logo search
Учебник

§ 1. Человек и мир в русской философии

Значительнейшее внимание в русской философии уделено осмыслению феномена человека. Зачастую, именно проблема человека выступает у мыслителей России как исходное основание для философствования, например, у Н. А. Бердяева: «В центре моего философского творчества находится проблема человека. Поэтому вся моя философия в высшей степени антропологична» [Бердяев Н. А. Мое философское миросозерцание // Н. А. Бердяев: pro et contra. СПб., 1994. Кн. 1. С. 23].

Более того, в учении о человеке (антропологии) сосредоточено и нашло себе выражение основное содержание отечественной философской мысли, при этом отличительной чертой антропологизма русской философии выступает «панморализм» - в исканиях мыслителей всегда доминирует моральная установка [См. Петрова Г. И. Русская философия о взаимоотношениях человека и мира. Томск, 1994. С. 8-25; Зеньковский В. В. История русской философии. Л., 1991. Т. 1. Ч. 1. С. 16]. В этом смысле можно смело утверждать, что русские философы работали над «моральной философией», «моральным мировоззрением». По И. А. Ильину, моральное мировоззрение - «воззрение существа, признающего долг и отыскивающего духовную гармонию».

Таким образом, подчеркнем еще раз, русская философия «не теоцентрична (хотя в значительной части своих представлений глубоко и существенно религиозна), не космоцентрична (хотя вопросы натурфилософии очень рано привлекали к себе внимание русских философов), - она больше всего занята темой о человеке, о его судьбе и путях, о смысле и целях истории» [Зеньковский В. В. История русской философии. Л., 1991. Т. 1. Ч. 1. С. 16].

Особую ценность имеют антропологические воззрения русских религиозных философов («религиозный человек выше мудрого» (В. В. Розанов)). Для них человек есть «микрокосм и микротеос» (Н. А. Бердяев). С этой точки зрения именно сверхчеловеческая, богочеловеческая природа является отличительным признаком человека (С. Л. Франк). «Человек - микрокосм есть столь же многосложное и многосоставное бытие, как и макрокосм, в нем есть все - от камня до Божества» [Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. С. 95].

В русской философии человек рассматривается в его двойном триединстве: «человек как тело, душа, дух» и «человек как индивид, индивидуальность, личность». При этом акцент делается на внутреннем бытии человека, на его духовности, тайне его души, что является еще одной важной и характерной чертой русской философской мысли, отличающей ее от западноевропейских философско-антропологических представлений. «Великое томление, неустанное богоискательство заложено в русской душе...» [Бердяев Н. А. Духовный кризис интеллигенции // Бердяев Н. А. Духовный кризис интеллигенции. М., 1998. С. 36]. Имея «русские души», отечественные философы осмысливают феномен человека самобытным образом.

Оригинально через призму христианской религиозно-философской мысли рассматривается двойственность человека - его сотворенность по образу и подобию Бога и вместе с тем его природное естество, его «телесность» и смертность. Уже П. Я. Чаадаев особо акцентировал, что от «животного» начала в человеке к «разумному не может быть эволюции», поэтому он презрительно относился к стремлению естествознания целиком включить человека в природу: «когда философия занимается животным человеком, то, вместо философии человека, она становится философией животных, становится главой о человеке в зоологии» [Зеньковский В. В. История русской философии. Л., 1991. Т. 1. Ч. 1. С. 171]. Раздумья о двойственности человеческой природы приводят русских философов к анализу таких понятий как «Богочеловек», «человекобог», «человекозверь», к осмыслению проблемы происхождения зла в человеке и мире, к поискам оснований нравственности человека.

«Есть два воззрения на нравственную природу человека и природу зла: одно учит о врожденности зла, о коренной поврежденности человеческой природы, о нравственной болезни, поражающей человеческое сердце, волю и сознание; другое считает человеческую природу здоровой и неповрежденной и ищет причину зла где угодно, только не в человеческом сердце: в заблуждениях ума, в невежестве, в дурных учреждениях. Согласно первому, человеческая природа двойственна и дисгармонична, поскольку она представляет смешение двух враждующих начал, добра и зла; согласно второму, естественный человек есть воплощение гармонии, равновесия душевных сил и здоровья, и истинная мудрость велит не бороться с природой, но ей по возможности следовать» [Булгаков С. Человекобог и человекозверь (По поводу посмертных произведений Л. Н. Толстого «Дьявол» и «Отец Сергий») // Лики культуры: Альманах. М., 1995. Т. 1. С. 278]. По С. Булгакову, оба эти воззрения имеют в основе своей нравственное самоощущение человека и друг другу резко противостоят. При этом первая точка зрения присуща антропологии христианства, а вторая - целому ряду чисто философских учений античности, эпох Возрождения и Просвещения, немецкой классической философии и др. Именно развитие последних привело в XIX веке к расширению влияния идей естественнонаучного, механистического материализма или энергетизма, а в религиозной области - к провозглашению религии человекобожия («homo homini Deus est, - говорит устами Фейербаха эпоха человекобожия»).

