Глава XXV. Какие и сколь великие блага имеют вкушающие это благо

О, вкушающий это благо: что будет ему и чего не будет ему?! Истинно,

будет все, чего ни пожелает, а чего не пожелает -- того не будет. Будут же

блага там телесные и душевные, каких "не видел того глаз, не слышало ухо, и

не приходило то на сердце человеку" (1 Кор. 2, 9). Что же ты, человечишко,

рыскаешь по многим странам в поисках благ для души твоей и тела твоего? Люби

одно благо, то, в котором все блага, и довольно. Желай просто блага, которое

есть всякое благо, и будет. Что ведь любишьты, плоть моя, чего желаешь, душа

моя? -- Там, там все, что вы любите, все, чего вы желаете.

Если вас влечет к себе красота -- (знайте, что) "праведники воссияют,

как солнце" (Мф. 13, 43). Если быстрота, или крепость, или свобода тела --

чтобы не было ему никаких преград, -- "пребывают как Ангелы Божий на

небесах" (Мф. 22, 30), ибо "сеется тело душевное, восстает тело духовное" (1

Кор. 15, 44) -- разумеется, подобны ангелам мощью, а не природой. Если жизнь

долгая и непорочная -- там и чистая вечность, и вечная чистота, ибо

"праведники живут вовеки" (Прем. 5, 15) и "от Господа спасение праведникам"

(Пс, 36, 39). Если сытость -- насытятся, "когда явится слава" Божия (Пс. 16,

15). Если питье -- "напьются от изобилия дома Божия" (Пс. 35, 9). Если

сладкозвучное пение -- там хоры ангельские не перестают воспевать Бога. Если

какое угодно вожделение, не грязное, но чистое -- "из потока сладостей Твоих

Ты напояешь их" (Пс. 35, 9).

Если премудрость -- сама премудрость Божия явится им. Если дружба --

они любят Бога больше, чем себя самих, и друг друга так, как себя самих, и

Бог их -- больше, чем они себя сами, так как они Его, и себя сами каждый, и

друг друга любят через Него, а Он себя и их через Себя самого. Если согласие

-- у всех у них будет одна воля, ибо у них не будет никакой другой воли,

кроме одной только Божьей. Если власть -- они вполне будут владеть своей

волей, как Бог-- Своей. Ибо как Бог может все, чего захочет, через Себя, так

они смогут то, чего хотят, через Него; ведь поскольку они хотят не иного,

чем Он, постольку Он хочет всего, чего они хотят; а чего Он хочет -- того не

может не быть. Если честь и богатства -- Бог рабов Своих добрых и верных

поставляет над многими (ср.: Мф. 25, 21; 23), до того даже, что они

"назовутся" и будут "сынами Бога" и Божьими; и где будет Сын его, там будут

и они, "наследники Божий, сонаследники же Христу" (Рим. 8, 17). Если

надежная уверенность -- они наверняка могут в той же мере рассчитывать на

то, что эти блага, или, лучше сказать, это благо от них не отнимется, в

какой могут они рассчитывать на то, что сами по своей воле не отпустят его:

ни Бог любящий не отберет его у своих любимцев против их воли, и ничто

мощнейшее, нежели Бог, против их воли не разлучит их с Богом.

Какова же или сколь велика радость там, где есть такое и толикое благо?

Сердце человеческое, сердце бедствующее, сердце, изведавшее горестей, можно

сказать, задавленное горестями, как возликовало бы ты, когда бы имело всего

этого в изобилии? Спроси у сокровенных глубин твоих, способны ли они держать

радость свою от толикого своего блаженства. Но, конечно, если бы кто-то

другой, кого ты любишь совершенно так же, как себя самого, имел то же самое

блаженство, твоя радость удвоилась бы; ибо ты не меньше радовалась бы за

него, чем за самого себя. А если бы то же самое имели двое или трое, или

гораздо больше того, ты радовалась бы за каждого в отдельности столько же,

сколько за себя, если бы любило каждого в отдельности, как само себя. Стало

быть, в этом совершенном любовном друг друга почитании бесчисленных

блаженных ангелов и людей, в котором ни один не любит другого меньше, чем

себя самого, всякий будет не иначе рад за каждого из остальных, чем как сам

за себя. Тогда, если сердце человеческое от столь большого блага своего едва

может вместить радость свою, как поместит оно столько и столь великих

радостей? И конечно, как каждый сколько любит другого, столько и радуется

его благу -- так в том совершенном счастье всякий, поскольку несравненно

больше возлюбит Бога, чем себя самого и своих близких, поскольку будет

несопоставимо больше радоваться счастью Бога, чем своему собственному и тех,

кто с ним. Но если все они так возлюбят Бога всем сердцем, всей душой, что

притом все-таки всего сердца, всего ума, всей души не хватит на любовь,

достойную Бога, -- ясно, что и возрадуются они всем сердцем, всем умом, всей

душой так, что всего сердца, всего ума, всей души не хватит, чтобы вместить

полноту радости.