Человек как предмет философии

Даже самому малоспособному и незначительному человеку на свете при­суще естественное стремление составить собственный взгляд на жизнь, уяснить себе ее смысл и цель. (Кьеркегор С. Гармоническое развитие ... // Кьеркегор С. Наслаждение и долг. – Киев, 1994. С. 255.)

Итак, жизнь каждого, даже самого ничтожного индивидуума, как бы раздваивается, делится на внутреннюю душевную и на внешнюю, и общая история его жизни... является результатом не одних только свободных его деяний. Внутренняя, душевная жизнь индивидуума принадлежит ему одному, и никакая история в частности, никакая всемирная история вообще, не должна касаться [c.33] этой области составляющей на радость или на горе вечную и неотъемлемую собственность. В этой то именно области и царствует абсолютное «или — или»... (Кьеркегор С. Гармоническое развитие... // Кьеркегор С. Или — или. — М., 1993. С. 214.)

...Индивидуум столь же олицетворяет собою «общечеловеческое», сколь и индивидуальное. Долг есть понятие общее, как требова­ние же применяется к отдельному человеку, чего не могло бы быть, не олицетворяй собой каждый человек «общечеловеческое». С другой стороны, долг как требование, примененное к отдельному человеку, является понятием частным, и, в то же время, по самому существу своему остается понятием общим. Вот здесь-то и прояв­ляется высшее значение человеческой личности. Она не стоит вне закона, но и не сама предписывает себе законы: долг сохраняет свое определение, но личность воссоединяет в себе и «общечеловеческое», и «индивидуальное». <...> ...И хотя человек не всегда может сказать, в чем именно долг другого че­ловека, зато он всегда может сказать, в чем его собственный долг; между тем, и это было бы невозможно, не будь личность объединением общечеловеческого и индивидуального.

Итак, личность является абсолютом, имеющим свою жизненную цель и задачу в самом себе. Такое определение куда проще и содержательнее ходячего определения человеческой жизни, согласно которому задачей ее является [c.34] исполнение долга. <...>

Человек может... ис­полнять долг и все-таки не исполнить своего долга и, наоборот, может исполнять свой долг и все-таки не ис­полнить долга вообще. (Кьеркегор С. Гармоническое развитие...// Кьеркегор С. Наслаждение и долг. – Киев, 1994. С. 342-343.)

Об истории. ....Относительно истории принято вообще утверждать, что в ней царствует свобода. Мне кажется, однако, что такой взгляд на историю неправилен и порождает различные недоумения и затруднения. История не создается исключительно свободными действиями свободных индивидуумов. Индивидуум действует, но это действие подчинено общему порядку вещей во вселенной; последствия данного действия не может с точностью предвидеть и сам действующий индивидуум. Этот же общий порядок вещей, который, так сказать, перерабатывает в себе свободные деяния людей и подводит их под вечные законы вселенной, есть необходимость и составляющая импульс всемирной истории. (Кьеркегор С. Гармоническое развитие... // Кьеркегор С. Или — или. — М., 1993. С. 213.)

Об отчаянии. ...Отчаяние — это категория духовная, и значит нечто от вечности привносится и в его диалектику. <...>

Смысл сказанного в том, что, если рассматривать отчаяние как духовное явление (а если уж говорить об отчаянии, его [c.35] следует помещать в этот разряд), человек никогда не перестанет находиться в критическом состоянии.. Но отчаяние как раз есть бессознательное; состояние, то есть неосознавание человеком своего духовного предназначения. <...>

Стало быть, обычный человек весьма ошибается, когда видит в отчаянии исключение; напротив, оно есть правило. И неверно также, что, как полагают, все те, которые не считают себя или не чувствуют себя отчаявшимися, не являются таковыми, а отчаяв­шимися являются только те, кто утверждает, что они таковы. Совсем напротив, человек, который настаивает на своем отчая­нии без обезьянничанья, не так уж далек от исцеления, он даже гораздо ближе к такому исцелению — в диалектической степени,— чем все те, которых не считают и которые сами не считают себя отчаявшимися. Правило здесь состоит в том..., что большая часть людей живет, не особенно задумываясь над своим духовным предназначением... отсюда и вся эта ложная беззаботность, это ложное довольство жизнью и так далее — то, что как раз и есть само отчаяние. (Кьеркегор С. Гармоническое развитие...// Кьеркегор С. Наслаждение и долг. – Киев, 1994. С. 264-265.)

