Софисты

V в. до н.э. — это время расцвета древнегреческой демокра­тии. Античные города-государства — полисы — переживают пе­риод экономического, политического и культурного подъема. Политическим и культурным центром Древней Греции стано­вятся Афины.

Важнейшим понятием древнегреческой жизни оказывается понятие гражданин. Гражданин полиса обладал всеми правами свободного человека, должен был соблюдать законы и испол­нять общественные обязанности — нести военную службу, уча­ствовать в выборных органах управления и т.д. Гражданином полиса мог стать не каждый, а только свободный человек, ро­дившийся в данном полисе или же тот, чьи предки родились в этом полисе, а затем покинули его.

В общественном сознании одной из главных стала проблема гражданских добродетелей. Мыслители того времени пытались понять какими качествами должен обладать гражданин полиса, какие моральные ценности должен он исповедовать.

С расцветом демократического полисного устройства возник­ла насущная потребность в образованных людях, способных уп­равлять государством. К такого рода людям предъявлялись оп­ределенного рода требования, в том числе — умение произно­сить речи, доказывать свою правоту и опровергать оппонентов.

Появляется и немало ученых, которые стали за отдельную плату обучать граждан древнегреческих городов риторике — ис­кусству красноречия, эристике — искусству ведения спора. По­степенно и философия становится одним из предметов повсе­местного изучения.

Преподавателей философии называли софистами, т.е. знато­ками, мудрецами, мастерами слова. Уже в те времена само сло-

78

во «софист» приобрело несколько оскорбительное звучание. Позднее Аристотель называл софистику «мнимой мудростью», а самих софистов «мнимыми мудрецами», ищущими корысти, ибо, по его мнению, софисты не искали истины и не учили ей, а лишь стремились преподаванием философии обеспечить свое существование. И в наше время нередко софистом называют того, у кого за красиво и умно построенной фразой не таится какого-то глубокого смысла.

Однако сегодня мы видим, что софисты имели немалое зна­чение для развития философской мысли. Период их деятельно­сти стал этапом перехода от философии «физиса» (натурфило­софии) к созданию классической древнегреческой философии, представленной Сократом, Платоном и Аристотелем.

Софисты вели странствующий образ жизни, переходя из полиса в полис, и останавливаясь там, где требовались их услу­ги в качестве преподавателей. Наиболее известными софиста­ми в V в. до н.э. были Протагор и Горгий — современники Эм-педокла, Анаксагора, Левкиппа и Демокрита.

Софистов практически не интересовала философия приро­ды. Главная их заслуга была в том, что они поставили в центр мировоззренческих изысканий проблему человека как граждани­на полиса, способного принимать самостоятельные решения, ос­новываясь при этом исключительно на собственном мнении.

Основным положением Протагора стала знаменитая впос­ледствии аксиома: «Человек есть мера всех вещей в том, что они существуют, и в том что они не существуют». Человек-мера самостоятельно определяет что есть добро и зло, что истинно и что неистинно. «Каковы отдельные вещи предстают предо мной, таковы они есть для меня, какими пред тобой, таковы они для тебя», — говорил Протагор. Любое умозаключение — истинно. Следовательно некой абсолютной и единственной истины не существует, так как в мире все относительно, преходяще. От­сюда возникает другое важнейшее положение Протагора — все истинно, все по-своему верно, ибо нет ни абсолютной истины, ни абсолютных моральных ценностей.

И своих учеников Протагор обучал мастерству доказывать правильность собственной точки зрения, показывая как можно «аргументом более слабым побить более сильный». Более того, он учил умению придавать вес и значение любым мнениям, даже противоречащим друг другу. Недаром впоследствии писа­ли: «Следуя по стопам Протагора, эллины часто говорят, что о всякой вещи есть два мнения».

79

Немалым успехом в V в. до н.э. пользовался другой извест­ный философ-софист — Горгий, который, опровергая учение Парменида о существовании бытия, утверждал, что «ничего не существует» — ни бытия, ни небытия. Даже, если предполо­жить, что бытие существует, то его все равно невозможно по­знать и выразить в словах, так как мышление и бытие совер­шенно разные вещи: «Если предметы мысли не есть сущее, то сущее не мыслится», — говорил Горгий, и добавлял: «Даже если сущее и постигается, оно неизъяснимо другому».