Богочеловек - это Иисус Христос. «Драма земного человечества - это есть драма небесного человечества» [Гуревич П. С. Философская антропология. М., 1997. С. 148]. Идея о Богочеловеке вырастает и разрабатывается в философском творчестве Владимира Соловьева (1853-1900) в учении о Богочеловечестве. «Истинное человечество, как всемирная форма соединения материальной природы с Божеством... есть по необходимости Бого‑человечество и Бого‑материя...», - настаивает этот философ в одной из последних своих работ - докладе на собрании Петербургского философского общества по поводу столетнего юбилея О. Конта (1898 г.).

Русские религиозные философы защищали точку зрения христианства, что Иисус Христос восстановил «утерянную родословную человека, его право на божественное происхождение и божественное назначение», и что, таким образом, единственная истинная антропология - это христология [См. Гуревич П. С. Философская антропология. М., 1997. С.149]. «Лишь богоусыновление человека, совершенное Христом, восстановление Христом человеческой природы, поврежденной грехом и отпадением, раскрывает тайну лика человеческого» [Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. С. 312].

Человекобог - это возгордившийся человек, утвердившийся в этой своей гордыни настолько, что стал считать себя равным Богу. Возможно понимание человекобога и как человека, которого люди в силу разных причин пытаются обожествить (например, обожествление древними римлянами своих императоров). Однако еще большей антитезой Богочеловеку является человекозверь во всей своей антихристианской, извращенной звериной жестокости и безнравственности. Он - олицетворение зла в человеческом обличии.

Об опасностях человекобожия провидчески писали такие видные отечественные мыслители как Ф. М. Достоевский, В. С. Соловьев, С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, Б. П. Вышеславцев, С. Л. Франк и др. Так, в знаменитой «Легенде о Великом Инквизиторе» «особенно сурово и жестко рисует Достоевский ничтожество человека, которому не по плечу «бремя» христианской свободы» [Зеньковский В. В. История русской философии. Л., 1991. Т. 1, Ч. 2. С. 236]. Человекобожеская свобода неминуемо оборачивается антигуманной вседозволенностью, разрушением нравственных норм и - как следствие этого - разрушением человеческого в человеке. Особенно много русские философы писали об этом в период после Октябрьской революции, анализируя установление тоталитарного режима в СССР. Провозгласив: «Бог есть человечество в высшей потенции!» (выражаясь словами А. В. Луначарского), придав социалистическим идеям, по сути, статус «новой религии без Бога», революционеры обрекли нашу страну на колоссальные человеческие жертвы. Русские философы (прежде всего Н. А. Бердяев) особо подчеркивали антихристианский характер «русской революции», «русского бунта».

Душа человека - арена борьбы добра и зла. «Душа не священна сама по себе; она священа духом и своею одухотворенностью» [Ильин И. А. О России. М., 1991. С.19]. Отнюдь не случайно, что русские религиозные философы много размышляют о душе. Это - вообще традиционная тема для духовных исканий народа нашей страны. Самое большое место в народном сознании занимали, да и сейчас занимают, представления о душе, стыде, грехе, совести, доброте, справедливости, правде, что выражается, в том числе, и в огромном количестве поговорок и пословиц, которые образуют своего рода кодекс народной мудрости и нравственности («Душа всего дороже», «Сердце - вещун, а душа - мера, сердце - пестун, а душа - дядька», «Душа душу знает», «Поговорим по душам» и др.) [Платонов О. А. Русский народ. М., 1991. С. 88].

