Пьер абеляр

Пьер Абеляр (1079—1142 гг.) — один из крупнейших запад­ноевропейских философов и литераторов ХПв. Свою жизнь, наполненную постоянным стремлением к познанию истины на фоне трагической личной судьбы, он описал в автобиографиче­ском сочинении «История моих бедствий».

Абеляр родился во Франции, близ г.Нанта, в рыцарской семье. Еще юношей, стремясь к знаниям, он отказался от наследства и занялся изучением философии. Он посещал лекции различ­ных французских католических теологов, учился в разных хри­стианских школах, однако ни у кого не находил ответы на му-чавшие его вопросы. Уже в те времена Абеляр прославился как неукротимый спорщик, великолепно владеющий искусством диа­лектики, которое он постоянно использовал в дискуссиях со своими учителями. И столь же постоянно он был изгоняем ими из числа учеников.

Сам Пьер Абеляр неоднократно предпринимал усилия по со­зданию собственной школы, и в конце концов это ему удалось сделать — школа на холме святой Женевьевы в Париже быстро наполнилась студентами-почитателями. В 1114—1118 гг. он воз­главил кафедру школы Нотр-Дам, в которую стали съезжаться студенты со всей Европы.

В 1119 г. произошла личная трагедия в жизни мыслителя. Ставшая известной во всей Европе история его любви к мо­лодой девушке, его ученице, Элоизе, которая вышла за него

327

замуж и родила ребенка, завершилась печальным финалом. Родственники Элоизы использовали самые дикие и изуверские методы, чтобы разорвать ее брак с Абеляром — в итоге Элоиза приняла монашеский постриг, а вскоре стал монахом и сам Абеляр.

В монастыре, где он поселился, Абеляр возобновил чтение лекций, чем вызвал недовольство многих церковных авторите­тов. Созванный в 1121 г. в г.Суассоне специальный церковный Собор осудил учение Абеляра. Сам философ был вызван в Су-ассон только для того, чтобы по приговору Собора бросить свою собственную книгу в огонь и затем удалиться в другой мона­стырь с более суровым уставом.

Покровители философа добились перевода Абеляра в его прежний монастырь, но и здесь неугомонный спорщик не смог сохранить хорошие отношения с настоятелем и монахами, и ему было разрешено поселиться вне пределов монастырских стен. В местечко близ г.Труа, где он построил молельню и стал жить, вновь начали съезжаться молодые люди, считавшие его своим учителем, поэтому молельня Абеляра была постоянно окружена шалашами, в которых жили его слушатели.

В 1136 г. Абеляр возвращается к преподавательской деятель­ности в Париже и опять имеет огромный успех среди студенче­ской молодежи. Но увеличивается и число его врагов. В 1140 г. был созван еще один Собор в г.Сансе, осудивший все произве­дения Абеляра и обвинивший его в ереси.

Философ решил обратиться с апелляцией к самому папе рим­скому, но по дороге в Рим заболел и остановился в монастыре Клюни. Впрочем, апелляция мало что исправила бы в судьбе Абеляра, ибо вскоре Иннокентий II утвердил решения Санско-го Собора и осудил Абеляра на «вечное молчание».

В 1142 г. здесь же, в Клюни, во время молитвы, Абеляр скон­чался. На его могиле, произнося эпитафию, друзья и едино­мышленники назвали Абеляра «французским Сократом», «вели­чайшим Платоном Запада», «современным Аристотелем». А через двадцать лет в этой же могиле, согласно ее последней воле, была похоронена и Элоиза.

Учение Пьера Абеляра было изложено им в многочислен­ных сочинениях — «Да и Нет», «Диалектика», «Христиан­ская теология», «Введение в теологию», «Познай самого себя» и др. Бурную и резкую реакцию официальной церкви вызы­вали отнюдь не сами теологические взгляды Абеляра, пред­ставленные в этих сочинениях. Его собственные воззрения

328

на проблему Бога не отличались какой-то особенной ориги­нальностью. Может быть только в трактовке Святой Троицы в большей степени проявились неоплатонические мотивы, когда Абеляр признавал Бога-Сына и Духа Святого лишь атрибутами Бога-Отца, выражающими его всемогущество. Причем выразителем собственно могущества Бога-Отца выступает, в понимании Абеляра, Бог-Сын, а Дух Святой представляет собой некую мировую душу.

Эта неоплатоническая концепция и послужила поводом к осуждению взглядов Абеляра и обвинению его в арианстве. Но главное, что не принималось церковными авторитетами в уче­нии французского мыслителя, заключалось в другом.

Дело в том, что Абеляр, будучи искренне верующим хри­стианином, тем не менее сомневался в доказательности христи­анского вероучения. Он не сомневался в истинности самого христианства, однако видел, что существующая христианская догматика настолько противоречива, настолько недоказательна, что не выдерживает никакой критики и потому не дает возможности для полного познания Бога. Рассказывая об одном из своих учителей, с которым он постоянно спорил, Абеляр говорил: «Если кто-нибудь приходил к нему с целью разрешить какое-нибудь недоумение, то уходил от него с еще большим недоумением».