Горгий, говоря о том, что не существует ничего, выдвигал такой же тезис как и Протагор — абсолютной истины нет. Од­нако из этого тезиса он делал иной, нежели Протагор вывод: раз нет абсолютной истины, то все ложно. Все представления человека о мире, все моральные ценности ложны, условны, ибо являются лишь искусственными построениями людей, не име­ющими ничего общего с какой-то незыблемой абсолютной ис­тиной, каковой просто не существует.

Утверждая ложность всякого знания, Горгий придавал само­довлеющее значение слову, с помощью которого, по его мнению, можно доказать кому угодно что угодно. Поэтому в своей пре­подавательской деятельности он особое значение придавал рито­рике, как искусству владения словом, искусству убеждения.

Значение софистов в развитии мировоззрения древних гре­ков заключалось еще и в том, что, пропагандируя идею относи­тельности всего, они как бы раскрепощали сознание эллинов, призывали отказаться от бытующего догматического мышления и подвергнуть сомнению вроде бы вечные, непреходящие исти­ны. Существовавшие в те времена научные достижения, мо­ральные установки, принципы общежития в понимании софи­стов не считались единственно верными, ибо только человек может знать что есть добро и зло, однако человеку свойственно ошибаться. И в этом смысле софисты как бы расчистили поле деятельности для философов следующих времен.

СОКРАТ

Сократ (470/469—399 гг. до н.э.) — первый по рождению афинский философ. Его отец — Софрониск — был каменотесом, мать — Финарета — повивальной бабкой. Его жизнь в чем-то была похожа на жизнь любого другого афинянина того времени. Как гражданин полиса, он нес определенные обязанности —

80

трижды участвовал в сражениях Пелопонесской войны, был за­седателем в афинском совете пятисот. И все же судьба Сократа необычна, неординарна.

Сократ — может быть самое загадочное явление античного духа. Он не писал объемных философских трудов. Он вообще не оставил после себя ни одной строчки, считая, что буквы омертвляют смысл слова. И большая часть сведений о Сократе, его речи и беседы дошли до нас в записи его учеников Платона и Ксенофонта.

В обыденной жизни Сократ не был похож на своих совре­менников. Их заботы о хлебе насущном, об общественном признании, о достижении материального благосостояния, харак­терные для обыкновенных людей, были далеки от интересов Сократа. Зато в разных местах Афин можно было увидеть его — с всклокоченными волосами и бородой, в заплатанном хито­не, — о чем-то беседующим с согражданами. В этих беседах Сократ пытался понять сам некие непреходящие истины и по­казать их другим.

Философия Сократа — это его жизнь. Своей собственной жизнью и смертью он показал современникам и потомкам в чем заключается истинный смысл бытия человека.

Проблема смысла жизни — вот главное, что занимало Со­крата. Для чего живет человек? В чем суть человеческой лично­сти? Что есть добро и что есть зло? Все эти вопросы — ос­новные для Сократа. По сути дела, Сократ стремился познать истинное содержание общепринятых в Древней Греции «граж­данских добродетелей», моральных ценностей и придать им абсолютное, непреходящее значение. Потому он по праву счи­тается создателем первой в европейской истории нравственной философии.

Сократ совершил своего рода переворот в древнегреческом сознании, ибо для него настоящие жизненные ценности заклю­чались не во внешних обстоятельствах, к которым так стремит­ся большинство людей — богатство, высокое положение в об­ществе и т.д. В понимании Сократа истинные «гражданские добродетели» содержатся в самом человеке — в способностях его души. Раскрыть эти способности, по мнению Сократа, значит познать сущность человеческой личности. И потому основное занятие человека в жизни — это воспитание собственной души путем разумного, нравственного поведения.

В отличии от популярных в то время философов-софистов, Сократ признавал существование объективной истины. Все его

81

философские рассуждения, споры, диалоги — это попытка вместе со своими собеседниками определить содержание самых общих понятий: добро, зло, мудрость, прекрасное, безобразное.

В своих рассуждениях Сократ приходил к тому, что эти ос­новополагающие для человека понятия можно познать с по­мощью разума. «Храбр тот, кто знает что такое храбрость», — говорил он.