Отечественные философы пытаются, выражаясь словами В. В. Розанова, раскрыть тайну неуспешности науки и философии понять человека, его жизнь, его историю. Они ищут, часто мучительно, и пытаются по-своему определить смысл человеческого существования вообще и существования их современников, в частности. Часто именно в этих попытках наиболее ярко проявляется онтологизм русской философии. Русской философской культуре более присущи антропологизм и онтологизм, чем гносеологизм. Философская культура - это «сфера творческого мыслительно‑преобразовательного приложения и использования сущностных духовных и телесных сил человека, это органическая совокупность мировоззренческих, методологических и логико-диалектических знаний, убеждений и веры, выступающих тем способом, с помощью которого человек участвует в познании и преобразовании как собственного бытия и самого себя, так и доступного ему окружающего мира» [Борисов А. Г. Русская философская культура. Этюды. Саратов, 1997. С. 39].

Смысл человеческой жизни «состоит в том, чтобы наша жизнь была назначена и служила действительным средством для достижения абсолютно ценной цели, то есть такой цели, преследование которой было бы обязательно не ради других целей, для которых она служила бы средством, а ради нее самой» [Введенский А. Условия допустимости веры в смысл жизни // Смысл жизни: Антология. М.,1994. С.99].

Русский человек «страдает от бессмыслицы жизни», он «всем существом своим ощущает, что нужно не «просто жить», а жить для чего-то» [Франк С. Смысл жизни // Смысл жизни: Антология. М., 1994. С.503]. Отечественные религиозные мыслители находят ответ на вопрос о смысле жизни, опираясь на соответствующее учение новозаветного откровения, они отстаивают точку зрения, что цель человеческой жизни «лежит вне жизни какого бы то ни было человека» (А. Введенский). Христианство «говорит человеку: живи за тем, чтобы приготовить себя к новой жизни в условиях существования другого мира; хотя бы пришлось тебе жестоко страдать, ты все-таки живи и готовь себя к жизни, потому что ты затем и явился на свет, чтобы получить эту жизнь» [Несмелов В. Вопрос о смысле жизни в учении новозаветного откровения // Смысл жизни: Антология. М.,1994. С.78].

Русскими философами предпринимаются попытки вскрыть причину и найти способы преодоления состояния внутреннего «раскола» человека цивилизации, живущего, казалось бы, в более благоприятных внешне условиях, чем люди традиционного общества. «Человек, находящийся в состоянии внутреннего раскола, есть несчастный человек. Исполнение его желаний тоже не дает ему радости, потому что он и в самом желании своем остается расколотым и неспособным к цельной радости. Никакой жизненный успех не дарует ему ни наслаждения, ни успокоения» [Ильин И. А. О новом человеке // Слово. 1990. № 6-7]. Этот внутренний раскол есть выражение состояния души человека, его душевной расщепленности, отсутствие у него цельности.

«Цивилизованное человечество наших дней оскудело духом и любовью; и ожесточилось. Причины этого процесса глубоки и сложны - и заложены в веках; если свести их к единой форме, то надо было бы сказать: торжество рассудка над вдохновением, расчета над сердцем, механического над органическим, внешнего опыта над внутренним опытом» [Ильин И. А. Кризис безбожия. Чикаго, 1988. С.9].

Как добиться «цельности» человеку, человечеству? Об этом так же много пишут русские философы. Закономерно, что у наиболее, пожалуй, значительного из них - В. С. Соловьева глубочайшая суть его философии «проявилась в основополагающем для него утверждении «цельности» (а равно производных от нее «положительного всеединства» и «синтеза») как высшего нормативного принципа, объединяющего в идеале сферы индивидуальной, общей духовной и природной жизни» [Мазаев А. И. Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма. М., 1992. С. 235].

Философы остро переживают наблюдаемое ими противоречие между «должным» и «сущим». Они много пишут об этом. Например: «Нравственное противоречие между должным и сущим, между человеческим «я», стремящимся к индивидуальному совершенству, и эмпирической действительностью разрешается двумя путями, которые в конце концов сходятся: путем индивидуального и путем универсального развития. Индивидуальная жажда совершенства, осуществления духовного «я», что и составляет сущность нравственной проблемы, утоляется беспредельным индивидуальным развитием, упирающимся в духовное бессмертие, и беспредельным универсальным развитием, т. е. прогрессом культуры» [Тареев М. М. Религия и общественность // Н.А. Бердяев: pro et contra. СПб., 1994. С.199]. Таким образом, мыслители приходят к осознанию необходимости коэволюционного рассмотрения развития человеческого «я», человечества в целом, культуры, цивилизации и космоса, что наиболее ярко проявилось в философии русского космизма.

