8.1. Развитие науки и человечество

В западноевропейской культуре наука является не просто одной из форм общественного сознания, наряду с религией, мифом, искусством, философией, но ядром культуры. Она есть «фактор всех факторов» современной цивилизации. Человечество обрело инструмент науки и поставило его на службу прогрессивному развитию общества в его овладении природой. И, несмотря на современные антисциентистские (sciencia – лат. «знание») движения и постмодернистские выпады против науки, вряд ли можно предположить, что человечество по собственной воле откажется от этого инструмента. Наука в западноевропейском мире (в отличие от восточной культуры) стала подобна сеансу массового гипноза. Вердикта «научно» или «ненаучно» зачастую оказывается вполне достаточно для того, чтобы решить судьбу какого-то проекта или какой-то концепции. В то же время нельзя не признать факт современного кризиса научности. Внешним проявлением его выступает рост интереса к мистицизму, оккультизму, магии, религии, теософии.

Наука – явление конкретно-историческое, проходящее в своем развитии ряд качественно своеобразных этапов. Вопрос о периодизации истории науки и ее критериях по сей день является дискуссионным и активно обсуждается в отечественной и зарубежной литературе. Один из подходов, который получает у нас все большее признание, разработан на материале истории естествознания (В.С. Степин, В.В. Ильин и др.) и состоит в следующем.

Науке как таковой предшествует преднаука (доклассический этап), где зарождаются элементы (предпосылки) науки. Здесь имеются в виду зачатки знаний на Древнем Востоке, в Греции и Риме, а также в средние века, вплоть до Нового времени. Именно этот период чаще всего считают началом, исходным пунктом естествознания как систематического исследования природы.

Наука как целостный феномен возникает в Новое время вследствие отпочкования от философии и проходит в своем развитии три основных этапа: классический, неклассический, постнеклассический (современный). На каждом из этих этапов разрабатываются соответствующие идеалы, нормы и методы научного исследования, формируется определенный стиль мышления, своеобразный понятийный аппарат и т.п. Совокупность критериев научности определяет конкретную модель науки.

Классическая наука (XVII – XIX вв.)

Система критериев научности в классической науке может быть представлена следующим образом:

Во-первых, научность отождествляется с объективностью. Объективность понимается как нацеленность на объект, как объектность. Для науки – все объект, постигаемый через опыт.

Вторая особенность науки – опытный характер знания. Наблюдение, эксперимент, измерение – основные методы получения и подтверждения знания. В этой связи к научному эксперименту предъявляется требование воспроизводимости и повторяемости. Опыт в любое время и в любом месте может быть повторен и его результат не изменится. Научный результат не зависит от того, кто его получил.

Третий постулат классической модели науки, касающийся общезначимости, достоверности и универсальности научного знания, носит название принципа интерсубъективности. Согласно последнему, научное высказывание будет тем достоверней, чем меньше содержит субъективных привнесений. Классическая наука стремилась элиминировать (от лат. «eliminare» – изгонять), исключить субъект из контекста внутринаучных построений. Наука должна давать совершенно достоверное знание, окончательно обоснованное. Это требование связывают с фундаментализмом научного знания, его обозначают так же, как критерий универсализма.

Наконец, научное знание – это знание, нацеленное на поиск истины. Глубокая связь классической научности и истинности выражена бытовавшим утверждением: быть научным – значит быть истинным. Истина – это лакмусовая бумага для проверки на научность. Никакое другое знание не оценивается на истинность: ни стихи, ни музыкальное произведение, ни религиозный трактат... Именно истинность научных знаний делает их универсальными и всеобщими, позволяет воплощать и применять в технике, в системах управления.

Таким образом, объективность, истинность, интерсубъективность, универсализм, воспроизводимость, достоверность и опытность знания – критерии научности, которые характеризуют классическую модель науки. Это своего рода идеальная модель, которой в реальной истории науки вряд ли соответствовало полностью какое-либо теоретическое построение. Однако эта модель задавала вполне четкие критерии, которым в идеале должно соответствовать научное знание.