Но что такое храбрость? Софисты сказали бы: храбрость — это то, что думает о ней тот или иной человек. Горгий добавил бы, что в любом случае всякие представления о храбрости лож­ные. Протагор подчеркнул бы, что все, пусть и различные, оп­ределения храбрости истинны.

Сократ шел совершенно иным путем. Он был уверен в су­ществовании понятия «храбрость» как такового. Это понятие, как, впрочем, и все другие основополагающие понятия, даны свыше — богом. У человека же есть разум, который предостав­ляет человеку возможность осмыслить сущность храбрости, добра, красоты и в дальнейшем строить свое повседневное по­ведение уже в соответствии с обретенным знанием. Обретение истинного знания и реальная жизнь в соответствии с этим зна­нием — жизненный принцип, проповедуемый Сократом.

Но познание истины — это опять же задача внутреннего мира каждого человека. Нельзя научить добру, храбрости, прекрасно­му, т.е. нельзя делать то, что в те времена делали софисты, ибо человек, учащий других людей, часто сам не имеет представле­ния о добре и зле. И Сократ в своих постоянных спорах с софи­стами великолепно показывал, что они не знают того, чему пы­таются учить.

Нельзя научить высшим добродетелям, но можно научиться, если сам человек стремится к такому знанию, если готов под­чинить свою жизнь освоению великих истин.

Мы не можем сегодня сказать, нашел ли Сократ ответы на поставленные им самим вопросы. Во всяком случае в дошед­ших до нас письменных источниках таких однозначных и бес­спорных ответов нет. Однако своими постоянными и настой­чивыми поисками истины он доказал и современникам, и по­томкам, что процесс познания не менее важен чем его итог, что искреннее стремление к истинному знанию — это уже важней­ший шаг в раскрытии тайн человеческой души, даже если эти тайны человек не успеет разгадать полностью.

И свое предназначение Сократ видел в том, чтобы побудить людей к поиску истины. Он говорил, что «приставлен богом» к

82

Афинам, как к коню, «большому и благородному, но обленив­шемуся от тучности и нуждающемуся в том, чтобы его подго­нял какой-нибудь овод». «Вот, по-моему, бог послал меня в этот город, чтобы я, целый день носясь повсюду, каждого из вас будил, уговаривал, упрекал непрестанно».

Метод, избранный Сократом для поиска истины и для про­буждения в согражданах стремления к ней, получил впоследст­вии название «сократической беседы». В процессе беседы Сократ как бы срывал маску с человека, открывал для всех, и прежде всего для самого собеседника, его истинное лицо. Платон заме­тил по этому поводу: «Всякий, кто был рядом с Сократом и вступал с ним в беседу, о чем бы ни шла речь, пропускался по виткам спирали дискурса и неизбежно оказывался вынужден­ным идти вперед до тех пор, пока не отдаст себе отчета в самом себе, как он жил и как живет теперь, и то, что даже мельком однажды проскальзывало, не могло укрыться от Сократа».

Неотъемлемой составляющей сократовского метода была ирония, величайшим мастером которой был афинский мудрец. Часто, начиная беседу, Сократ иронически выдавал себя за человека непонятливого, невежественного и превозносил умст­венные способности своего собеседника. Однако по ходу раз­говора выяснялось совершенно обратное. Оказывалось, что собеседник Сократа, считая себя человеком умудренным, на самом деле имел очень приблизительное представление о, каза­лось бы, всем известных вещах — о добре и зле, о красоте, о храбрости и трусости. И только беседа с Сократом открывала перед ним всю глубину его невежества, показывая, что он живет в мире иллюзий. В этом заключалось главное предназначение иронии для Сократа — это способ освобождения собеседника от иллюзий.

Сократовская ирония разрушала иллюзию собеседника о своем всезнании. Но великая созидательная сила Сократа за­ключалась в том, что он, таким образом отделив все ложное и наносное, умел показать человеку, беседующему с ним, и ис­тинные ценности. В этом случае Сократ пользовался методом субъективной диалектики — всесторонним осмыслением обсуж­даемых в процессе беседы понятий. Так, например, парадок­сально сталкивая различные определения мудрости и показы­вая их иллюзорность, он, с одной стороны, доказывал, что само понятие мудрости существует, просто пока оно недоступно нам, а с другой стороны, указывал путь к постижению истинного понимания мудрости.