...Отчаяние — единственное средство душевного спа­сения для человека; надо только принять во внимание, что отчаяние должно быть глубоким, истинным, абсолют­ным, так как лишь такое отчаяние охватывает собою всю личность и означает, что человек отдался ему всем су­ществом. <...> Истинное абсолютное отчаяние приводит человека к выбору или [c.36] к обретению своего «я», и это «я» не есть абстракция или тавтология, т.е. повторение того же «я» которое существовало до выбора. <...> Это «я» выражает сознание человеком себя самого свободным существом и при том таким именно, каков он есть, а не каким-нибудь другим. Это «я» в высшей степени содержательно, и нем целое бо­гатство различных определении и свойств... Чем более человек углубляется в свое «я», тем более чувствует бесконечное значение всякой, даже самой незначитель­ной безделицы, чувствует, что выбрать себя самого не значит только вдуматься в свое «я» и в его значение, но воистину сознательно взять на себя ответственность за всякое свое дело или слово. (Там же. С. 304-305.)

О необходимости выбора и свободе

Как нет сомнений в том, что каждого человека ожидает свое будущее, так нет сомнений и в том, что каждому человеку предстоит выбор: «или-или». (Кьеркегор С. Гармоническое развитие...// Кьеркегор С. Или-или. — М., 1993. С. 211.)

Чего я добиваюсь своим «или – или»? Хочу заставить тебя сделать выбор между добром и злом? Ничуть, я хочу только довести тебя до того, чтобы ты воистину понял значение выбора, или чтобы выбор получил для тебя должное значение. Вот в чем вся суть. Лишь бы удалось довести человека до перекрестка и поставить его так, что он принужден избрать какую-нибудь из ле­жащих перед ним дорог, а там уж [c.37] он наверно выберет надлежащую. <...> (Кьеркегор С. Гармоническое развитие... // Кьеркегор С. Наслаждение и долг . – Киев, 1994. С. 240.)

Мое «или-или» обозначает главным образом не выбор между добром и злом, но акт выбора, благодаря которому выбираются или отвергаются добро и зло вмес­те. Суть дела ведь не в самом выборе между добром и злом, а в доброй воле, в желании выбрать, чем само со­бой закладывается основание и добру и злу. (Там же. С. 242.)

Возвращусь теперь к значению выбора. Выбирая абсолют, я выбираю отчаяние, выбирая отчаяние, я выбираю абсолют, потому что абсолют — это я сам; я сам по­лагаю начало абсолюту, т. е. сам выражаю собою абсо­лют; иначе говоря, выбирая абсолют, я выбираю себя... <...> Выбирая, я не полагаю на­чала выбираемому — оно должно быть уже положено раньше, иначе мне нечего будет и выбирать; и все-таки если б я не положил начала тому, что выбрал, я не вы­брал бы его в истинном смысле слова. Предмет выбора существует прежде, чем я приступаю к выбору, иначе мне не на чем было бы остановить свой выбор, и в то же время этого предмета не существует, но он начинает существовать с момента выбора, иначе мой выбор был бы иллюзией.

Но что же я собственно выбираю? Я выбираю абсо­лют. Что же такое абсолют? Это я сам, в своем вечном значении человека; ничто другое и не может быть абсо­лютным предметом выбора: выбирая что-нибудь иное, конечное, я выбираю его [c.38] лишь относительно, в сравне­нии с чем-либо другим конечным; абсолют же является и абсолютным предметом выбора. А что такое мое «сам» или мое «я»? Если речь идет о первом проявлении этого понятия, то первым выражением для него будет самое абстрактное и вместе с тем самое конкретное из всего — свобода. (Там же. С.296-297.)

