Материализм Радищева

Материалистические идеи Радищева опирались на достижения естествознания XVIII в., учения французских энциклопеди­стов и русскую материалистическую традицию, идущую от Ломоносова. Материализм Радищева в основе своей был механистическим и метафизическим, сочетался с идеалистическими воззрениями на общественную жизнь и не был полностью свободен от элементов деизма.

Философия Радищева была направлена против идеалистической и религиозно-мистической идеологии кре­постников. Радищев критиковал мистическое учение ма­сонов, реакционные идеалистические направления в фи­лософии и естествознании. Он осуждал церковь за то, что она выступает на стороне царской власти против народа, что она «сковать рассудок тщится» и что священнослужители всегда были изобретателями оков человеческого разума.

Вслед за Ломоносовым и французскими материалистами XVIII в. Радищев рассматривал природу как проявление разных форм «телесности» (материи). К проявлениям «телесности» он относил свет, магнетизм, электричество, эфир, а также возникновение жизни, утверждая, что, «опричь телесности», ничего другого в мире нет. Природа, по Радищеву, состоит из материальных предметов, которые обладают протяженностью, об разом (формой), делимостью, твердостью, движением, притяжением и отталкиванием (отражением). Предметы, тела всегда находятся в пространстве. Движение — постоянное свойство материи, оно немыслимо без мате­рии. Радищев признавал закон сохранения вещества и движения в природе, считая, что вещественный .мир складывается из материальных атомов, что ни один атом в природе не пропадает, не превращается в ничто. Он отверг учение идеалистов о так называемой первопричине, отождествляемой с «существом неопределенным и бесконечным», которое «понято быть не может». Убежденный в материальности природы, Радищев утверждал, что «бытие вещей независимо от силы по­знания о них и существует по себе» (А. Н. Радищев. Избранные философские и общественно-политические произведения. М., 1952, стр. 315). Человека он рас­сматривал как высшее проявление телесности, «совершеннейшей из тварей», подчеркивая сходство человека со всей живой природой и считая, что человечество развивается по тем же законам, что и вся природа. «Мы не унижаем человека,— писал он,— находя сходственности в его сложении с другими тварями, показуя, что он в существенности следует одинаковым с ними законам. И как иначе-то быть может? Не веществен ли он?» (Там же, стр. 298.). Это не значит, что человек может быть уподоб­лен растению: «Мы не скажем, как некоторые умствователи: человек есть растение, ибо хотя в обоих нахо­дятся великие сходства, но разность между ими неиз­мерима» (Там же)

Радищев пытается найти то, что отличает человека от животного и растительного мира. Он указывает на «прямохождение», на речь, наличие у человека более изящных и изощренных чувств, нравственных принципов, изобретательности, разума, склонности к общест­венной жизни. Радищев высоко ценил мысль Гельвеция о значении рук в становлении человека. «Гельвеции не без вероятности утверждал, что руки были человеку путеводительницы к разуму (Там же, стр. 304)

По Радищеву, речь у человека связана с его мышлением, она «средство к собранию мыслей воедино», развивает и расширяет мыслительные способности че­ловека. Наконец, человеку свойственно «соучаствование», т. е. он существо общественное и немыслим вне общества. Главное же отличие человека от животных Радищев видел в умственной силе человека. Поскольку человек наделен разумом, то он «имеет силу о вещах сведому», т. е. имеет способность к познанию. Познание совершается через опыт и рассуждение. «Чувственный опыт» проявляется тогда, когда объективно существу­ющие вещи воздействуют на «силу познания», или на чувства; «опыт разумный» вскрывает и показывает от­ношения вещей между собой. Отношения вещей порож­дают понятия, или мысли. Силы познания определяются умом, или рассудком, опыт свидетельствует о бытии вещей. В познавании чувственность, рассудок, память, представление, понятие, рассуждение выступают не раз­дельно, а как нечто единое.

В трактовке развития животного мира, в том числе человека, Радищев придерживался теории эпигенеза, отвергая как ненаучную теорию преформизма Галлера и Боннэ, которую называл «семенным любомудрием». Отрицая идеалистическое учение о врожденности идей и понятий, Радищев доказывал, что первое время дитя не мыслит, а чувствует, его мозг еще не орган мысли, а источник чувственности. Умственные силы в ребенке формируются постепенно под воздействием внешних предметов и климата, упражнений и воспитания, нравов и обычаев. Вместе со смертью тела умирает орган мыс­ли и уничтожается мыслительная способность. Отмечая, что человек питает надежду на бессмертие и вечность, Радищев спрашивает, правомерна ли такая надежда, поскольку в природе все рождается, развивается, под­вержено смерти, или разрушению. Разумеется, говорит он, сама по себе смерть для человека есть нечто ужас­ное, и «человек взоры свои отвращает от тления, уст­ремляет за пределы дней своих, и паки надежда возни­кает в изнемогающем сердце» (А. Н. Радищев. Избранные философские и общественно-поли­тические произведения, стр. 331). Однако, душа не может быть отделена от тела, она гибнет вместе с телом; душа смертна. «Не с телом ли растет душа, не с ним ли му­жает и крепится, не с ним ли вянет и тупеет?.. — пишет Радищев. — Скажи, о ты, желающий жить по смерти, скажи, размышлял ли ты, что оно (бессмертие. — Авт.) не токмо невероятно, но и невозможно?.. Итак, о смерт­ный! оставь пустую мечту, что ты есть удел божества! Ты был нужное для земли явление вследствие законов предвечных» (А. Н. Радищев. Избранные философские и общественно-политические произведения, стр. 355, 358, 360)

Радищев, таким образом, подвергает критике учение о бессмертии души, доказывая, что сама идея бессмер­тия души порождена бедствиями и страданиями людей. Вместе с тем Радищев, приводя рассуждения Мендель­сона, Гердера и других мыслителей о бессмертии души, не отвергает прямо учений этих философов о бессмер­тии души, хотя неоднократно замечает, что оно лишь «догадка», «мечтание» и может быть воспринято толь­ко на веру, ибо не поддается фактическому подтверж­дению. Человек может обессмертить свое имя высокими деяниями на благо общества.