Именно в России - родине первых покорителей космоса - сформировалось оригинальное космическое направление научно-философской мысли, видными представителями которого стали Н. Ф. Федоров, А. В. Сухово-Кобылин, Н. А. Умов, К. Э. Циолковский, В. И. Вернадский, А. Л. Чижевский, В. Н. Муравьев, А. К. Горский, Н. А. Сетницкий, Н. Г. Холодный, В. Ф. Купревич, А. К. Манеев (в философском направлении мыслителей русского религиозного возрождения - В. С. Соловьева, П. А. Флоренского, С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева - тоже есть тенденция, близкая пафосу идей русского космизма) [См. Семенцова С. Г. Русский космизм // Русский космизм: Антология философской мысли. М., 1993. С.3]. Русские космисты оптимистично и где-то прямо провидчески говорят о великом космическом будущем человечества.

Поражаясь совершенству космоса, К. Э. Циолковский (1857-1935) отмечает, что «обдуманность Космоса изумительна, он построен так, чтобы давать себе только счастье», роль «Земли и подобных немногих планет хотя и страдальческая, но почетная. Земному усовершенствованному потоку жизни предназначено пополнять убыль регрессирующих пород Космоса» [Циолковский Э. К. Монизм Вселенной // Русский космизм: Антология философской мысли. М., 1993. С. 273]. В своей знаменитой работе «Монизм Вселенной» К. Э. Циолковский настаивает: «Во Вселенной господствовал, господствует и будет господствовать разум и высшие общественные организации» [Циолковский Э. К. Там же. С. 272]. Этот мыслитель акцентирует, что человечество должно помогать эволюции космоса.

Не многим известно, что одним из главных учителей «отца космонавтики» был уникальный, самобытный, христианский философ‑космист Н. Ф. Федоров (1829-1903).

Н. Ф. Федоров в своей ставшей знаменитой работе «Философия общего дела» отстаивает точку зрения, что человек должен не просто победить природу, победить смерть, но и стать помощником Бога в деле воскрешения всех ранее живших поколений людей. Свое учение, основанное на принципах христианской антропологии, мыслитель называл «активным христианством».

Н. Ф. Федоров раскрыл «в глубинах «Благой вести» Христа прежде всего ее космический смысл: призыв к активному преображению природного, смертного мира в иной, не-природный, бессмертный божественный тип бытия (Царство Небесное)» [Там же. С. 68].

Для Н. Ф. Федорова все «вещество есть прах предков» [Там же. С. 76], поэтому, работая над разрешением проблемы воскрешения умерших поколений, он именно натуралистически интерпретирует соответствующие религиозные представления. Многим русским религиозным философам (В. С. Соловьеву, Л. Шестову, С. Булгакову и др.) чуждо федоровское, натуралистическое понимание воскрешения людей как составления «тел умерших из рассеяных во вселенной атомов и молекул» [Алешин А. Федоров Николай Федорович // Русская философия. Малый энциклопедический словарь. М., 1995. С. 535].

Говоря о русском космизме нельзя не выделить колоссальное научно-философское наследие В. И. Вернадского (1863-1945) и прежде всего разработку им концепций биосферы, ноосферы и автотрофного человечества.

Биосфера - это область сферы Земли, где наличествует биологическая жизнь (вся гидросфера, нижняя часть атмосферы и верхняя часть литосферы материков). В биосфере имеются семь видов вещества:

  1. живое (В.И. Вернадский писал, что, изучая явление жизни, он «ввел вместо понятия «жизнь» понятие живого вещества... «Живое вещество» есть совокупность живых организмов»)

  2. биогенное (созданное и переработанное живыми организмами - живым веществом);

  3. косное (образованное вне жизни);

  4. биокосное (системы живого и косного вещества: почвы, илы и т. д.);

  5. вещество, находящееся в радиоактивном распаде;

  6. рассеянные атомы;

  7. вещество космического происхождения [См. Моисеев В. Вернадский В.И. // Русская философия. Малый энциклопедический словарь. М., 1995. С. 91].

Сам термин «биосфера» впервые появился в начале XIX века у Ж.‑Б. Ламарка.