Неклассическая наука (первая половина ХХ в.)

Формирование неклассической науки началось с исследования Фарадеем и Максвеллом явлений электричества и магнетизма, которые не допускали механического толкования. В классической физике взаимодействие вещества описывалось ньютоновской механикой, где основными понятиями были пространство, время, материя, сила. Новое состояние, способное порождать силу и не связанное с телом, было названо полем, ему соответствовала теория Максвелла, которая в значительной степени усилила математизацию физики. После Максвелла физическая реальность мыслилась в виде непрерывных полей, описываемых дифференциальными уравнениями в частных производных. Наглядность физического мира все более ограничивалась. Три века физика была механической и имела дело только с веществом, которое локализовано в пространстве и может быть однозначно определено в системе координат. Уравнения Максвелла описывают структуру электромагнитного поля. Ареной этих законов является все пространство, а не одни только точки, в которых находится вещество или заряды, как это имеет место для механических законов. Утратило смысл понятие «пустое пространство», при описании микромира и мегамира масса стала пониматься как одна из форм энергии, время – как не имеющее единого течения…

Разработка релятивистской и квантовой теории существенно изменили представления науки об объективности реальности и роли субъективного фактора в науке.

Общая теория относительности (ОТО) привела исследователей к выводу, что масса, считавшаяся неизменной характеристикой вещества, зависит от скорости движения тела, пространство может искривляться вблизи гравитирующих масс, время замедляться... Классическая физика признает, что длина движущегося и покоящегося стержня одинакова. ОТО обнаружила ложность и такого утверждения. Проясняя для неспециалистов нетривиальные выводы ОТО, Фритьоф Капра замечает, что вопрос об истинной длине объекта не имеет смысла, как и вопрос об истинной длине вашей тени. Тень – это проекция точек, находящихся в трехмерном пространстве, на двухмерную плоскость, и ее длина зависит от угла проецирования. Точно также длина движущегося объекта – это проекция точек, находящихся в четырехмерном пространстве-времени, в трехмерное пространство, и его длина зависит от выбора системы координат.

Квантовая механика окончательно развеяла притязания на универсальное и точное описание объекта. В классической физике измеряемая величина определяется однозначно, в квантовой механике наше представление о событиях формируется только на основе статистических данных, здесь нет места для законов, но есть закономерности. На базе квантовой механики невозможно описать положение и скорость элементарной частицы или предсказать ее будущий путь. Одинаковые элементарные частицы в одинаковых условиях могут вести себя по-разному.

В экспериментах с атомными процессами мы имеем дело с вещами и фактами, которые столь же реальны, сколь реальны любые явления повседневной жизни. Но атомы или элементарные частицы реальны не в такой степени. Они образуют скорее мир тенденций или возможностей, чем мир вещей и фактов. Классически понимаемая объективная реальность элементарных частиц теряется в прозрачности математических выкладок. Частицы микромира непосредственно не наблюдаемы, но могут быть заданы математически. Это позволило математикам говорить о новом понимании реальности. Реальный мир есть не то, о чем говорят наши органы чувств с их ограниченным восприятием внешнего мира, а скорее то, что говорят нам созданные человеком математические теории.

В классической науке представления о физической реальности создавались на эмпирическом уровне, при помощи чувственного познания. Математический аппарат создавался уже на последующем этапе, после онтологического оформления наглядно представленной и описанной на обыденном языке реальности. Математический формализм надстраивался над уже готовой онтологической схемой. В квантовой механике формирование математического аппарата было закончено до того, как сформировались онтологическая схема и категориальный аппарат теории. Это создавало совершенно иную гносеологическую ситуацию.

