Общество и история: учение о двух градах.

Итак, два града созданы двумя родами любви: земной – любовью к себе, доведенною до презрения к Богу, а небесный – любовью к Богу_t доведенною до презрения к самому себе. Первый затем по­лагает славу свою в самом себе, последний – в Господе. Ибо тот ищет славы от людей, а для этого величайшая слава – Бог, свидетель совести. Тот в своей славе возносит главу свою, а этот говорит своему Богу: слава моя, и возносяй главу мою (Пс. III, 4). Над тем господствует похоть господствования, управ­ляющая и правителями его, и подчиненными ему народами; в этом по любви служат взаимно друг другу и предстоятели, руководя, и подчиненные, повинуясь. Тот в своих великих людях любит собственную силу, а этот говорит своему Богу: возлюблю Тя, Господи, крепосте моя (Пс. XVII, 2). <...> Мы находим в земном граде два вида: один – представляющий са­мую действительность этого града, а другой – служащий по­средством этой действительности для предызображения небесного града. Граждан земного града рождает испорченная гре­хом природа, а граждан града небесного рождает благодать, освобождающая природу от греха; почему те называются сосуда ми гнева Божия, а эти – сосудами милосердия (Римл. IX, 22 23). ((Августин. О граде Божием XIV, 1 // Антология мировой философии: в 4 т. Т.1. Ч.2. – М., 1969. С. 602-603.).

Итак, этот небесный град, пока находится в земном странствовании, призывает граждан из всех народов и набирает странствующее общество во всех языках, не придавая значения тому, что есть различного в правах, законах и учреждениях, которыми мир земной устанавливается или поддерживается; ничего из последнего не отменяя и не разрушая, а, напротив, сохраняя и соблю­дая все, что, хотя у разных народов и различно, направляется к одной и той же цели земного мира, если только не препят­ствует религии, [с.17] которая учит почитанию единого высочайшего и истинного Бога. (Августин. О граде Божием XIX, 17)