83

Большинство людей не могут считаться поистине мудрыми. Но кто же тогда вправе быть назван мудрецом? Дельфийский оракул, по верованию древних греков вещающий устами бога, самым мудрым на этом свете назвал Сократа. Сам Сократ под­верг сомнению это изречение. И, занявшись выяснением исти­ны, пришел к выводу, что в сущности «мудрым-то оказывается бог, и этим изречением он желает сказать, что человеческая мудрость стоит немного или вовсе даже ничего и, кажется, при этом он не имеет в виду именно Сократа, а пользуется моим именем для примера». Таким образом бог как бы говорит: «Из вас, люди, всего мудрее тот, кто, подобно Сократу, знает, что ничего по правде не стоит его мудрость».

В этих словах, сказанных Сократом, мы и находим объясне­ние его знаменитому афоризму — «Я знаю, что ничего не знаю». Смысл этого афоризма в том, что абсолютное истинное знание существует, но доступно оно лишь богу, а люди раскрывают способности своей души в стремлении к этому знанию.

Понятно, что нескончаемые вопросы, которые ставил Со­крат перед согражданами, его умение показать настоящее лицо человека вызывали неприязнь у многих жителей Афин. В 399 г. до н.э. три гражданина Афин — Мелит, Анит и Ликон — обви­нили Сократа в том, что он «не признает богов». По законам Афин непочитание богов каралось смертной казнью.

Сократ предстал перед судом. Три раза держал он оправда­тельную речь. И ни в одном случае не отступил от своих принци­пов. Он не просил прощения, не оправдывался в грехах. В своих речах, опубликованных Платоном под названием «Апология Сок­рата», он в очередной раз доказал афинянам, что они не знают, и самое страшное, не стремятся к истине. И даже осуждение его, Сократа, на смерть — всего лишь способ сохранить свой иллюзорный мир, спрятаться от правды, ибо только так возможно избавиться от Сократа, не собирающегося молчать ни при ка­ких обстоятельствах. Иронизируя над судьями, он предложил за свои заслуги перед Афинами вынести ему смехотворный при­говор: приговорить к пожизненному питанию в Пританее — месте, где имели право питаться победители Олимпийских игр.

Сократа осудили на смерть. Он, видимо, и не ожидал иного решения суда, ведь сам доказал судьям, что иначе от него не избавиться. И в своих последних словах, сказанных на суде, Сократ не клянет жителей Афин за несправедливое решение, а сожалеет об их нравственной слепоте, об их слишком элемен­тарном понимании смысла, жизни: «Но уже пора идти отсюда,

мне — чтобы умереть, вам — чтобы жить, а кто из нас идет на лучшее, это никому не ведомо, кроме бога».

В связи с религиозными праздниками время казни было от­срочено на месяц и все это время Сократ находился в тюрьме. Его друзья и ученики неоднократно предлагали ему бежать и даже подготовили побег. Но Сократ отказался, мотивируя отказ тем, что совершив побег, он нарушит свои принципы. Он всю жизнь учил соблюдать законы, жить благочестиво и справедли­во. Убежав, он как бы перечеркнет дело всей своей жизни, по­кажет неистинность своего учения. А это для него хуже смерти. И Сократ бестрепетно выпил чашу с цикутой, приняв смерть спокойно и легко.

Смерть Сократа — такая же философская проблема как и его жизнь. Сократ поистине стоически отнесся к смерти, совершив свой последний поступок в этой жизни в соответствии с собст­венными представлениями о моральных и духовных ценностях человека. Его философская позиция оказалась сильнее, значи­мее, нежели страх смерти, терзающий каждого. И этим он вновь показал дорогу всем людям на пути познания еще одной вели­кой истины — смерти. И недаром, уже на протяжении многих веков мыслители разных времен и народов постоянно размыш­ляют над проблемой смерти афинского мудреца.

Сократ вроде бы не создал законченного философского уче­ния. Но огонь стремления к истине, зажженный им в душах многих учеников, не потух и спустя столетия. Ученики Сократа пошли каждый своей дорогой, создали множество различных философских школ и направлений, и источником их философ­ского творчества был пример великого афинского мыслителя. Не иссяк этот источник и по сию пору. И в наши дни нередко обращаемся мы к мыслям и делам Сократа, пытаясь воспользо­ваться его помощью на путях познания истины.