Скептицизм

Нужно сознаться, что природа держит нас на почтительном расстоянии от своих тайн и предоставляет нам лишь знание немногих поверхностных качеств объектов, скрывая от нас те силы и принципы, от которых всецело зависят действия этих объектов. (Там же. С. 28)

Все признают, что нет никакой известной нам связи между чувственными качествами и скрытыми силами и что, следовательно, наш ум приходит к заключению об их постоянном и правильном соединении не на основании того, что знают об их природе. Что же касается прошлого опыта, то он может давать прямые и достоверные сведения только относительно тех именно объектов и того именно периода времени, которые он охватывал. Но почему этот опыт распространяется на будущее время и на другие объекты, которые, насколько нам известно, могут быть подобными первым только по виду? Вот главный вопрос, на рассмотрении которого я нахожу нужным настаивать. (Там же. С. 28‑29)

... ни один человек, видевший только однажды, что тело движется, получив толчок от другого тела, не мог бы заключить, что всякое тело придет в движение после подобного толчка. Поэтому все заключения из опыта суть действия привычки, а не рассуждения. (Там же. С. 37)

Всякая вера в факты или реальное существование основана исключительно на каком-нибудь объекте, имеющемся в памяти или чувствах, и на привычном соединении его с каким-нибудь другим объектом... если мы заметили, [c.69] что во многих случаях... огонь и тепло, снег и холод всегда соединены друг с другом, и если огонь или снег снова воспринимаются чувствами, то наш ум в силу привычки ожидает тепла или холода и верит, что то или другое из этих качеств действительно существует и проявится, если мы приблизимся к объекту. (Там же. С. 40)

Но если уму никогда не дано ничего, кроме восприятий, и если все идеи происходят от чего-нибудь предварительно данного уму, то отсюда следует, что мы не можем представить себе что-то или образовать идею чего-то специфически отличного от идей и впечатлений. Попробуем сосредоточить свое внимание (на чем-то) вне нас, насколько это возможно; попробуем унестись воображением к небесам, или к крайним пределам вселенной; в действительности мы не на шаг не выходим за пределы самих себя и не можем представить себе какое-нибудь существование, помимо тех восприятий, которые появились в рамках этого узкого кругозора... самое большее, что мы можем сделать для того, чтобы представить внешние объекты при предположении, что они специфически отличны от наших восприятий – это образовать соотносительную идею о них, не претендуя на постижение соотнесенных объектов. (Там же. – Т.1. С. 125).

Почти все рассуждения сводятся к опыту, и вера, которая сопровождает опыт, объясняется лишь посредством специфического чувства или яркого представления, порождаемого привычкой... когда мы верим во внешнее существование какой-либо вещи или предполагаем, что объект существует после того, как он больше не воспринимается, эта вера есть не что иное, как чувство того же самого рода <привычка> (Там же. С. 670). [c.70]

(Хрестоматия по философии. Книга 3. Новое время (XVIIв.). Просвещение. Часть вторая / Под редакцией проф. д.филос.н. Ивановой А.А. - Учебно-методическое пособие. – 2-е изд., переработанное и дополненное. - М: ИПЦ МИТХТ, 2004.)

Французское Просвещение XVIII в.

Философия французского Просвещения — это особый этап в развитии новой европейской философии. Ее представители, среди которых самые благородные и выдающиеся умы эпохи (Ф. Вольтер, Ж.Ж. Руссо, Д. Дидро, Ж. Ламетри, Ш. Монтескье, П. Гольфах и др.), боролись против религиозных предрассудков, суеверий и схоластических методов мышления, а также стремились устранить недостатки существующего общества, изменить его нравы, быт и политику путем распространения идей добра, справедливости и научных знаний. Далеко не случайно, что тема Разума становится ведущей темой в философии этого периода. В этой человеческой способности мыслители Просвещения усматривали основание для всех благотворных перемен как в жизни каждого индивидуума, так и в жизни всего общества. Конструктивно-критическое применение Разума должно послужить духовному, материальному и социально-политическому прогрессу. Естественные этика и право, в основе которых лежат принципы изначальной свободы и равенства всех людей, как и представления о позитивной религии, иначе — религии, не противоречащей Разуму, самой его способности постичь, принять и утвердить [c.76] что-либо в качестве реально и необходимо сущего («Поместить Веру в границы Разума. Все полезное и необходимое в религии должно быть легко усвоено и созвучно нашим знаниям»), основными формами которой стали деизм и материалистически трактуемый пантеизм («Бог, или природа, или материя».), — все это говорит о том, что в то время складывается своеобразный куль Разума, в общих чертах определявший весь культурный строй эпохи.

Установка Просвещения на разумность мирового порядка, убежденность в продуктивной силе знания и непреложности общественного прогресса в утверждении гуманных начал жизни сообщала ему устойчивый социальный и исторический оптимизм. Такой оптимизм был обусловлен умонастроением поднимающейся и крепнущей буржуазии с ее мирскими и практическими интересами. Само просветительское теоретическое и общественное движение находит объяснение в практическом характере тогдашней французской жизни, направленной на непосредственную действительность, земной мир, с его многочисленными проблемами. В философии Просвещение выступало против всякой метафизики с ее чисто умозрительными и претендующими на завершенность, а значит неизбежно ограниченными системами знаний о мире. Факт, а не [c.77] отвлеченный принцип — вот что образует подлинную точку опоры в деятельности человеческой мысли. Поэтому Просвещение содействовало в первую очередь развитию любого рода практически ориентированного рационализма: в науке — развитию естествознания; в области морали и педагогики — идеям и идеалам гуманности и основанной на ней и отвечающей запросам времени системе воспитания молодежи; в области политики, юриспруденции и экономики — освобождению человека от несправедливых общественно-экономических уз, равенству всех людей перед законом.

В своих решениях проблемы человеческого существования и вопросах морали французские мыслители исходили из того, что человек есть прежде всего существо природное, а потому именно чувственные склонности рассматриваются ими как основное определение человеческого существа. В полемике с христианским догматом об изначальной греховности человеческой природы, согласно которому именно человек есть источник зла в мире, философы просветители утверждали, что человек по своей природе добр (Руссо). Поскольку нет ничего дурного в стремлении человека к самосохранению, то нельзя осуждать и все те чувственные склонности, которые суть выражения этого стремления: любить удовольствия и избегать страдания — такова [c.78] природная сущность человека, а все природное по определению хорошо. Только ущемление и искажение цивилизацией такого естественного начала в человеке приводит к злу и несправедливости.