[Проэмий]

Кони, несущи меня, куда только мысль достигает

Мчали, вступивши со мной на путь божества многовещий,

Что на крылах по Вселенной ведет познавшего мужа.

Этим путем я летел, по нему меня мудрые кони,

Мча колесницу, влекли, а Девы вожатыми были.

Ось, накалившись в ступицах, со скрежетом терлась о втулку,

(Ибо с обеих стодон ее подгоняли два круга

Взверченных вихрем), как только Девы Дочери Солнца,

Ночи покинув чертог, ускоряли бег колесницы

К Свету, откинувши прочь руками голов покрывала.

Там — Ворота путей Дня и Ночи, объемлемы прочно

Притолокой наверху и порогом каменным снизу,

Сами же — в горнем эфире — закрыты громадами створов,

Грозновозмездная Правда ключи стережет к ним двойные.

55

56

И убедили толково засов, щеколдой замкнутый,

Вмиг отпереть от ворот. И они тотчас распахнулись

И сотворили зиянье широкоразверстое створов,

В гнездах один за другим повернув многомедные стержни,

Все на гвоздях и заклепках. И се — туда, чрез ворота,

Прямо направили Девы упряжку по торной дороге.

И богиня меня приняла благосклонно; десницей

Взявши десницу, рекла ко мне так и молвила слово:

«Юноша, спутник бессмертных возниц! О ты, что на конях,

Вскачь несущих тебя, достигнул нашего дома,

Радуйся! Ибо тебя не злая Судьба проводила

Этой дорогой пойти — не хожено здесь человеком —

Но Закон вместе с Правдой. Теперь все должен узнать ты:

Как убедительной Истины непогрешимое сердце,

Так и мнения смертных, в которых нет верности точной.

Все ж таки ты узнаешь и их: как надо о мнимом

Правдоподобно вещать, обсуждая все без изъятья.

Мне безразлично, откуда начать, ибо снова туда же

Я вернусь.

[ПУТЬ ИСТИНЫ]

Ныне скажу я, а ты восприми мое слово, услышав,

Что за пути изысканья единственно мыслить возможно.

Первый гласит, что «есть» и «не быть никак невозможно»:

Это — путь Убежденья (которое Истине спутник).

Путь второй — что «не есть» и «не быть должно неизбежно»:

Эта тропа, говорю я тебе, совершенно безвестна,

Ибо то, чего нет, нельзя ни познать (не удастся),

Ни изъяснить...

Ибо мыслить — то же, что быть...

Можно лишь то говорить и мыслить, что есть; бытие ведь Есть, а ничто не есть: прошу тебя это обдумать. Прежде тебя от сего отвращаю пути изысканья, А затем от того, где люди, лишенные знанья, Бродят о двух головах. Беспомощность жалкая правит В их груди заплутавшим умом, а они в изумленьи Мечутся, глухи и слепы равно, невнятные толпы, Коими «быть» и «не быть» одним признаются и тем же И не тем же, но все идет на попятную тотчас.

Нет, никогда не вынудить это: «не-сущее суще». Но отврати свою мысль от сего пути изысканья, Да не побудит тебя на него многоопытный навык Оком бесцельным глазеть, и слушать ухом шумящим, И языком ощущать. Рассуди многоспорящий довод Разумом, мной приведенный. Один только путь остается, «Есть» гласящий; на нем — примет очень много различных, Что нерожденным должно оно быть и негибнущим также, Целым, единородным, бездрожным и совершенным. И не «было» оно, и не «будет», раз ныне все сразу «Есть», одно, сплошное. Не сыщешь ему ты рожденья. Как, откуда взросло? Из не-сущего? Так не позволю Я ни сказать, ни помыслить: немыслимо, невыразимо Есть, что не есть. Да и что за нужда бы его побудила Позже скорее, чем раньше, начав с ничего, появляться? Так что иль быть всегда, иль не быть никогда ему должно. Но и из сущего не разрешит Убеждения сила, Кроме него самого, возникать ничему. Потому-то Правда его не пустила рождаться, ослабив оковы, Иль погибать, но держит крепко. Решение — вот в чем: Есть иль не есть? Так вот, решено, как и необходимо, Путь второй отмести как немыслимый и безымянный (Ложен сей путь), а первый признать за сущий и верный. Как может «быть потом» то, что есть, как могло бы «быть

в прошлом»?