И сам Абеляр стремился увидеть и всем показать те много­численные противоречия и неувязки, которые присутствуют в тексте Библии, в сочинениях отцов церкви и других христиан­ских теологов.

Именно сомнение в доказательности догматов было главной причиной осуждения Абеляра. Один из его судей, Бернар Клер-восский, писал по этому поводу: «Осмеивается вера простых,., безрассудно обсуждаются вопросы, касающиеся высочайшего, подвергаются поношению отцы за то, что они сочли должным об этих вопросах скорее молчать, нежели делать попытки их разрешить». В другом месте Бернар Клервосский еще более конк­ретизирует претензии к Абеляру: «При помощи своих мудрст­вований он пытается исследовать то, что благочестивый ум вос­принимает посредством живой веры. Вера благочестивых ве­рит, а не рассуждает. Но человек этот, относясь с подозрением к Богу, согласен верить только тому, что он ранее исследовал с помощью разума».

И в этом смысле Пьер Абеляр может считаться родоначаль­ником максимально рационализированной философии всего за-

329

падноевропейского средневековья, ибо для него не было иной силы, способной создать истинное христианское учение, кроме науки, и, прежде всего, философии, основанной на логических способностях человека.

Абеляр утверждал самое высшее, божественное происхож­дение логики. Опираясь на известное начало Евангелия от Иоанна («В начале было Слово», которое по-гречески звучит как: «В начале был Логос»), а также на то, что Иисус Хри­стос называет «Логосом» («Словом» — в русском переводе) Бога-Отца, Абеляр писал: «И подобно тому как от Христа возникло название "христиане", так и логика получила на­звание от "Логоса". Последователи ее тем истиннее называ­ются философами, чем более истинными любителями этой высшей мудрости они являются». Более того, логику он на­зывал «величайшей мудростью наивысшего Отца», данной людям для того, чтобы просветить их «светом истинной муд­рости» и сделать людей «в равной степени христианами и истинными философами».

Высшей формой логического мышления Абеляр называет ди­алектику. По его мнению, с помощью диалектического мышле­ния возможно, с одной стороны, обнаружить все противоречия христианского учения, а с другой — устранить эти противоре­чия, выработать непротиворечивое и доказательное вероучение. Поэтому он доказывал необходимость критического прочтения и текстов Священного Писания, и произведений христианских философов. И сам показывал пример критического анализа хри­стианской догматики, ярко выраженный, например, в его рабо­те «Да и Нет».

Тем самым Абеляр вырабатывал основные принципы всей будущей западноевропейской науки — научное познание воз­можно только тогда, когда предмет познания подвергается критическому анализу, когда выявляется его внутренняя про­тиворечивость и затем, с помощью логического мышления, находятся объяснения существующим противоречиям. Сово­купность принципов научного познания называется методо­логией. Поэтому можно считать, что Пьер Абеляр является одним из первых в Западной Европе создателем методоло­гии научного познания. И именно в этом заключается глав­ный вклад Абеляра в развитие западноевропейского научно­го знания.

Буквально воспевая возможности научного познания, Абе­ляр приходит к выводу, что уже языческие античные фило-

330

софы с помощью науки пришли ко многим христианским истинам еще до возникновения самого христианства. Сам Бог направлял их к истине, и не их вина в том, что они не были крещены.

Более того, во «Введении в теологию» он даже веру опреде­ляет как «предположение» о невидимых вещах, недоступных человеческим чувствам. Познание как таковое осуществляется исключительно с помощью науки и философии. «Познаю то, во что верю», — утверждает Пьер Абеляр.

И основной принцип его философских исканий был сфор­мулирован в том же рационалистическом духе — познай самого себя. Человеческое сознание, человеческий разум являются ис­точником всех поступков людей. Даже моральным принципам, которые, как считалось, являются божественными, Абеляр отно­сится рационалистически. Например, грех — это поступок, совершенный человеком вопреки своим разумным убеждениям. Абеляр вообще рационалистически истолковывал христианскую идею изначальной греховности людей и миссию Христа, как искупителя этой греховности. По его мнению, основное значе­ние Христа было не в том, что Он своими страданиями снял с человечества его греховность, а в том, что Христос своим ра­зумным моральным поведением показал людям пример истин­ной жизни.

В целом же, в этическом учении Абеляра постоянно прово­дится мысль о том, что мораль, нравственность являются след­ствием разума, практическим воплощением разумных убежде­ний человека, которые, в первую очередь, и заложены в челове­ческое сознание Богом. И с этой точки зрения, Абеляр впервые обозначил этику как практическую науку, называл этику «целью всех наук», ибо в конечном итоге всякое знание должно нахо­дить свое выражение в моральном поведении, соответствую­щем имеющимся знаниям. Впоследствии подобное понимание этики возобладало в большинстве западноевропейских фило­софских учений.

Для самого Пьера Абеляра его идеи стали причиной всех жизненных бедствий. Однако они оказали самое непосредст­венное и значительное влияние на процесс развития всей за­падноевропейской науки, получили самое широкое распрост­ранение и, в итоге, повлияли на то, что уже в следующем, XIII столетии сама римско-католическая церковь пришла к вы­воду о необходимости научного обоснования христианской дог­матики. Эту работу проделал Фома Аквинский.

331