Смысл человеческого существования

Проблема смысла жизни рано или поздно встает перед каждым человеком. Вопрос о смысле жизни есть вопрос о предназначении человека, смысле его бытия. Для чего живет человек? Этот вопрос всегда занимал человечество.

Существует четыре подхода к решению этой проблемы:

1. Жизнь бессмысленна.

2. Смысл жизни изначально присущ жизни в ее глубинных основаниях.

3. Смысл жизни за пределами жизни.

4. Смысл жизни созидается самим субъектом.

Для первого подхода характерно отрицание наличия смысла жизни. Жизнь – это цепочка горестей и страданий человека, ведущая к отрицанию цели, ценности и смысла жизни. Подобный пессимистический взгляд характерен для философии самоотрицания А. Шопенгауэра.

В основе второго подхода лежит религиозное истолкование жизни. Единственное, что делает осмысленной жизнь и потому имеет для человека абсолютный смысл, есть не что иное, как действенное соучастие в Богочеловеческой жизни. Эта точка зрения характерна для русской религиозной философии, в частности – С.Л. Франка.

В основе третьего подхода лежит секуляризованная религиозная идея. Человек способен переустроить мир на началах добра и справедливости. Движение к этому светлому будущему есть прогресс. Прогресс предполагает цель, а цель придает смысл человеческой жизни. В рамках этого подхода будущее обоготворяется за счет настоящего и прошлого. Прогресс превращает каждое человеческое поколение, каждого человека в средство и орудие для окончательной цели – совершенства, могущества и блаженства человечества в будущем. Подобных взглядов придерживался Ф. Ницше.

В соответствии с четвертым подходом, жизнь не имеет смысла, проистекающего из прошлого или будущего, а тем более из потустороннего мира. В жизни самой по себе вообще нет никакого раз и навсегда заданного, однажды определенного смысла. Только мы сами сознательно или стихийно, намеренно или невольно самими способами нашего бытия придаем ей смысл и, тем самым, выбираем и созидаем свою человеческую сущность. Данной теории придерживаются философы-экзистенциалисты А. Камю и Ж.П.  Сартр, психоаналитик В. Франкл, создатель нового направления – экзистенциального анализа и логотерапии (лечения словом). В книге «Человек в поисках смысла» он высказывает уверенность в том, что «жизнь человека не может лишиться смысла ни при каких обстоятельствах; смысл жизни всегда может быть найден». Универсальность смысла жизни человека состоит в воплощении высшей человечности своего бытия: любви, красоты, сострадания, добра, мудрости. Только в сообществе с другими людьми, заботе о ближнем и ответственности за нею человек обретает смысл своего существования. Когда человек думает не о себе, заботится не о своих интересах, а находит корни своего существования в другом, в том, кому он нужен, его жизнь получает смысл и оправдание.

Смысл жизни человека неизбежно пересекается со смыслом человеческой истории. Неслучайно Н.А. Бердяев определял смысл мировой истории как соединение судьбы личности и судьбы Вселенной; немецкий философ К. Ясперс (1883-1969) усматривал смысл истории в единстве человеческого рода; основатель русского космизма Н.Ф. Федоров считал, что «жить стоит не для себя (эгоизм) и не для других (альтруизм), а со всеми и для всех. Это и есть полное Добро без Зла». Человечество призвано сохранить и умножить веками сложившиеся традиции созидания общечеловеческих ценностей.

Герберт Маркузе (1898—1979) считает, что человек должен стать нерепрессивным существом. Он подчеркивает, что современная западная культура, с ее достоинствами комфорта, технической оснащенности, удобства бытия и безопасности существования рождает репрессивную терпимость всех членов буржуазного общества, их одномерность и проинтегрированность во все общественные отношения. В работе «Одномерный человек» (1964 г.) он показывает, как индустриальное общество, создавая высокий жизненный уровень, связывает руки всех оппозиционных сил. В этом обществе происходит не только технико-технологическая, но и духовная нивелировка.

По мнению Г. Маркузе, в современном обществе нет других общественных сил, которые могут начать борьбу против общества, кроме тех, которые чувствуют себя отщепенцами, изгоями. Это – третья сила в современной европейской культуре. Эта новая сила – это молодежь и люди гетто. Они являются носителями конфликта и их знамя – тотальная негация (всеобщее отрицание) свободно парящего слоя одиночек, обладающих социальными знаниями. Вслед за Т. Адорно и М. Хоркхаймером, Г. Маркузе повторяет, что все, существующее в современном западном обществе – ложно и все это необходимо разрушить.

Современное индустриальное общество конформично. В своей основе оно состоит из манипуляторов и манипулируемых, и в нем нет сил, противостоящих манипуляции. Существующая современная техника гарантирует богатство в обществе, она концентрирует общество как определенную систему, возвышаясь над партикулярными и групповыми интересами и формирует все более заметное стремление к паразитическому существованию людей. Формирование стандартных ложных потребностей, привязывающих индивида к современному обществу делает людей одномерными в действиях, поступках, мышлении.

Гибельное развитие индустриального общества Г. Маркузе видит в том, что в нем «возрастает иррациональность целого: расточительная и требующая ограничений производительность; потребность в агрессивной экспансии; постоянная угроза войны; усиливающаяся эксплуатация; дегуманизация».

Концепция тотальной негации была в свое время подхвачена молодежью Запада, на работах франкфуртской школы базировалось достаточно разнородное движение «Новых левых». Однако в целом ни одну из проанализированных критической теорией общества социальных язв это движение не сумело излечить.

