Глава 5

принцип прагматизма в удовлетворительной для него самого форме, исключавшей бы бессмыслицу, но не становящейся при этом «преградой для исследования».

Пирс полагал, что Джеймс довел прагматический метод «до таких крайностей, которые способны привести нас в замешательство», — завел слишком далеко, поскольку метод стал признавать бессмыслицу; к тому же возникала и другая угроза — что прагматизм может отбросить как бессмыслицу важные разделы математики. В статье, опубликованной в журнале «Монист» (1905), Пирс пытается избежать этих опасностей и так формулирует принцип прагматизма: «Вся интеллектуальная цель любого символа заключается в целостности всех общих способов рационального поведения, которые, в зависимости от всевозможных обстоятельств и желаний, способны привести к принятию этого символа». Стоит отметить, что ударение теперь перемещается с понятий на более общую категорию символов, называемых Пирсом «знаками» и включающих в себя равно слова и предложения, идеи и понятия. Значительная часть философии Пирса представляет собой попытку выработать удовлетворительную теорию символизма.

Помимо этого «практические следствия» превратились здесь в «рациональное поведение». Пирса, к его ужасу, понимали так, словно он ограничивал науку «практически полезным» в самом узком смысле слова. Как он теперь утверждает, значение символов есть побуждаемое ими рациональное поведение. Мы понимаем, что такое «литий», если нам известны те шаги, с помощью которых мы способны отличить его от других минералов. Знак будет тарабарщиной, как то и происходит со многими знаками традиционной метафизики, если он не ведет нас к какой-нибудь разновидности рационального поведения.

Конечно, это предполагает, что мы знаем, какое поведение является рациональным; Пирс с радостью принимает то следствие, что «нормы» поведения играют фундаментальную роль в исследовании. Другим следствием определения Пирса является «социальность» значения. Значение символа, по Пирсу, не сводится, как это часто ранее предполагалось, к «идеям», которые его представляют в нашем сознании. Чтобы понять символ, нам нужно просто посмотреть на поведение, вызываемое им у разумного человека.

В философии Джеймса мы не наблюдаем сходных усилий по выработке удовлетворительной формулировки теории значения. Напротив, когда А. О. Лавджой в статье «Тринадцать прагматизмов» (JP, 1908) показал, что прагматисты не смогли «дать какое-то одно и стабильное значение термина "прагматизм"», то у Джеймса это вызвало воодушевление. Это-то и прекрасно, поскольку показывает, сколь «открытым» является прагматизм. Такое отношение сильно отличается от стараний Пирса и его копаний в собственной душе.

Джеймс интересовался прагматической теорией значения в основном как «методом решения метафизических споров, которые иначе могут стать бесконечными», например, спора между материализмом и спиритуализмом. Прагматический метод, по его разумению, состоит в интерпретации каждой из подобных альтернатив метафизической теории через «прослеживание соответствующих ее последствий». Прежде всего, Джеймс хочет показать, что,

==83

если мы посмотрим на метафизические гипотезы так, как мы делаем это с гипотезами научными — учитывая те различия, которые скажутся на конкретных событиях, если эти гипотезы истинны, — то мы не увидим никакого различия между метафизическими предположениями. Нет ничего, о чем мы могли бы сказать, что этого не могло бы случиться, если мир духовен и создан Богом, населен людьми с бессмертной душой и свободой воли; тем самым не исключается и возможность альтернативной метафизической теории. Но мы не делаем отсюда вместе с позитивистами вывода, будто метафизика пуста и бесполезна. Джеймс объясняет, что метафизические альтернативы, «столь безразличные, если смотреть на них в ретроспективе, указывают на совершенно иной образ опыта, если смотреть на них в перспективе, обращенной к будущему».

Он показывает это на примере противоположности между материализмом и теизмом. Материализм, со своей ужасающей картиной мира, влекомого к неподвижности, не дает нам ни малейших надежд на будущее*. Он уничтожает тот дух надежды, что поддерживается теизмом. Точно так же (если взять столь острый для Джеймса вопрос) теория свободной воли «прагматически означает наличие в мире новшеств»; она говорит нам, что улучшения по крайней мере возможны, и обещает нам помощь, если мы пытаемся сделать мир лучше, — это обещание, эта поддержка и составляют все значение данной теории. У нас есть право верить в свободу воли — таков урок «Воли к вере»; это право нельзя исключить как логически невозможное — этим важен для нас «тихизм»; лучше держаться веры — таково заключение прагматиста.

Джеймса больше интересовала истина, чем значение, а потому, получив подкрепление от «гуманизма» Ф. К. С. Шиллера и «инструментализма» Джона Дьюи, он быстро переходит к прагматисте кой теории истины22. С обычной точки зрения истина заключается в «согласии с реальностью». Это определение часто истолковывают в том смысле, что истина «копирует» реальность. Подобная интерпретация, настаивает Джеймс в очерке «Гуманизм и истина» («Mind», 1904), делает истину бесполезной, «несовершенным вторым изданием», бледной и плоской репродукцией. Иногда, признает Джеймс, картина реальности может быть нам полезной, — например, чтобы предсказывать будущее, — хотя и в таком случае символическая формула часто много полезнее «копии». Но даже там, где изображение полезно, его полезность вовсе не в том, что оно является копией; просто-напросто в особого рода обстоятельствах копия позволяет нам более адекватно употреблять опыт. В этом заключается единственное «согласие с реальностью», обладающее каким бы то ни было смыслом. «В самом широком смысле "согласие" с реальностью может означать лишь то, что оно ведет нас прямо к реальности или по соседству с ней, что оно дает нам такое соприкосновение с реальностью, в котором мы работаем с нею или с чем-то с нею связанным лучше, чем если бы согласия не было. Лучше — и интеллектуально, и практически!» По-

Здесь он имеет в виду тот «кошмар энтропии», который так волновал умы в XIX в. Физик Клаузиус ввел понятие «энтропия», чтобы передать тот факт, что все тепловые изменения ведут к какой-то утрате имеющейся в наличии энергии. Эта физическая теория была образно представлена как учение об «останавливающейся Вселенной», что вызвало тогда кое-где немалые треволнения.

==84