Что такое вещь?

Продолжая развивать свое понимание философской сущно­сти мира, Аристотель, естественно, пришел к вопросу — как возникают вещи? что является причиной возникновения вещей? Кажущаяся простота платоновского ответа на эти вопросы обер­нулась, как мы видели, полнейшей неясностью.

Предваряя разговор об аристотелевском понимании причин возникновения вещей, необходимо объяснить некоторые фи­лософские термины. Дело в том, что большинство произведе­ний Аристотеля стали широко известны в переводах с грече­ского на латинский язык. Согласно вековой традиции греческий термин «эйдос» переводили латинским термином «форма». Пере­водчикам казалось, что термин «форма» помогает лучше понять представление Аристотеля о наличии «эйдоса» в самой вещи и тем самым отличить его от «эйдоса» Платона.

Та же история произошла и с термином «материя». Ари­стотель для обозначения некоего вещественного, противо­положного идеальному, состояния бытия применял греческий термин «хюлэ», который и был переведен на латинский язык как «материя».

Вполне понятно, что сам Аристотель латинских терминов «форма» и «материя» не употреблял. Но именно они закрепи­лись и в публикациях его произведений на любом языке, и, соответственно, во всех изложениях его учения. Поэтому в даль­нейшем мы будем пользоваться терминами «материя» и «фор­ма», помня, что под последним подразумевается «эйдос» или «идея», как смысл вещи.

Аристотель выделял четыре принципа всякой вещи. Эти прин­ципы являются, с одной стороны, причинами возникновения

139

вещи, а с другой стороны — составными структурными частя­ми вещи.

Первый принцип — форма. Форма — это суть бытия всякой вещи. В этом смысле нет никакой вещи без формы. Кроме того, когда форма мыслится без материи, т.е. когда форма не вопло­щена в материальную оболочку, то это первая сущность вещи, форма как таковая.

Второй принцип — материя. Материя в понимании Ари­стотеля состоит из двух уровней. В первом случае материя не является веществом, конкретным физическим материалом. Материя — это потенциальная предпосылка или возможность осуществления вещи. Например, неважно из какого вещест­ва сделан стол — из дерева или из металла. Само существо­вание «вещественности» (дерева, металла, камня и т.д.) яв­ляется материальной предпосылкой, возможностью осуще­ствления стола.

Во втором случае материя — это уже реальное вещество, об­ладающее физическими характеристиками, то, из чего собст­венно изготовлена данная вещь.

Всякая вещь представляет собой единство формы и мате­рии. Нет вещи без материи, как нет вещи без формы. То, что материя не конкретное вещество, а лишь предпосылка воз­никновения вещи является условием бесконечно разнооб­разного бытия вещи — стол может быть и деревянным, и металлическим и т.д.

С другой стороны, форма без материи лишь отвлеченный смысл вещи, без всякого реального воплощения этого смысла в действительности — думать о столе, представлять форму стола в мыслях еще не значит иметь реальный стол. Поэтому форма без материи — это тоже лишь предпосылка, возможность воз­никновения вещи.

Следовательно, всякая вещь — это овеществленная форма. Когда форма соединяется с материей, т.е. когда суть бытия ве­щи обретает материальное воплощение, возникает «вторая сущ­ность» вещи, которая включает в себя 1) форму, как суть бытия; 2) материю, как возможность; 3) саму вещь, как результат един­ства формы и материи. Аристотель писал по этому поводу: «Ясно, однако, и то, что душа есть первая сущность, тело — материя, а человек или живое существо — соединение той и другой как общее».

Третий принцип — движущая причина (или движение). Дви­жение по мнению Аристотеля — это процесс осуществления

140

возможного в действительности. Иначе говоря, форма может существовать и двигаться сама по себе (например, в мысли) и материя может существовать сама по себе. В этом случае и фор­ма, и материя являются только возможностями возникновения вещи. Сама же реальная вещь появляется тогда, когда форма и материя соединяются. Причина такого соединения и есть дви­жение, или движущая причина. Стол возникает тогда, когда есть процесс изготовления стола, он не появляется сам по себе. Из­готовление стола — это и есть движение, процесс овеществле­ния формы, процесс осуществления возможного в действитель­ности.