Борясь за свободу, я борюсь за будущее, за выбор: «или-или». Вот сокровище, которое я намерен оставить в наследство дорогим мне существам на свете. <...> ...Это сокровище скрыто в тебе самом, это — свобода воли, выбор: «или-или»; обладание им может возвеличить человека превыше ангелов. (Кьеркегор С. Гармоническое развитие...// Кьеркегор С. Или-или. — М., 1993. С. 215.)

Тот же, кто принял верное положение и выбрал себя самого в абсолютном смысле, будет воистину смотреть на свое «я» как на абсолют, — он ведь выбрал себя самого, а не другого. Выбираемое им «я» бесконечно конкретно, по­тому что это «я» — он сам, и все-таки оно абсолютно от­личается от его прежнего «я», так как теперь он выбрал его абсолютно. Этого «я» не было прежде, оно явилось лишь с выбором, и в то же время оно было, потому что ведь это — он сам. <...>

Выбрав свое «я», человек открывает, что это «я» вме­щает в себе бесконечное многообразие: это «я» имеет свою историю, тождественную с историей самого чело­века. Каждый человек имеет свою историю, отличающую­ся от всех других, т. к. она слагается из совокупности его отношений ко всем [c.39] другим людям и ко всему человечест­ву; в такой истории может быть много горестного, и все же только благодаря ей человек является тем, что он есть. Для того, чтобы решиться выбрать себя самого, нужно обладать мужеством: выбор только, по-видимому, способ­ствует наибольшему обособлению человеческой лично­сти, на самом же деле благодаря выбору человек еще крепче срастается с корнем, на котором рядом с ним держится я и все человечество. (Там же. С. 298-299.)

Чем важ­нее по своему существу то, что должно проявиться бла­годаря выбору, тем опаснее для человека попасть на ложный путь, между тем в данном случае человек... именно подвергается такому риску. Благо­даря выбору человек обретает себя самого в своем вечном значении, т.е. сознает свое вечное значение как человека, и это значение как бы подавляет его своим величием, зем­ная конечность теряет для него всякое значение. (Там же. С. 314.)

...Внутреннее движение личности не оставляет времени на эксперименты мысли, что личность непрерывно и неудержимо стремиться вперед, закладывая по пути основания то тому, то другому, и что вследствие этого выбор становится все труднее... Если он (человек — ред.) забудет принять в расчет обычный ход жизни, то наступит наконец минута, когда более и речи быть не может о выборе, не потому, что последний сделан, а потому, что пропущен момент для него, иначе говоря — за человека выбрала сама жизнь, и он потерял себя самого, свое «я». (Кьеркегор С. Гармоническое развитие... // [c.40] Кьеркегор С. Или — или. — М., 1993. С. 201-202.)

...Не так важно сделать правильный выбор, как сделать его с надлежащей энергией, решимостью, страстью. В таком выборе личность проявляет свою силу и укрепляет свою индивидуальность... Искренность выбора просветляет все существо человека, он сам как бы вступает в непосредственную связь с вечной силой, проникающей все и вся. (Там же. С. 205.)

...Выбор высоко поднимает душу человека, сообщает ей тихое внутреннее довольство, сознание собственного достоинства, которые также никогда не покинут ее всецело. <...> В минуту истинного выбора кругом воцаряется тишина, подобная величавому безмолвию звездной ночи, душа остается наедине сама с собою, уединяется от всего мира и созерцает в отверстых небесах — не великий человеческий образ, но нечто высшее, недоступное обыкновенному взору смертного, созерцает самое Вечную Силу, животворящую все и вся, личность же в эту минуту выбирает, или, вернее, определяет себя. Эту минуту можно сравнить с торжественной минутой посвящения в рыцари, — душа как бы получает удар свыше, облагораживается и делается достойной вечности. И удар этот не изменяет человека, не превращает его в другое существо, но лишь пробуждает и конденсирует его сознание и этим заставляет человека стать самим собою. (Кьеркегор С. Гармоническое развитие...// Кьеркегор С. Или-или. — М., 1993. С. 216-217.) [c.41]