Ксенофан (ок. 570 – после 478 до н.Э.) Свидетельства о жизни и учении

ДИОГЕН ЛАЭРТИЙ. Покинув отечество, он жил в Занкле сицилийской, а также в Катане. Некоторые полагают, что он ни у кого не учился, некоторые – что у Ботона Афинского или, по другим – у Архелая. По словам Сотиона, он был современником Анаксимандра. Писал эпические стихи, элегии и ямбы против Гомера и Гесиода, бичуя сказанное ими о богах. Но и сам в качестве рапсода декламировал собственные стихи. Говорят, что он по­лемизировал с Фалесом и Пифагором, да и на Эпименида нападал. И был он величайшим долгожителем, о чем и сам говорит в одном месте.

Он полагает, что элементов сущего – четыре, а космосов – бесконечное число, но неразличимо сходных. Облака об­разуются, когда пар под воздействием солнца поднимается наверх и вздымается в окружающее [пространство]. Сущность бога шарообразна и ничуть не схожа с человеком: он весь целиком видит и весь целиком слышит, но не дышит, и всецело – со­знание, разум и вечен. Он также первым сказал, что все возни­кающее подлежит гибели и что душа – дыхание.

Еще он сказал, что большинство хуже ума и что тиранов надо либо пореже посещать, либо почаще услаждать. Когда Эмпедокл сказал ему, что мудреца отыскать невозможно, тот ответил: «Естественно: ведь чтобы узнать мудреца, надо быть им». Сотин (ошибочно) утверждает, что он первым объявил все непостижимым.

Он сочинил эпическую поэму «Основание Колофона» и «Ко­лонизация Элеи Италийской» в две тысячи стихов. Расцвет его пришелся на шестидесятую олимпиаду [540–537 гг. до н.э.]. Деметрий Фалерский в книге «О старости» и стоик Панетий в книге «О благорасположении духа» утверждают, что он, подобно Анаксагору, своими руками похоронил своих сыновей. Полагают, что он был продан в рабство <и выкуплен> пифагорейцами Пармениском и Орестадом, как говорит Фаворин в первой книге «Воспоминаний». Был и другой Ксенофан – лесбосец, ямбический поэт. Таковы «спорадические» [= не принадлежащие ни к одной из линий «преемств»] философы [= Гераклит и Ксенофан].

ДИОГЕН ЛАЭРТИЙ. Учеником Ксенофана был Парменид, сын Пирета, элеец. Теофраст в «Сокращении [«Фи­зических мнений»]» говорит, что он был учени­ком Анаксимандра.

ЦИЦЕРОН. Учения академиков: Ксенофан, кото­рый был немного древнее [Анаксагора], утверждал, что все есть одно. (Фрагменты ранних греческих философов. С. 157.)

Учение

АРИСТОТЕЛЬ. Метафизика: Парменид, судя по всему, исследовал формальное [соответствующее логосу-понятию]. Одно, а Меласс – материальное, поэтому первый полагает его конечным, второй – бесконечным. Ксенофан, который первый из них выступил о монистическим учением (говорят, что Парменид был его учеником), ничего [на этот, счет] не разъяснил, и, по-видимому, не затронул при­роды ни той, ни другой из этих [двух причин = «формальной и материальной»], но, имея в [с.12] виду все Небо [= Вселенную] в целом, говорит, что единое есть бог.