Ноосфера - это сфера разума (точный перевод слова). Данное понятие было введено в научный оборот Э. Леруа в 1927 году. Ноосфера - особая стадия развития биосферы, когда разумная жизнедеятельность человечества достигает такого значительного всепланетарного характера и силы, что выступает как мощная геологическая сила. В. И. Вернадский отмечает: «Ноосфера есть новое геологическое явление на нашей планете. В ней впервые человек становится крупнейшей геологической силой. Он может и должен перестраивать своим трудом и мыслью область своей жизни, перестраивать коренным образом по сравнению с тем, что было раньше. Перед ним открываются все более и более широкие творческие возможности» [Вернадский В.И. Несколько слов о ноосфере // Русский космизм: Антология философской мысли. М., 1993. С. 309].

В. И. Вернадский считал, что связь и взаимодействие человека с биосферой через употребление им в пищу другой жизни не есть процесс неизменный и необходимый для существования человечества: «Человеческий разум, активно перестраивающий мир вокруг себя, может регулировать и собственную природу. Человек будущего, по Вернадскому, сумеет перестроить свои обменные процессы с природой, приближаясь в этом плане к растениям - автотрофам» [Московченко А. Д. Проблема интеграции фундаментального и технологического знания. Томск, 1999. С. 63]. Автотрофы (от древнегреч. «аутос» - «сам» и «трофе» - «пища») - это «самопитающиеся» организмы или - иначе - «самокормящиеся». Таким образом, В. И. Вернадский подошел к предсказанию о возникновении в будущем «автотрофного человечества». Кратко содержание понятия «автотрофное человечество» можно раскрыть следующим образом:

1) человечество воспринимается как автономное (независимое от биосферы) социальное образование;

2) высочайшая эффективность общественного производства, созданного по автотрофным меркам;

3) движение к будущему автотрофному состоянию человечества должно восприниматься как глубинный природный геологический процесс [Московченко А. Д. Философия. Томск, 2000. С. 124].

«Человек потому постигает тайну вселенной, что он одного с ней состава, что в нем живут те же стихии, действует тот же разум» [Бердяев Н. А. Философия свободы // Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. С. 95]. В русской религиозной философии значительное внимание уделено анализу результатов научно-технического прогресса. Отечественные философы, критикуя сциентизм и технократизм, искали позитивные аксиологические основания для развития Культуры и Цивилизации.

С. М. Зайчик в своей статье «Русская философия предоставила каждому путь по ту сторону метафизики и прагматизма», посвященной в том числе анализу науки и научной рациональности русскими философами, отмечает: «Русская философия подошла вплотную к превосхождению науки через экспликацию ее ограничений, продолжая культурную традицию и не будучи одинокой на этом пути. Действуя, волевым усилием преодолевает человек ограничения логического дискурса, логических доказательств, сегодняшнего рационализма» [Зайчик С. М. Русская философия предоставила каждому путь по ту сторону метафизики и прагматизма // Вопросы методологии. 1991. № 4. С. 58]. Этот автор особо акцентирует мысль Н. А. Бердяева: «Истина стяжается жизнью и подвигом, усилием воли и целостным духом, а не одним познанием...».

«Для того чтобы достичь истинного знания, нужно «соборование» «многих», нужна общая, согреваемая и освещаемая любовью познавательная работа» (А.С. Хомяков) [Цит. по: Зеньковский В. В. История русской философии. Л., 1991. Т. 1. Ч. 1. С. 207]. Таким образом, познание оказывается не только деятельностью личности, но именно коллективным трудом.

Следует иметь в виду, что у многих «русских мыслителей произошло отождествление рационализма, как явления общекультурного характера с рассудочным познанием» [Там же]. Например: «рационализм есть логическое знание, отделенное от нравственного начала» (Ю.Ф. Самарин).

Для русских философов особо важными являются этические, ценностные аспекты деятельности человека. Они пытаются осмыслить значение разума, воли и веры в его жизни. В частности, И. А. Ильин отмечает: «человеку дана сила мысли, и эта мысль может осуществляться совсем не в формах отвлеченного, плоского, формального рассудка; нет, она имеет еще и форму разума - не только не противоречащего вере, сердцу и духовной интуиции, но творчески сочетающегося с ними и вдохновенно проникающегося их силами» [Ильин И. А. Кризис безбожия. Чикаго, 1988. С. 9].

Размышляя о прошлом, настоящем и будущем человечества и Космоса, русские мыслители значительное внимание уделяют теме «Судьба России».