«Было» — значит не есть, не есть, если «некогда будет». Так угасло рожденье и без вести гибель пропала. И неделимо оно, коль скоро всецело подобно: Тут вот — не больше его ничуть, а там вот — не меньше, Что исключило бы сплошность, но все наполнено сущим. Все непрерывно тем самым: сомкнулось сущее с сущим. Но в границах великих оков оно неподвижно, Безначально и непрекратимо: рожденье и гибель Прочь отброшены — их отразил безошибочный довод. То же, на месте одном, покоясь в себе, пребывает И пребудет так постоянно: мощно Ананкэ Держит в оковах границ, что вкруг его запирают, Ибо нельзя бытию незаконченным быть и не должно: Нет нужны у него, а будь, во всем бы нуждалось. То же самое — мысль и то, о чем мысль возникает, Ибо без бытия, о котором ее изрекают, Мысли тебе не найти. Ибо нет и не будет другого

57

58

Быть целокупным, недвижным. Поэтому именем будет

Все, что приняли люди, за истину то полагая:

«Быть и не быть», «рождаться на свет и гибнуть бесследно»,

«Перемещаться» и «цвет изменять ослепительно яркий».

Но, поскольку есть крайний предел, оно завершенно

Отовсюду, подобное глыбе прекруглого Шара,

От середины везде равносильное, ибо не больше,

Но и не меньше вот тут должно его быть, чем вон там вот.

Ибо нет ни не-сущего, кое ему помешало б

С равным смыкаться, ни сущего, так чтобы тут его было

Больше, меньше — там, раз все оно неуязвимо.

Ибо отовсюду равно себе, однородно в границах.

Здесь достоверное слово и мысль мою завершаю

Я об Истине: мненья смертных отныне учи ты,

Лживому строю стихов моих нарядных внимая.

[ПУТЬ МНЕНИЯ]

Смертные так порешили: назвать именами две формы, Коих одну не должно — ив этом их заблужденье. Супротив различили по виду и приняли знаки Врозь меж собою: вот здесь — пламени огнь эфирный, Легкий, тонкий весьма, себе тождественный всюду, Но не другому. А там — в себе и противоположно Знанья лишенную Ночь — тяжелое, плотное тело. Сей мирострой возвещаю тебе вполне вероятный, Да не обскачет тебя какое воззрение смертных. Виждь, однако, умом: от-сущее верно при-суще, Ибо не отрубить от сущего сущее в смычке, Ни распыляя его повсюду всяко по миру, Ни собирая в одно...

Но коль скоро все вещи названы «Светом» и «Ночью», Качества ж их нареклись отдельно этим и тем вот, Все наполнено вместе Светом и темною Ночью, Поровну тем и другим, поскольку ничто не причастно Ни тому, ни другому.

Ты познаешь природу эфира и все, что в эфире, Знаки, и чистой лампады дела лучезарного Солнца Незримотворные, также откуда они народились. И круглоокой Луны колобродные также узнаешь

Ты и дела, и природу, и Небо, что все обнимает, Как и откуда оно родилось, как его приковала Звезд границы стеречь Ананкэ...

...как Земля и Солнце с Луною, Общий для всех Эфир, Небесное Млеко, а также Крайний Олимп и звезд горячая сила пустились вдруг

рождаться на свет...

Те, что поуже венцы, огнем беспримесным полны, Те, что за ними — Ночью, но брызжет пламени доля, А посреди них — богиня, которая всем управляет. Всюду причина она проклятых родов и случки, Самку самцу посылая на случку, равно и напротив: Самке — самца.

Первым из всех богов она сотворила Эрота... Свет ночезарный, чужой, вкруг земли бродящий... Вечно свой взор обращая к лучам лучезарного Солнца. Смесь какова всякий раз многоблудных членов, такая Людям и мысль приходит на ум; тождественна, право, С тем, что она сознает, природа членов и в людях, И во всех, и во всем, ибо мысль — это то, что в избытке. Мальчиков справа, а девочек слева... Так родились эти вещи согласно мненью и ныне Суть, а потом, коль скоро однажды возникли, — погибнут. Люди же каждой из них нарекли приметное имя.