Четвертый принцип — целесообразность, цель. Мы знаем уже три причины возникновения и три составные части вещи — форму, материю и движение. Однако, движение соединяет собой форму и материю для чего-то, ради какой-то цели. Нельзя мыс­лить движение в чисто абстрактном виде, то есть без результа­та, который оно дает. Например, когда мы мастерим стол — мы его мастерим для чего-то. В процессе его изготовления мы можем нарисовать чертеж стола, но этот чертеж не будет самим сто­лом. Итогом всякого движения должен быть реальный резуль­тат — цель движения.

Но для чего мастерится стол? Какова цель изготовления сто­ла? В понимании Аристотеля, целью изготовления стола явля­ется сам стол. Следовательно, целью возникновения всякой ве­щи является сама реальная вещь.

Цель — это такой же принцип возникновения и существова­ния вещи, как и форма, материя и движение.

После определения четырех принципов всякой вещи по от­дельности мы можем дать и определение вещи, с позиций Ари­стотеля, — каждая вещь есть овеществленная форма с причинно-целевым назначением.

Исходя из аристотелевского понимания принципов вещи, вполне ясно, что каждая вещь представляет собой единство иде­ального и материального. Ведь с философской точки зрения, все четыре принципа всякой вещи распадаются как бы на две группы: на материю и совечную ей формально-движуще-целевую причину. Сам Аристотель, подчеркивая единую идеальную природу фор­мы, движения и цели, говорил: «"Что именно есть" и "ради чего" — одно и то же, а "откуда первое движение" — по виду одинаково с ними».

Но в этом случае встает вопрос — откуда берутся форма, движение и цель всякой вещи, если они не заложены в материи?

141

УЧЕНИЕ ОБ УМЕ, КАК ВЫСШЕЙ СУЩНОСТИ

Аристотель ответил на этот вопрос так: «Есть вечная, не­подвижная и обособленная от чувственно воспринимаемых вещей сущность; ...эта сущность не может иметь какую-либо величину, она лишена частей и неделима; ...эта сущность неподвержена ничему и неизменна, ибо все другие движе­ния — нечто последующее по отношению к пространствен­ному движению».

Эту вечную сущность и причину всех вещей Аристотель на­звал Умом. Ум обладает несколькими качествами. Во-первых, он составляет сущность всего, Ум — это «эйдос эйдосов», «вы­сшая сущность». Во-вторых, Ум включает в себя собственную чи­сто умственную материю, как возможность овеществления своей сущности. В-третьих, Ум является перводвигателем всех вещей в мире и самого мира в целом, сам при этом оставаясь непод­вижным. В-четвертых, Ум имеет «целевую причину» — он дви­жет всем «как предмет любви», а приведенное им в движение «движет все остальное».

Как видим, Ум Аристотеля обладает теми же свойствами, что и любая вещь. Но разница в том, что эти свойства в Уме заложены изначально, а затем уже, посредством его «желания» и силой его «мысли», весь мир создается на основе данных прин-•ципов. Уму, в принципе, безразличен реальный и созданный им мир, ибо «Ум мыслит сам себя... и мышление его есть мыш­ление о мышлении». И только благодаря его энергии сотворя-ется реальный мир. В этом смысле, Ум — это источник всякой жизни.

По сути дела аристотелевский Ум — это Бог. Сам Ари­стотель говорит: «Деятельность Ума — это жизнь, а бог есть деятельность; и деятельность его, какова она сама по себе, есть самая лучшая и вечная жизнь». И, развивая свою мысль, добавляет: «Мы говорим поэтому, что бог есть вечное, наилучшее живое существо, так что ему присущи жизнь и непрерывное и вечное существование, и именно это есть бог».

Бог Аристотеля — это философский Бог. Иначе говоря, аристотелевская религиозность не вписывается в рамки какой-либо существовавшей в его времена конкретной религии. Нао­борот, на основе своей философии он создает свою, совершенно оригинальную и своеобразную религию, — фи­лософскую религию.

142