СИМПЛИКИЙ. Комм. к «Физике»: Итак, на­чало по необходимости должно быть либо одним, либо не одним, иначе говоря, многим; и если одним – то либо неподвижным, либо движущимся; и если неподвижным – то либо бесконеч­ным, как полагает Мелисс Самосский, либо конечным, как Пар­менид, сын Пирета, элеец (они полагают так не о физическом элементе, а об онтически сущем). Одно начало (и причем ни конечное, ни бесконечное, ни движущееся, ни неподвижное) или всеединство сущего принимал Ксенофан Колофонский, учи­тель Парменида. Об этом сообщает Теофраст, признавая, что упоминание об этом воззрении уместно скорее в другом иссле­довании, нежели в исследовании о природе. Под этим все­единством Ксенофан понимал бога. То, что бог один, он дока­зывает исходя из [предпосылки], что бог «самое могуществен­ное»: если их много, говорит он, то им всем в равной мере должно быть присуще господство [над остальными], но «бог», [по определению], означает «самое могущественное» и «самое лучшее». Нерожденность его он доказывал исходя из [посту­лата], что [все] возникающее должно возникать либо из подо­бного, либо из неподобного. Но подобное, по его словам, не может подвергнуться воздействию со стороны подобного, ибо подобному ничуть не более подобает рождать подобное, неже­ли рождаться из него; если же допустить, что оно возникло из неподобного, то сущее окажется [возникшим] из не-сущего. Так он доказывал нерожденность и вечность [бога]. Не бесконе­чен же он и не конечен потому, что бесконечно не-сущее как не имеющее ни начала, ни середины, ни конца, а граничит между собой [т.е. конечно] многое. Сходным образом он устраняет [из атрибутов бога-сущего] движение и покой. В самом деле, неподвижно не-сущее, ибо ни на его место не может перейти другое, ни само оно – на место другого, а движется то, что [числом] больше одного, ибо [при движении] одно переме­щается в другое. Поэтому когда он говорит, что [бог-сущее] пребывает на одном и том же месте и не движется,

Всегда на том же самом месте он пребывает, совершенно не двигаясь,

И не пристало ему переходить то туда, то сюда,

то он разумеет под его пребыванием не покой, противополож­ный движению, но пребывание, трансцендирующее движение и покой. Николай из Дамаска в сочинении «О богах» упоми­нает, что он полагает начало бесконечным и неподвижным, Алек­сандр – что конечным и шарообразным. Но, как явствует из сказанного выше, он доказывал, что [начало] ни бесконеч­но, ни конечно, ограниченным же и шарообразным, по словам [Александра], он называл его [метафорически], потому что оно со всех сторон подобно. Еще он говорит, что оно все сознает.

ПСЕВДО-ПЛУТАРХ. Строматы: Ксенофан Колофонский пошел особенным путем, уклонившись от всех названных выше философов [=милетцев]. Он не допускает ни возникно­вения, ни уничтожения, но утверждает, что универсум всегда подобен [самому себе]. В самом деле, если бы он возник, гово­рит [Ксенофан], то до этого [его] бы по необходимости не бы­ло. Но не-сущее не могло бы возникнуть, не-сущее [с.13] не могло бы произвести нечто, и от не-сущего ничто не могло бы родиться. Он утверждает также, что ощущения лживы, а заодно с ними дискредитирует и самый разум. Еще он утверждает, что со вре­менем, непрерывно и постепенно опускаясь, земля погружает­ся в море. Также говорит, что Солнце скучивается из множест­ва маленьких огоньков. О богах он утверждает, что меж ними нет никакого главенства, ибо нечестиво кому-либо из богов иметь над собой господина. И никто из них абсолютно ни в чем не нуждается. Слышат и видят [они] целиком, а не частично. Еще он утверждает, что Земля бесконечна и не окружена со всех сторон воздухом. Все рождается из Земли, а Солнце и звезды, по его словам, рождаются из облаков... (Там же. С. 164-165.)

ЦИЦЕРОН. О природе богов: Затем Ксенофан, который приписал Вселенной не только сознание, но и бесконечность и признал ее богом.

ПСЕВДО-ГАЛЕН. История философии: («О философских школах»): [4 школы: догматическая, скептическая, эристическая, смешанная]. К последователям вмешанной школы принадлежат Ксенофан, который относительно всего выставлял апории, а догматически утверждал лишь то, что вое есть одно и это [одно] есть бог – конечный, разумный, неизменяемый.

ТИМОН. Догмати­чески же Ксенофан утверждал – вопреки представлениям других людей, – что уни­версум един, что бог имманентен [букв. «сращен»] всем вещам я что он шарообразен, неаффицируем, неизменяем и разумен.

ФЕОДОРИТ. Лечение эллинских недугов: Ксенофан, сын Ортомена, колофонец, зачинатель элейской школы, утверждал, что универсум един, шарообразен, конечен, не рожден, но вечен и совершенно неподвижен. С другой стороны, забыв про эти слова, он говорил, что вое произошло из земли. (Там же. С. 166.)