В чем же основное отличие квантово-механической реальности от классической? Важнейшей установкой классической науки является объективизм, что означает, что картина мира должна быть картиной изучаемого объекта самого по себе, то есть объектной, не включающей средства изучения этого объекта. Квантово-механический способ описания с необходимостью включает в себя не только изучаемые объекты, но и приборы, используемые для их изучения, а также сам акт измерения. Н. Бор вводит принцип дополнительности для описания объектов микромира. Принцип дополнительности рассматривают как методологический, восполняющий ограниченные возможности языка при описании корпускулярно-волновой природы микромира. Но он имеет и физический смысл, будучи связанным с так называемым соотношением неопределенностей, сформулированным в 1927 г. Гейзенбергом. Согласно последнему, в квантовой механике не существует состояний, в которых и местоположение, и количество движения имели бы вполне определенное значение. Частица со строго определенным импульсом совершенно не локализована. И, наоборот, для точной локализации необходимы бесконечно большие импульсы, что физически невозможно.

Н. Бор подчеркивал, что введение условий познания во внутринаучный контекст вовсе не означало привнесение субъективизма в физику. Учитывая условия познания, проявляем не субъективный произвол, а напротив, добиваемся адекватного описания. Если классическое описание природы покоилось всецело на предпосылке, что рассматриваемое явление можно наблюдать, не оказывая на него заметного влияния, то в квантовой области ситуация иная. Всякое наблюдение атомных явлений включает такое взаимодействие последних со средствами наблюдения, которыми пренебречь нельзя. Это взаимодействие представляет собой неделимый, индивидуальный процесс, целостность которого воплощается в планковском кванте действия. Поскольку взаимодействие наблюдаемых микрообъектов и средств наблюдения имеет целостный характер, то, согласно логике Н. Бора, невозможно приписать самостоятельную реальность в обычном физическом смысле ни явлению, ни средствам наблюдения.

Несмотря на остающиеся до сих пор вопросы, познание в атомной физике явилось совершенно новым (гносеологически) опытом, который в методологии науки обозначили, неклассическим. Экспериментатор не только наблюдает свойства объекта, но и определяет, называет эти свойства, которые имеют смысл не сами по себе, а сообразно наблюдательной ситуации. То, с чем мы имеем дело при наблюдении, это не сама природа, но природа, доступная нашему методу задавать вопросы.

Квантовая механика задает новое понимание сложности, объединяющее дискретность и непрерывность, системность и структурность. Концепция кварков допускает, что пространственно они занимают больше места, чем образованные ими частицы. Частица в этом случае не «состоит из...», а «образована из...».

Итак, при исследовании микромира выяснилось, что адекватное знание можем получить не тогда, когда отвлекаемся от субъекта, от условий познания, но когда их учитываем. В. Гейзенберг отмечал, что то, как природа отвечает на вопросы, зависит от того, как мы их задаем. Естествознание не просто описывает и объясняет природу, оно является частью нашего взаимодействия с ней. В квантовой механике роль наблюдения возросла до решающего события. Было осознано, что наблюдение играет решающую роль в атомном событии и что реальность различается в зависимости от того, наблюдаем мы ее или нет... Квантовая механика уже не допускает вполне объективного описания природы. Влияние человека (как наблюдателя) на этом уровне природы не устранимо. Согласно этим представлениям, классический идеал описания природы оказался весьма ограниченным. Классическая физика объясняет движение тел, параметры которых, включая массу, скорость и др., находятся в весьма узком диапазоне величин. Неклассическая наука отказалась от основных постулатов позитивистской научности – фундаментализма, универсализма, интерсубъективности, кумулятивизма. Центральным аспектом науки стали не объекты, а отношения. В познании квантово-механической реальности складывается ситуация образования проектов реальности. Уже не имеет смысла говорить о реальности самой по себе. Реальность как бы расщепляется на потенциальную и актуальную. Актуальная (наличная) реализована в акте наблюдения. Потенциальная нами непосредственно не воспринимается, но от этого не менее реальна.

Постнеклассическая наука (вторая половина ХХ в.)

