Глава 9

обычному образованному читателю. У. Б. Йитс писал Т. С. Муру: «Я нахожу вашего брата необычайно темным»3. Такова реакция литератора, ожидающего от философа принципиального обсуждения важных вопросов. Как указывает Джон Уиздом, ученый также, скорее всего, будет разочарован: «Мур предлагает некую игру в логику, причем весьма своеобразную, ибо в ней почти нет того, что приносит удовлетворение в обычной логике и математике. В ней невозможно построить доказательство и, следовательно, невозможно Q. Е. D.*, обозначающее, что согласие достигнуто и результат получен»4. Однако Мур может многое предложить тем, кто почувствовал магию его радикальной честности. Эту магию и эту честность нелегко передать в кратком изложении.

Включив в сборник «Философские исследования» (1922) те свои статьи, которые, как он считал, стоит сохранить, Мур не включил сюда ни ранних работ, опубликованных в «Mind» и «Proceedings of the Aristotelian Society», ни статей для «Словаря по философии и психологии» Болдуина, осуждаемых им в «Автобиографии» как «крайне непродуманные». Но Мур также говорит нам, что эти ранние сочинения потребовали от него «огромных усилий». И хотя он быстро отказался от содержащихся в них идей, они все же оставили свой след в английской философии, отчасти благодаря разделявшему их Расселу. Более того, в этих работах Мур поставил важные проблемы, ставшие специальным предметом исследования для многих философов XX в.

Самой важной из ранних статей Мура является «Природа суждения» («Mind», 1899), отправляющаяся от «Принципов логики» Брэдли. По мнению Мура, Брэдли был недостаточно беспощаден в разборе учения Локка, согласно которому суждения имеют своим предметом «идеи». Хотя иногда Локк писал в том духе, как если бы суждения имели предметом то, что означают идеи, в других местах его можно понять так, словно идея сама — как психический феномен — является составной частью суждения. Мур стремится доказать, что первая позиция единственно разумна: суждения имеют своим предметом не «наши идеи», но то, на что указывают эти идеи, — «всеобщее значение» в терминологии Брэдли и «понятие» в терминологии Мура.

Мур утверждает, что «понятие» не есть «ни ментальный факт, ни какая-либо из частей ментального факта». Несомненно, именно понятие мы считаем объектом нашего мышления; но если бы оно не существовало независимо от нашего мышления, то не было бы ничего, о чем мы мыслили бы. Подобно платоновской форме (идее), с которой оно весьма сходно, понятие вечно и неизменно. Вот почему, говорит Мур, оно может выступать в качестве составной части множества различных суждений, связывая их в цепочки рассуждений.

Цель Мура в этой статье очень похожа на цели Брентано и Мейнонга: утвердить объективность и независимость объектов мысли. Следует еще раз подчеркнуть, что его отправной точкой является Брэдли, а не британская традиция эмпиризма; именно в «Принципах логики» Брэдли, как мы уже отмечали, содержалась та антипсихологистская тенденция, которую унасле-

«Qoud erat demonstrandum» — что и требовалось доказать (лат.). — Прим. иерее.

==157

довал Мур. В самом деле, разрыв с британским эмпиризмом в раннем творчестве Мура как нельзя более очевиден. Согласно традиции эмпиризма, понятие есть некая «абстракция», производимая умом из сырого материала, поставляемого восприятием. Мур доказывал совершенно противоположное: что «понятия нельзя, в сущности, рассматривать как абстракции от вещей либо от идей, поскольку в равной степени и те и другие вполне могут состоять исключительно из понятий»; «вещь» с этой точки зрения есть связывание понятий. Например, лист бумаги — белизна, и гладкость, и...

В то же время отношение между понятиями, говорит Мур, есть «суждение». Он готов признать то неизбежное следствие, что «вещь», «сложное понятие», «суждение» — разные имена для обозначения одного и того же. На этом фундаменте он строит свою теорию истины. Согласно традиционной точке зрения, суждение истинно, если оно соответствует реальности. В ней противопоставляются истинное суждение (обычно множество слов или множество идей) и «реальность», которую оно репрезентирует. Мур же отождествляет истинное суждение и реальность. «Если мы установили, — писал он в статье «Истина» для «Словаря» Болдуина, — что суждение обозначает не веру (в психологическом смысле) и не форму слов, но объект веры, то становится ясно, что оно ничем не отличается от реальности, которой, как принято считать, оно должно просто соответствовать, т. е. истина «Я существую» ничем не отличается от соответствующей реальности «моего существования»».

Что же, если не «соответствие реальности», отличает истинное суждение от ложного? Мур отвечает, что истина есть простое, не поддающееся анализу, интуитивно понятное свойство, которым обладают одни высказывания и не обладают другие. Этот тезис отстаивал и Рассел в своих статьях о Мейнонге («Mind», 1904). «Одни суждения, — писал он, — истинны, а другие ложны, в точности так же, как одни розы красные, а другие белые».

Любая другая точка зрения, аргументирует Мур, предполагает, что мы можем каким-то образом «выйти» за рамки отношений между понятиями к поддерживающей их реальности, — а это невозможно в принципе. «Знать» — значит осознавать наличие суждения, т. е. отношения между понятиями; стало быть, мы не можем знать того, что «находится за» понятиями. Мур настаивает, что это верно даже в случае познания посредством восприятия. Восприятие есть просто познание экзистенциального суждения, например суждения о том, что «эта бумага существует». Согласно Муру, такое суждение соотносит понятия; в нем утверждается, что понятия, составляющие эту бумагу, относятся к понятию существования. В то время как Брентано доказывал, что все суждения по своей форме экзистенциальны, Мур считает, что в них утверждаются отношения между понятиями.

Такова теория реальности и истины, с которой начинали Мур и Рассел и против которой (впрочем, не во всех отношениях) им предстояло резко выступить. Мир состоит из вечных и неизменных понятий; суждения соотносят понятия друг с другом, истинное суждение предицирует «истину» такому отношению понятий и является «фактом», или «реальностью».

Заслуживает внимания еще одна поразительная черта «Природы суждения»: акцент Мура на «логике» и неотъемлемая от него готовность следо-

==158