Тем не менее, в истории философии XX века франкфуртская школа оставила заметный след, раскрыв специфику европейской рациональности, показав роль и значение социальных теорий, связанных с практическими действиями людей, подчеркнув необходимость выработки нового философствования, сочетающего все методы и способы осмысления мира – научные, философские, практические, эстетические.

Новые левые, которых назвали громкоговорящим меньшинством, выступившие против авторитетов и политических партий, против всех, кому больше 35 лет, против любой идеологии и политики государств, были не только эмоционально настроенными романтическими бунтарями, они, опираясь на работы философов франкфуртской школы, своими действиями протеста способствовали существенной эволюции традиционного капитализма по пути конвергенции и создания информационного общества.

Хосе Ортегу-и-Гассета мало интересовали проблемы собственно теории познания и философии науки (таков был круг интересов неокантианства), но опыт марбургской школы определил его подход к более близким ему проблемам «философии жизни» – другого ведущего в то время направления в европейской философии. В центре этих исследований стояли вопросы человека, истории, культуры. Свою близость с данным направлением он подчеркнул, назвав свое учение рациовитализмом. Этот термин нуждается в разъяснении.

Витализм (от лат «жизнь») – это собственно и есть философия жизни, где центральное понятие «жизнь» достаточно многозначно и неопределенно Жизнь есть непосредственное переживание человека, в котором слиты воедино переживающий субъект (мое «Я») и переживаемое содержание (предметно-вещественная сторона) И так как жизнь всегда открыта для живущего, то она постигается им непосредственно, интуитивно, то есть «понимается», в отличие от внешних предметов, явлений, процессов, которые подлежат «объяснению» с помощью научных понятий. Это принципиальное разграничение понимания и объяснения и, соответственно, знания гуманитарного и естественнонаучного составило один из краеугольных камней философии жизни.

Однако Ортега-и-Гассет не принял определения «жизни» через ее противоположность разуму, избегая крайностей интуитивизма философии жизни. Он искал их соединения, их исходного единства. Понятие «жизнь», к которому обращается Ортега, по его мнению, не может быть точным. «Жизнь – это, прежде всего, хаос, в котором ты затерян». Жизнь – это проявление витальной силы, которая сродни космической, но не сама космическая сила, не природная сила. Жизнь – это «живое», которое принципиально отличается от «неживого» – это вечное движение, становление, изменение... А потому «жизнь есть время». Речь тут идет не о космическом времени, с которым имеет дело физика или астрономия, и не о чисто субъективном, психологическом времени, переживаемом отдельным человеком. Время как сущность жизни, утверждает Ортега-и-Гассет, это время необратимое, ограниченное, конкретно-историческое, неразрывно связанное с содержанием человеческой деятельности, а потому это сама история.

Итак, жизнь – это история, где действуют люди как существа разумные, мыслящие, стремящиеся к достижению определенных целей. Наличие последних – источник человеческой творческой активности, исторического движения. «Бесцельность отрицает жизнь, она хуже смерти. Ибо жить – значит делать что-то определенное, выполнять задание...» Выбор же цели, ее определение – это задача разума, который таким образом становится витальным разумом, неразрывно связанным с историей.

Рациовитализм Ортеги-и-Гассета – это учение о жизни как истории, которая нерасторжима с разумом, без него умирает. Функция витального разума – самоистолкование жизни, что выражается в созидании мировоззрений, определяющих ценностные координаты человеческой деятельности. Ортега-и-Гассет подчеркивал творческую природу витального разума, который устремлен в будущее, к реализации возможностей, заложенных в настоящем «Я не верю в абсолютный исторический детерминизм, – писал он, – наоборот, я верю, что всякая жизнь, тем самым историческая, состоит из отдельных моментов, каждый из которых относительно свободен. И строго говоря, наша жизнь – это то, чем мы можем стать, т.е. она – выбор между возможностями. Обстоятельства и решение – вот два основных элемента, из которых слагается жизнь». Поэтому в задачу витального разума входит истолкование ситуации и одновременно ее достраивание, он ищет из нее выход – конструирует мир, то есть новую систему мировоззрения. Эта новая система ценностных ориентаций выступает как своего рода историческая иллюзия, определяющая человеческую деятельность, ее ориентиры, придающая ей смысл и цель, активность, направленность... В этом Ортега-и-Гассет видел суть перехода от «человека мыслящего» к «человеку изобретающему», который относительно свободен, но и несет ответственность за свое решение.

Такая концепция разума как инструмента жизни сближает Х. Ортегу-и-Гассета с Ф. Ницше, с которым он так же был солидарен и в отрицании надысторических, абсолютных ценностей в жизни человека. Жизнь как история с ее самоистолкованием и конструированием мировоззренческих систем – единственная реальность, по отношению к которой нет ничего высшего. Как и Ницше, Ортега считал, что «Бог умер» и люди должны устраиваться без него, сами творить свой «мир». А философия должна вооружить историческим опытом новые поколения людей. Философ утверждает, что необходимо обратиться к истории, которая является первопричиной всех ценностных ориентиров в человеческой жизни. Современное человечество, по его мнению, призвано осознать, что только историческая жизнь (жизнь как история) есть единственная подлинная реальность, которая определяет все человеческие «проекты», ценности и идеалы, что она сама конструировала то, что люди принимали за независимое от человека и человечества: космос – в эпоху античности; Бога – в средние века; природу – в новое время.

В стремлении людей оставить свой след на Земле проявляется общая закономерность – не исчезнуть бесследно, оставить что-то после себя, сохранить преемственность.

Пытаясь осмыслить свое предназначение, человек, таким образом, с необходимостью приходить к идее бессмертия – бессмертия духа, тела, земных дел и поступков. Потому проблема жизни, смерти и бессмертия, как и проблема смысла жизни, относится к самым главным и сложным в философии человека.