее граница — чувственныйопыт, ее метод — объяснить все явления естественными за-конами и стараться доказать каждое свое суждение. Она,согласно И. А. Ильину, держится за этот опыт и за этотметод, отнюдь не утверждая, что они всеобъемлющи и неис-черпывающи, и отнюдь не отрицая того, что можно достиг-нуть истины в другой области при помощи другого опыта идругого метода.

С иной стороны, как отмечает русский мыслитель, настоя-щая вера вырастает именно из этого другого опыта и идет

4Ь4

своим особым путем (методом), отнюдь не вторгаясь в науч-ную область, не вытесняя и не заменяя ее. Тот, кто полагает,что вера есть нечто произвольное, несерьезное и безответст-венное и что веровать можно только без всяких оснований внедостоверное и выдуманное,— тот, убежден И. А. Ильин, же-стоко ошибается.

Рассматривая взаимоотношения веры и знания, Н. Л. Бер-дяев отмечал, что они не мешают друг другу, и ни одна изних не может заменить или уничтожить другую. Философ ут-верждает беспредельность знания и веры, полное отсутствиеих взаимного ограничения. Научное знание, как и вера, естьпроникновение в реальную действительность, но частичную,ограниченную. Наука верно учит о законах природы, но она,по мнению Бердяева, некомпетентна в решении вопроса овере, откровении, идее и т. п.

Отличая веру, на которой покоится знание, от религиоз-ной веры, Бердяев указывает, что знание предполагает веру(в обоих аспектах), оказывается формой веры. «В глубине»знание и вера одно: знание есть вера, вера есть знание — ито и другое образуют единство, но все же эти два феноменаразличаются.

Поскольку, по Бердяеву, полнота «живого опыта» даналишь в мистическом восприятии, то без «религиозного, пи-тания», без непосредственной интуиции философия чахнети превращается в паразита. Она должна питаться и опытомнаучным и опытом мистическим. Более того, он считает, чтои наука и философия должны подчиниться «свету религи-озной веры» не для упразднения своих истин, а для про-светления этих истин в полноте знания и жизни.

Усиление роли религии в современном обществе активи-зировало внимание исследователей к вопросу о соотноше-нии науки и религии, знания и веры. Последняя имеет двазначения: уверенность' (доверие, убежденность) — то, чтоеще не проверено, не доказано в данный момент, и религи-озная вера. Контраверза знания и религиозной веры можетвылиться в одну из трех основных позиций: абсолютизациязнания и полная элиминация веры; пгаертрофированне по-следней в ущерб знанию; попытка совмещения обоих полю-сов,— в особенности, современная философия религии.

Ее представители стремятся дать философский анализ ре-лигиозных верований, обосновать их эпистемологический ста-тус, определить условия их рациональности и истинности,эксплицировать смысл религиозного языка, охарактеризоватьприроду и функции религиозного (особенно мистического)опыта, установить возможные «модели веры» и т. д.

• 455

U размышлениях философов разных направлении и уче-ных конца XX в. можно встретить рассуждения о том, чтонаучной мысли нужна вера, как правой руке левая, и неу-мение работать обеими не следует считать особым преиму-ществом. Обосновывается это тем, что в научном и в рели-гиозном познании задействованы в принципе разные струк-туры человеческого существа. В науке человек действуеткак «чистый ум»; совесть, вера, любовь, порядочность —псе это «подмога» в работе ума ученого. Но в религиозно-духовной жизни, напротив, «ум —это только рабочая силау сердца».

В современной, постнекласспческой науке все чаще-вы-сказываются идеи о необходимости учета многообразногодуховного опыта человечества — в том числе и религиозно-го. Предпринимаются попытки со стороны некоторых зару-бежных н отечественных ученых широкого целостного ми-ровоззренческого осмысления действительности, связав«строгие науки» (математику, теоретическую физику и др.)с философией, психологией, релипюведением и мистикой.

Так, в психологии сформировалась и развивается так на-зываемая «трансперсопальпая психология», поставившаясвоей основной целью освоение духовного опыта прошлого.Речь идет об обращении к измененным состояниям созна-ния, обретающим статус трансличного существования. Приэтом обращается внимание на многообразные методы меди-тации (в западных и восточных вариантах), проявляетсяинтерес к гностицизму (одному из древних философско-ре-лигиозных течений) и суфизму (мистическому течению висламе) с его стремлением к интуитивному познания, «оза-рениям», экстазу и т. п.

В последние годы, особенно в связи с кризисными явле-ниями мировой цивилизации конца XX в., растет интерес кэзотеризму как одному из вненаучных способов духовногоосвоения мира. Для него характерны закрытость своего со-держания от «непосвященных», способность приобщениясвоих сторонников к трансцендентным тайнам мироздания,сложная символизация и ритуализация своего функциони-рования в обществе. К эзотерическим учениям обычно отно-сят гностицизм, теософию, антропософию, магию, алхи-мию, астрологию.

Эзотернзм может представать либо как самостоятельноеформообразование, либо как элемент других форм освоениядействительности (религиозной, художественной и др.— идаже научной), с которыми эзотеризм постоянно взаимодей-ствует. Заполняя определенный зазор (нишу, лакуну) меж-

45b

ду наукой и релнгозным познанием, эзотеризм предлагав!свое специфическое решение проблем, не требуя при этомни рациональных доказательств, ни ссылок па священноеписание, ни обращения к откровению, а лишь призываявнимать к «голосу тайны».

Думается, не лишены основания утверждения, что еслипостоянно указывать на опасности и беды, которые несутоккультизм, астрология и т. п., то от этого ничего не выиг-рают ни паука, ни культура, ни общество в целом. Нужностремиться к диалогу между всеми формами культуры, все-ми способами освоения человеком мира, изучая особенностии возможности каждого из них. Афоризм Фейерабенда«Все дозволено» очень точно выражает это стремление.