Во второй половине ХХ века в науке произошли изменения, позволившие говорить о новом, постнеклассическом этапе ее развития. Современный постнеклассический этап развития науки сопряжен с поисками пересечения субъективного и объективного в знании. Постнеклассическая наука учитывает соотнесенность характера получаемых знаний об объекте не только со средствами, но и с ценностно-целевыми структурами деятельности.

Конкретизируем черты постнеклассической науки. Объектом постнеклассической науки являются саморазвивающиеся сложные системы, природные комплексы, включающие человека. Основная особенность таких объектов обозначается термином «человекосоразмерность». В познании такого рода объектов позиции внешнего наблюдателя не существует, т.е. снимается субъектно-объектный дуализм, уходит со сцены науки «абсолютный наблюдатель».

Наступает эпоха диалога. Когда мы смотрим на мир как на скопление предметов и орудий, необходимых нам, когда описываем мир как пространственно-временную структуру, мы подчиняемся установке «Я–Оно» и используем соответствующий язык. Диалогическое отношение – иное. В этом случае мы обращаемся к предметам как к «Ты» – личности, другу, близкому. Мир, который ощущается в этом отношении, суть та же самая реальность, которая присутствует в отношении «Я – Оно», только воспринимается она иначе.

Характерной чертой постнеклассической стадии развития науки является универсальный (глобальный) эволюционизм, соединяющий идеи эволюции с идеями системного подхода и распространяющий развитие на все сферы бытия, устанавливая универсальную связь между неживой, живой и социальной материей. Определяющее значение в утверждении принципа универсального эволюционизма сыграли три важнейших концептуальных направления в науке ХХ в.: теория нестационарной Вселенной, синергетика, теория биологической эволюции и развитая на ее основе концепция биосферы и ноосферы.

Исходными постулатами эволюционной эпистемологии являются следующие: имеется реальный мир, который эволюционирует, порождает жизнь, человека, разум; познавательные способности человека следует рассматривать в их приспособлении к миру, предзнание приобретено и проверено в ходе длительной эволюции человека. Познание трактуется не как пассивное отражение мира (субъект копирует объект), и не как проективно-конструктивная деятельность (субъект – общество, объект – фрагмент действительности, вступившей во взаимодействие с субъектом), а как духовная обработка (структурирование) воспринимаемого содержания. Восприятие основано на синтезе чувственных ощущений. Это сложный процесс, обусловленный физически и психологически. Допущение о приспособленности донаучных форм познания к тому миру, в котором они развивались, приводит сторонников эволюционной теории познания к концепции окружающего мира.

Окружающий мир – это реальный мир в данности, в восприятии. Так, окружающий мир человека – это, прежде всего, видимый мир. В то время как окружающий мир собаки будет складываться из запахов.

Познавательная ситуация второй половины ХХ в. характеризуется стиранием грани между естественнонаучным и гуманитарным знанием. Наряду с сохраняющейся дисциплинарной организацией знания, идет активное формирование междисциплинарного знания, в котором науки объединяются в процессе решения конкретной проблемы. Гуманизация знания, фиксируемая в новой науке, не означает отказ от объективности, природа как бы проговаривает себя через человека.

Если обобщить черты постнеклассической науки, то можно сказать, что постнеклассическая наука характеризуется экологизацией мышления, разрушением мифа о всесилии науки, иным способом объяснения мира, где истина конструируется, а не предстает как слепок объекта. Происходит переход от статического, структурно ориентированного мышления к мышлению динамическому, ориентированному на процесс.

Таким образом, современная наука переживает период становления нового идеала научности. А изменяется ли роль науки в мире, как она участвует в решении цивилизационных проблем, в «выделывании человека»?

Характерной особенностью современной эпохи является интенсивное развитие науки, возрастание ее вклада в социальный прогресс, последовательность и планомерность применения результатов научного прогресса в обществе. Наука играет роль основы, инструмента и метода управления и прогнозирования общественного развития. Человечество создало техногенную цивилизацию, характеризующуюся высоким уровнем развития производительных сил, сложной и динамичной системой общественного управления, неограниченными возможностями развития сущностных сил личности.

