О трех частях человека-- о духе, душе и плоти

Об этом уже говорилось более чем достаточно, однако, для того чтобы ты

лучше это знал и понимал, мне хотелось бы кратко повторить тебе Оригеново

разделение человека. Ведь он, следуя Павлу, считает, что есть три части: дух

душа и плоть, которые апостол объединял вместе, когда писал

фессалоникий-цам; он говорил: "Чтобы ваше тело, и душа, и дух сохранились в

целости в день Господа нашего Иисуса Христа". Исайя же, оставив низшую

часть, упоминает о двух; он говорил: "Душа моя устремится к Тебе ночью, и

дух мой в груди моей пробудится для Тебя с утра". Также и Даниил; он

говорил: "Дух и души их [праведных], хвалите Господа!" Из этих мест Ориген

справедливо вывел троякое разделение человека. Тело, или плоть, -- низшая

часть, на которой из-за первородного греха старикан-змей начертал закон

греха; она призывает нас к постыдному и в качестве побежденных связывает с

дьяволом. Затем дух, в котором выражается подобие наше божественной природе,

на котором всеблагой Создатель по первообразу своему запечатлел перстом,

т.е. Духом своим, вечный закон добродетели. Это скрепляет нас с Богом,

делает единым с Ним. С другой стороны, третьей и средней между ними он

считает душу, которая способна к чувствам и естественным порывам. Она,

словно в каком-нибудь мятежном государстве, не может не примкнуть к одной из

двух сторон; ее тянут и туда и сюда; она вольна склониться куда хочет. Если

она, отказывалась от плоти, перейдет на сторону духа, то и сама станет

духовной, если же откинет сама себя к вожделениям плоти, то и сама выродится

в тело. Ведь это то, что разумел Павел, когда писал коринфянам: "Или вы не

знаете, что связывающийся с блудницей становится одним телом [с нею]? Кто

соединяется с Господом, есть один дух [с Ним]". Блудницей он называет

ненадежную часть человека. Это и есть та соблазнительная, обольстительная

женщина, о которой ты читаешь во второй главе Притчей: "Дабы спасти тебя от

жены другого, от чужой, которая умягчает свои речи, оставляет водителя

юности своей, и забыла заветы Бога своего. Ибо дом ее ведет к смерти и стези

ее -- в ад. Все, кто входят к ней, не возвращаются и не овладевают путями

жизни". И в главе шестой: "Дабы остеречь тебя от злой женщины и от льстивого

языка чужой. Да не пожелает сердце твое красоты ее, да не поймают тебя

мановения ее. Ибо цена блудницы едва ли такая, как у одной ковриги, а

женщина похищает драгоценную душу". Когда он упоминает о блуднице, сердце,

душе, разве он не называет поименно три части человека? И снова в главе

девятой: "Женщина глупая, шумливая, полная соблазнов и вовсе ничего не

знающая. Сидит на стуле в дверях дома своего на высоком месте города, чтобы

зазывать проходящих по дороге и чужеземцев на их пути. Кто молод? Заверни ко

мне! И неразумному она сказала: "Краденые воды слаще, и утаенный хлеб

вкуснее". И он не знает, что там чудовища и что в глубинах ада ее гости".

Ведь кто сочетается с ней, пойдет в ад. А кто уйдет от нее, спасется. Я

спрашивают тебя, какими красками можно было отчетливее обрисовать и

изобразить ядовитые соблазны плоти, побуждающей душу к постыдному,

бесчестность, восстающую против духа, или несчастный конец победителя?

Следовательно, дух делает нас богами, плоть -- скотиной. Душа определяет

людей вообще; дух -- благочестивых; плоть -- нечестивых; душа -- ни тех ни

других. Дух стяжает небесное, плоть -- сладкое, душа -- необходимое. Дух

возносит на небо, плоть опускает до ада, душе не приписывают ничего. Все

плотское -- постыдно, все духовное -- совершенно, все душевное -- среднее и

неопределенное.

