Глава 2

КАК ПОДОБАЕТ ВОСХОДИТЬ КО ВСЕОБЩЕЙ И ВСЕ ПРЕВОСХОДЯЩЕЙ ПРИЧИНЕ И ЕЕ ВОСПЕВАТЬ

¹⁵Обрати внимание, как все происходило с Моисеем, когда взойдя на гору и войдя в сумрак, он видел, насколько это возможно для человека.

"Обрати внимание и на порядок происходившего с Моисеем прежде, чем он сподобился войти в божественный сумрак.

"Что такое место, на котором стоял Бог перед Моисеем, и что суть верши­ны, или крайности, умственного и что видимого, — об этом мы говорили в конце первой главы книги «О небесной иерархии».

"Гипотетическими он называет описательные выражения, относящиеся к созерцанию сущего, каковое он считает подножием для Бога. Ибо с их по­мощью, т.е. благодаря их устойчивости, мы понимаем, что до всего он достига­ет — но не путем перехода, а промыслительно. Умственными же вершинами он называет существующие при Боге небесные разумные существа, каковые он наименовал Его святейшими местами и каковые Сам Бог превосходит, от тако­вых будучи как бы отделен и таковым ничуть не подобен.

"Смысл этого периода надо понимать так, что Моисей, когда видел место, где стоял Бог, был тогда отстранен как от видимого, т.е. от всего чувственного, так и от умозрительного, т.е. от всего словесного, — я имею в виду умопо­стигаемые разумные существа, в том числе и наши души, и лишь тогда в сумрак вошел, т.е. в окружающее Бога неразумение, где, смежив око всякого разум­ного восприятия, оказался в умственном неосязании и неведении, поскольку Бог — за пределами всякого разумного восприятия, и погрузившись таким об­разом в неведение и бездеятельность — я имею в виду не просто бездеятель­ность ума относительно самого себя, или по отношению к другому, когда ни о себе, ни о чем другом не думаешь, — но погрузившись тогда в совершенно неведомое для всякого разумения запредельное незнание, он все познал.

306

Молимся о том, чтобы оказаться нам в этом пресветлом сум­раке¹ и посредством невидения и неведения видеть и разуметь то, что выше созерцания и знания, что невозможно ни видеть, ни знать, ибо это и есть поистине видеть и ведать; и — чтобы

²⁰3аметь, что под сумраком он понимает неведение.

"Как через неведение познается Бог, и он здесь говорит, и мы более под­робно сказали в книге «О божественных именах» во второй главе. Следует знать, что в «Исходе», где написано, что Моисей вошел во мрак, в котором был Бог, использовано еврейское слово «арафел». Семьдесят толковников, Акила и Фе­од отион перевели «арафел» как «сумрак». Симмах же передал «арафел» словом «мгла». Еврей же (Иосиф Флавий) говорит, что «арафел» — имя тверди, которой достиг Моисей. Семь ведь твердей, говорят, есть, которые и называют небеса­ми, и называют имена, вспоминать которые ныне нет нужды. Я прочел об этих семи небесах в сочиненном Аристоном из Пеллы диалоге Паписка и Ясона, о котором Климент Александрийский говорит, что его сочинил святой Лука. Од­нако же о сумраке, в божественном неведении созерцаемом, более божественно он пофилософствовал и в своих посланиях; в пятом же он пишет об этом со­вершенно.

²²3аметь, что путем отказа от всякого знания мы соединяемся с неведомым.

'И здесь он говорит о божественном сумраке и незнании. И заметь: это и значит быть под божественным сумраком — посредством невидения и неведе­ния видеть и разуметь Сущего выше созерцания и знания в самом невидении и неведении. Это ведь и есть, говорит он, по-настоящему видеть и ведать. Нигде больше он так не разъясняет, что такое ведение в неведении. Прочти также и пятое, к Дорофею, послание.

307

Пресущественного пресущественно² воспеть путем отъятия всего сущего, подобно создателям самородно-цельной статуи изымая все облегающее и препятствующее чистому восприятию сокро­венного, одним отъятием выявляя как таковую сокровенную красоту. Подобает, как мне кажется, отъятия предпочитать при­бавлениям³. Ибо прилагая, мы сходим от первейших через среднее к последним; а в этом случае, восходя от последних к первейшим, все отнимаем, чтобы, открыв, уразуметь то неведе­ние, прикровенное в сфере сущего⁴ познаваемым, и увидеть тот пресущественный сумрак, скрываемый всяческим светом, свя­занным с сущим.

²Это из-за того, что вообще ничего подобного Ему по природе мы не знаем. Вот что назвал он отъятием. Самородной же статуей он называет образ, изваян­ный в нерасчлененном материале, например, в неповрежденном камне, в како­вом и стоит, когда кто-нибудь высечет что-то живое, как и Еврипид поясняет в «Андромеде»:

Некий девушки образ,

Из природных камней крепостных,

Изваяние мудрой руки.

Природной скульптурой из камня он назвал ведь самородную. Но то же — и когда вырежешь из стоящего и цветущего дерева некую часть и сделаешь ее частью ложа, подобно тому, как — говорит Гомер в «Одиссее» — сделал Оди-сей, или же вырезал из этого дерева памятник победы. А он говорит и о скульп­туре из драгоценного камня, вроде того, как если смарагд, будучи очищен от прилипшей земли, вдруг оказывается скульптурой, т.е. украшением, на каковое главным образом взирая, он и произнес прокимен, как поэт Дионисий во вто­рой книге «Поэмы о драгоценных камнях».

Из глубоко-зеленеющей яшмы, или из аметиста,

Отливающая багрянцем скульптура, из исчерна-черного гиацинта.

Все это обнаруживает ведь большую ученость этого святого мужа.

'Это место сам отец далее разъясняет. Прибавления — это когда что-то по­ложительным образом говорится о Боге, например, что Он — Жизнь, Свет и тому подобное. Отъятия же — это когда что-то отрицается как чуждое Богу, например, что Бог — не тело, не душа и ничто из известного или доступного мышлению. Иначе. Что такое утверждения и отрицания, мы узнали по-иному из сочинения «О божественных именах».

⁴3нание сущего, говорит он, относящегося к Богу неведения не обнаружи­вает и явным не делает, но больше его покрывает и скрывает. А связанный с сущим свет достоит понимать как познание сущего таким, каково оно есть, о чем и дальше будет речь.

308