Техногенный тип цивилизации характеризуется процессом функциональной перестройки науки, связанной с превращением ее в непосредственную производительную силу развитого общественного производства. Это сопряжено с совершающимися техническими и научно-техническими революциями, происходящими в обществе, с качественными преобразованиями «неорганического тела человек» – предметной среды, созданной им, с формированием динамичных социальных связей. Основополагающая роль в развитии этого типа цивилизации принадлежит науке.

Разум вывел человека из объектных отношений, разум создал собственно человека и культуру как среду его обитания. Вместе с тем возникла ситуация, когда неограниченные возможности науки, создавшие её культ, пришли в противоречие с проблемами, порожденными самой наукой. Наука создала возможности, используемые против человека, чем вывела человечество на грань экологической катастрофы. Наука, став душой и смыслом человеческой культуры, не смогла разрешить глобальные проблемы (сохранения среды обитания, ядерного разоружения, демографическую проблему и в целом — проблему выживания). Кажется, вера в разум терпит крушение, и, характеризуя жизнедеятельность общества, мы всё чаще обращаемся к термину «дегуманизация».

Наука выступает в качестве существенного фактора цивилизации, однако, выполнив свою прогрессивную миссию, наука дегуманизирует то, к чему обращена. Наука своими достижениями многое обещает, и ими же реально угрожает человеку. Так, совершающаяся компьютерная революция меняет формы и характер интеллектуальной деятельности, меняет психологию человека. Человек освобождается от рутинных процедур, они передаются машине, но дополнительные резервы времени используются для продуцирования творений интуиции неэффективно. Для их появления нужен инкубационный период, который, возможно, совпадает во времени с выполнением этих рутинных, механических процедур.

Наука оказалась в кризисе. Ее гносеологический потенциал оказался недостаточными для того, чтобы исключить возможность кризисной ситуации. Положение можно изменить, придав научному прогрессу гуманистический облик, сформировав гуманистическое измерение науке, гармонизированное со сферой социальных ценностей, сделав гуманистические ориентиры определяющими в эволюции науки как сферы познания.

Сегодня проблема синтеза «человек – наука – гуманизм» звучит принципиально ново. Традиционная концепция строится на толковании гуманизма как ценностных отношений, ориентированных на человека. В то время как антропоцентризм делает человека центром и непревзойденной целью мироздания (Сократ, Тейяр де Шарден), гуманистическая традиция исходит из признания ценности человека как личности, признания человеческого блага критерием оценки всех социальных структур и признания человека высшей целью.

Формирующаяся сегодня концепция гуманизма, в отличие от традиционной, ориентирована на тезис о том, что мир для человека выступает как самоценность, а значит и самоценность научного знания определяется не его конкретно-временной полезностью (что диктуется «принципом потребления»), но тем, что научное знание – это душа человеческой культуры, душа всей истории научной и духовной цивилизации, а, следовательно, также самоценно. Самоценно все то, что есть. Являясь самоценностью, существующее превращается в ценность для человека, и утрата связи науки и человека, отчуждение знания от того, кто его производит, будут преодолены, но лишь через гуманистический подход к науке.

Как должна решаться в этом случае проблема новой научности? Человек, желающий строить гуманное общество на научной основе, должен ввести в критерии научности человеческий фактор. Тогда рекомендации науки будут ограничены рамками допустимого для человека. Методологически это означает приоритетное положение гуманистических критериев по отношению к прочим критериям научности.

Задача преодоления дегуманизации современной науки ставит вопрос о формировании новой, гуманистической модели науки, которая призвана исключить «человеческий разрыв». В науке и культуре в целом совершаются дивергентные процессы. Однако одновременно мы чувствуем нарастание конвергентных процессов, что позволяет надеяться на то, что научный прогресс реализуется в единой культуре человечества, а это явится условием нового синтеза человека, науки и гуманизма, разума и гуманности.