Глава XVII

Сравнение красоты Бога, ангела, души и тела

Таковы же различия между этими четырьмя [сущностями, ступенями бытия] и

их формами. Действительно, форма тела образуется из сложения многих частей,

ограничивается местом, исчезает со временем. Красота души испытывает

превратность времени, содержит множество частей, но свободна от ограничения

места. Красота же ангела обладает только числом, но оказывается не

подвластна ни месту, ни времени. Красота Бога не подвластна ничему из

вышесказанного. Форму тела ты видишь непосредственно. Яочешь ли созерцать

красоту души? Совлеки с телесной формы тягость материи и границы места,

оставь все прочее -- и получишь красоту души. Хочешь увидеть красоту ангела?

Убери, прошу тебя, не только протяженность места, ноидвижение времени,

оставь множественную сложность -- и тотчас обнаружишь ее. Ты стремишься еще

и лицезреть красоту Бога? Отбрось сверх всего эту множественную сложность

форм и оставь одну лишь чистую форму -- и ты немедленно постигнешь красоту

Бога. Но что же останется мне, если я уберу это все? [витал, тексте: --

возразишь ты мне, ] А я отвечу тебе: Не считаешь ли ты, что красота есть не

что иное, чем свет? Ведь красота всех вещей есть свет солнца, который ты

воспринимаешь искаженным этими тремя [помехами]: множественностью форм, ибо

ты видишь его расписанным фигурами и красками; пространством места;

изменчивостью времени. Отними его расположение в материи, чтобы он сохранил

множественность и время, -- именно такова красота души. Отринь, если тебе

угодно, изменчивость времени, оставив прочее: останется ясный свет без места

и без движения, но запечатлевший в себе логосы всех вещей. Таков ангел,

такова ангельская красота. Убери, наконец, число различных идей, оставь

простой и чистый свет, подобный тому, что пребывает в самом солнечном шаре и

не рассеивается в воздухе: и ты воспримешь некоторым образом красоту Бога.

Она по меньшей мере настолько же превосходит великолепием прочие формы,

насколько сам по себе чистый, единый, незапятнанный солнечный свет

превосходит свет солнца, рассеянный в туманном воздухе, разделенный,

загрязненный и затемненный. Итак, источник всей красоты -- Бог, а стало

быть, Он же и источник всякой любви.

Далее, свет солнца в воде есть некая тень по сравнению с болееясным

светом того же солнца в воздухе. Подобным же образом он есть сияние в

воздухе, но тень по отношению к его же сверканию в огне, а сверкание в огне

-- тень по отношению к свету солнца, сверкающему в нем самом. Таково же

различие между красотой каждой из этих четырех сущностей -- тела, души,

ангела и Бога. Бог никогда не впадает в такое заблуждение, чтобы полюбить

тень своей красоты в . ангеле и пренебречь своей собственной и истинной

красотой. И ангел не бывает настолько захвачен красотой души, которая есть

тень его собственной, чтобы, попав в плен ксвоей тени, покинуть свой

собственный образ. Душа же наша, что особенно прискорбно, ибо в этом

заключен источник всего нашего несчастья, душа наша, говорю я, одна только

так соблазняется прелестями телесной формы, что пренебрегает собственной

красотой и, забыв о своей форме, увлекается формой тела, которая есть тень

ее собственной красоты.

Вот в чем заключается жесточайшая участь Нарцисса у Орфея. Вот в чем

заключено горестнейшее бедствие людей. "Юноша Нарцисс" -- то есть душа

порывистого и неопытного человека. "Не смотрит на свое лицо" -- то есть не

ценит свою собственную субстанцию и добродетель. "Но тень его следит в воде

и стремится ее обнять" -- то есть восхищается красотою тленного тела,

подобной потоку воды, тень своей души. "Оставляет свой собственный образ и

не может настигнуть его тень". Потому что душа, влекомая телом, забывает о

себе и не может найти удовлетворения в теле. Ибо на самом деле вожделеет не

самого тела, но стремится к своей собственной красоте, привлекаемая телесной

формой, которая есть образ ее красоты. И так как она этого не замечает, и

стремится к другому, и увлекается другим, желания своего исполнить не в

силах. Вот почему "он изнуряет себя, исходя слезами", то есть душа,

расположенная вне себя самой и впавшая в тело, мучимая гибельными страстями

и пораженная телесным тленом, как бы умирает, являя собой уже скорее тело,

нежели душу. И Диотима, желая, чтобы Сократ избежал этой как бы смерти,

повела его от тела к душе, от нее к ангелу и от ангела к Богу.