Надо ли, чтобы я, как говорится, невеликий умелец, показал тебе

пальцем, в чем различие между этими частями? Давай попробую. Ты почитаешь

родителей, любишь брата, любишь детей, очень ценишь друга. Не столь

добродетельно делать все это, сколь преступно не делать. Почему бы тебе,

христианину, не делать того, что по наущению природы делают и язычники или

даже делает и скотина? Свойственное природе не вменяется в заслугу. Но ты

попал в такое место, где надо пренебречь почтением к отцу, преодолеть любовь

к детям, отбросить расположение к другу или оскорбить Бога. Что ты делаешь?

Душа стоит на распутье? Плоть побуждает к одному, а дух -- к другому. Дух

говорит: "Бог могущественнее, чем отец. Тому ты обязан только телом, а Этому

-- всем". Плоть внушает: "Если ты ослушаешься, отец лишит тебя наследства,

люди скажут, что ты бесчестный. Подумай о пользе, подумай о своей славе. Бог

тебя либо не видит, либо закрывает на тебя глаза, либо, конечно, Его легко

умилостивить". Душа уже недоумевает, уже колеблется. В какую сторону она ни

склонится, она станет тем, к чему примкнет. Если она, пренебрегнув духом,

послушает эту блудницу -- плоть, то она -- только тело. Если, отвергнув

плоть, подымется к духу, она преобразится в дух. Привыкай к тому, чтобы

искусно наподобие этого испытывать самого себя. Ибо велико заблуждение тех

людей, которые нередко видят совершенное благочестие в том, что присуще

природе. Некоторые страсти, по виду более достойные и как бы надевшие личину

добродетелей, обманывают неосторожных людей. Строгий судья неистовствует по

отношению к преступнику и считает себя правым. Хочешь о нем поговорить? Если

он потворствует своим склонностям и служит своей врожденной жестокости без

всякой душевной печали, а возможно, и с некоторым удовольствием, нисколько,

однако, не отклоняясь от обязанности судьи, но не для того, чтобы потом себе

нравиться, то он совершает нечто среднее. Если же он злоупотребляет законом

либо по личной ненависти, либо по сильному желанию, то дело это -- плотское

и он совершает человекоубийство. Если душу его охватывает большая печаль,

потому что он вынужден погубить того, кого предпочитает увидеть исправленным

и невредимым, и он предлагает заслуженное наказание с тем чувством, с каким

отец приказывает сечь и бить дражайшего сына, -- то, что он делает, будет

как раз духовным. Большинство людей по природной склонности или по свойствам

их разума из-за некоторых вещей радуются или отвращаются от них. Есть такие,

которых нисколько не прельщают любовные наслаждения. Пусть они не считают

это сразу своей добродетелью, потому что это -- равнодушие. Добродетель не в

том, чтобы не иметь похоти, а в том, чтобы победить ее. Одного радует пост,

радует -- присутствовать на богослужении, радует -- часто бывать в храме,

радует -- проговорить как можно больше псалмов, но в духе. Обсуди то, что он

делает, по этому правилу: если он думает о славе, о выгоде, то знает плоть,

а не дух. Если он следует только своему характеру, делает что душе его

угодно, тогда у него есть не то, из-за чего он мог быть весьма доволен, а

гораздо более то, чего он должен бояться. Вот тебе опасность: ты молишься и

осуждаешь того, кто не молится. Постишься и обвиняешь брата, который ест. Ты

считаешь себя лучше каждого, кто не делает того, что ты делаешь? Смотри, не

относится ли твой пост к плоти? Твой брат нуждается в твоей помощи, а ты тем

временем бормочешь свои молитвы Богу, пренебрегая нуждой брата. Бог отклонит

эти молитвы. Ибо как станет Бог слушать тебя молящегося, когда ты сам не

слушаешь -- человек человека? Возьми другой пример: ты любишь жену только

потому, что она твоя жена. Ты не свершаешь ничего великого. Ведь это

объединяет тебя и с язычниками. Да и любишь ты не из-за чего-нибудь, а из-за

своего собственного удовольствия. Твоя любовь тяготеет к плоти. Но если ты

больше всего любишь жену, потому что видишь в ней образ Христов, например

благочестие, скромность, умеренность, стыдливость, тогда ты любишь не только

ее саму по себе, но во Христе; более того, ты в ней любишь Христа; ты любишь

как раз духовное. Об этом я хочу сказать много, но в своем месте.